— Повыше, — прошептала Хелена и сама сдвинула руку себе на спину.

Она постоянно отводила глаза, не могла смотреть на Роджера, а тот выглядел счастливым, как идиот. Только кому нужен был Кейз, когда Филипп Керрелл сидел в этой же комнате и иногда — Хелена чувствовала — смотрел в её сторону!

Только вместо ожидаемой радости его внимание приносило стыдный необъяснимый дискомфорт, и хотелось сделать всё, лишь бы избавиться от давящего чувства.

Поздним вечером Элиад Керрелл вызвал сына к себе. Их поселили на разных этажах, в разных крыльях замка, и Филипп был уверен — неспроста. Ему всё ещё никто не собирался доверять в полной мере, тем не менее, когда он пришёл, отец чётко и коротко изложил план действий на завтра: оставшиеся гости прибывают после завтрака, собрание начнётся в полдень, кончится, скорее всего, ближе к вечеру с перерывом на обед, а после — небольшая конная прогулка. Задачи секретаря — всё записывать, отвечать за документы и не лезть. Ничего не сказав на последнее замечание, Филипп кивнул и — из вежливости, а не от незнания — поинтересовался у отца, стоит ли писать мадам де Монтель о прошедшем дне.

— Пиши, если хочешь, — махнул рукой Элиад. — Наверняка ей будет интересно узнать, насколько прожаренным был поросёнок.

Филипп, закатив глаза за спиной отца, пожелал тому добрых снов и вышел. Он почти спустился на этаж ниже, когда в ночной тишине различил голоса совсем близко. Заинтригованный, Филипп бесшумно спустился на пару ступенек ниже, прильнул к стене и медленно-медленно заглянул за угол. В темноте переплелись два силуэта, неразличимых, но ясно выделяющихся в замершем коридоре. Тяжёлое дыхание, стоны и звуки поцелуев отдавались в ушах. Филипп хотел уйти — происходящее было не его делом, но что-то не позволяло сдвинуться с места.

— Хели, я знаю, что ты этого тоже хочешь. — Филипп различил голос Роджера Кейза. Сладкий, томный и пьяный.

— Отстань, — послышался слабый протест. Силуэт Хелены попытался оттолкнуть Роджера, и тот даже отшатнулся назад, но перехватил её руки и начал целовать, приближаясь снова.

— Давай, Хели, — выдохнул он, и их тени снова переплелись.

— Если узнают…

— Никто не узнает.

Она резко, шумно выдохнула. Филипп мотнул головой, не веря в происходящее.

— Только не здесь, — капризно сказала Хелена, уклоняясь от очередного поцелуя.

Роджер звонко рассмеялся, совсем не заботясь о том, что их могут услышать, подхватил её на руки и исчез.

Филипп отпрянул за угол, прислонился спиной к стене и приложил руку ко лбу. Перед глазами пронеслись картины прошедшего вечера: Хелене были неинтересны рассказы Роджера — едва ли ей была интересна его компания вообще, — она помыкала им всю вторую часть приёма, бессовестно пыталась флиртовать с Филиппом, выставляя свои действия великодушными — танцевать с гостем и вовлекать его в разговор, сколько благородства нужно! Наивный Роджер принимал за чистую монету её комплименты, сказанные без единой эмоции, взмахи ресниц и жеманные улыбки. Она идеально отыгрывала свою роль для него, только, похоже, зашла слишком далеко и теперь была втянута в собственную игру слишком глубоко.

— Идиотка, — прошептал Филипп, ещё раз взглянул в тёмный коридор и, сглотнув, пошёл к себе в покои, стараясь как можно быстрее выкинуть из головы эту сцену.

Зал для собраний освещала круглая лампа, способная в одиночку осветить весь устеленный картой Пироса стол. В свёрнутом состоянии карта была обычным листом, но как только её разложили, рельефы поднялись, показывая горы и низины, озёра и реки, города и деревушки. Сейчас по всей нижней части карты, на юге, были расставлены красные маячки. Обходя стол, вокруг которого собрались короли и генералы, Филипп отмечал всё, что видел и слышал, чтобы затем передать это мадам Монтель. Некоторые пометки он зарисовывал, чтобы перенести на собственную карту: оказалось, он не знал о стольких горячих точках!

Только вот… на самом деле то, что Филипп находился на собрании и слушал, не давало ему ничего. Он не имел права голоса, не мог высказываться по обсуждаемым вопросам, хотя столько мыслей крутилось в голове! Это отец был против драконов, но отец — не все. Гардиан Арт мог принять его идею хотя бы наперекор мнению короля Пироса. Но Филипп не имел права заговаривать с Артом. Он был безмолвным зрителем и мог лишь документировать и приносить бумаги. Как… секретарь.

А обсуждения были в самом разгаре.

— Что вы от нас, собственно, хотите, Элиад? — спросил Гардиан Арт, упираясь руками в стол и осматривая карту. — У вас есть какие-то мысли?

— Их можно разделить, — осторожно начал Элиад Керрелл. — Они блокируют нам выход к морю. Можно напасть на них с той стороны и отвлечь часть внимания от продвижения по югу.

— Что у вас там в море?

— Драконий остров, Гардиан, — указал на край карты генерал Кейз.

Филипп напрягся. Отец бросил на него короткий взгляд, но тут же отвернулся: Филипп, не меняя позы и ничем себя не выдавая, продолжал записывать. И к его счастью, никто не видел, что именно он пишет. Его отчёты не имел права просматривать или редактировать никто, кроме него самого, а потому Филипп без зазрений совести сделал рядом с записью об острове пометку: «Мы можем использовать драконов для большей эффективности борьбы?» Если он решится отправить бумагу в таком виде мадам де Монтель, обратит ли она внимание? Понравится ли ей такая идея? Пока других возможных союзников Филипп в любом случае не находил.

О Южном море говорили ещё какое-то время, но, как бы ни рассчитывал Филипп, что кто-то внезапно вспомнит про драконий остров и повторит его мысль, обсуждение ушло в другую сторону.

— Значит, остров терять нельзя. И кораблей там нет?

— Военных — нет, — покачал головой генерал Флиннстоун.

— Значит, с моря не заходим.

Элиад Керрелл с плохо скрываемым раздражением повернулся к Гардиану.

— Вы могли бы… — настойчиво начал он.

— Что я бы мог? — перебил его Арт, прищурившись. — Мы уже обсуждали это, Элиад, и не однажды. То, что Альянс заставил меня сотрудничать с вами, не означает, что я буду делать это так, как хочется вам. Запомните: Санаркс не сражается на чужих территориях и в чужих войнах. Вейер и Нур предложили вам своих людей — пользуйтесь. От Санаркса вы получите лишь помощь в разработке стратегии, — генерал Кейз согласно кивнул, — и поставку техники и оружия. Ни больше ни меньше.

Филипп бросил на короля Санаркса злой взгляд исподлобья, но, к счастью, остался незамеченным.

Элиад Керрелл с хмурым видом повернулся к королю Вейера, который вполголоса обсуждал точную численность войска, которое могло отправиться на Пирос.

— И ещё, — Гардиан поднял палец, — могу дать вам совет, Элиад. Избавляйтесь от мечей. В этой войне они вас не спасут. Райдос сотрудничает с Форкселли, и это принесёт к нам войну, в которой никто не будет сражаться в ближнем бою. Пусть ваши воины отдают себе в этом отчёт.

— Отлично, — сквозь зубы проговорил Керрелл.

— Продолжим…

Филипп выдохнул, когда все ушли. Его голова разрывалась, и столько слов оставались невысказанными. Слишком сложно оказалось просто сидеть и писать. Он не был уверен, что иначе вообще смог бы находиться в этой комнате и хотя бы слушать, но в то же время он понимал, что мадам де Монтель не стала бы молчать. «Я не она, — повторил сам себе Филипп. — Однажды они будут слушать меня. И будут считаться со мной больше, чем с отцом». Но он всё равно думал, что наверняка мадам Монтель бы не одобрила политику Гардиана Арта. Тот слишком ловко обходил всё, что было ему неугодно, при этом следуя приказам свыше. Возможно, она бы изменила его мнение. Заставила бы изменить. Филипп хотел бы иметь власть сделать это.

А пока он даже не мог сказать никому, кроме отца, который его не слушал, про драконов! Почему они даже не брали их в расчёт? Столько лет Пирос тренировал их на специальной базе на острове, и до сих пор никто не использовал те преимущества, что давали эти твари! От непонимания хотелось кричать.