Когда это было сказано, Филипп бросил взгляд на отца. Тот вопросительно изогнул бровь и качнул головой, мол, разбирайся сам. Ничего другого Филипп и не ждал. Он вздохнул и поднялся, привлекая всеобщее внимание. Он прокашлялся.

— Я… — Мгновенное замешательство, но Филипп заметил выжидающие взгляды отца и Гардиана Арта. Последний, очевидно, всё понял. — На данных переговорах мадам де Монтель присутствовать не сможет. Официальным документом она предоставила мне право быть её секретарём на собраниях.

Лёгкий жест рукой — и в воздухе зависла бумага с золотой окантовкой. Она облетала собравшихся, позволяя рассмотреть подпись мадам Монтель и печати Совета. Поднялся легкий шепоток, люди переглядывались, а Филипп сел на место. Теперь все на него смотрели с интересом и некоторым недоверием, и это было хуже, чем взгляды людей на улице.

— Поздравляю с повышением, — весело сказал Роджер Кейз, сидящий по левую руку от Филиппа.

Тот хмуро взглянул на соседа и глубоко вдохнул. Чутьё подсказывало Филиппу, что нужно быть осторожным — он мог представить давление, которое обрушится на голову, когда он приступит к новым обязанностям.

Ужин прошёл за разговорами вполголоса. Роджер Кейз пытался завести разговор с Филиппом о его службе, но, не найдя подход к собеседнику, повернулся к Хелене и, подбадриваемый её приторно сладкой улыбкой, рассказывал о том, как совсем недавно сражался на мечах и, хоть так и не понял, зачем мечи до сих пор нужны, когда все используют магию, победил соперника.

— Он учился этому много лет! А я — пару месяцев! — хвалился он.

— У тебя определённо талант, Роджер, — говорила она, закатывая глаза, когда, как она думала, никто не видел.

А Филипп удивлялся, как Роджер до сих пор не понял, что ни одно её слово не было правдой. Наблюдать за ними было даже забавно, да и ничего интересней россказней этого крупного долговязого парня Филипп не слышал: дамы обсуждали платья, а мужчины — называемые машинами кареты, их новые формы, то, как быстро подобная техника распространяется по континенту. Роджер хотя бы рассказывал всё с увлечением истинного сказочника.

После ужина открылись двустворчатые двери, и гостей пригласили во второй зал, где у стен стояли кресла и кушетки, а яркие шары заливали всё серебристо-голубым светом. Заиграла лёгкая музыка, и под снисходительно-весёлые взгляды генерал Флиннстоун повёл жену танцевать.

— Эта песня ведь не предназначена для танцев! — попыталась отшутиться та, но всё равно пошла.

— Так мило, правда? — улыбнулась Рене Вейер брату. — Давай, ну что ты, пригласи меня!

Молодой человек густо покраснел, попытался отказаться, но безуспешно. Тогда, стараясь не терять лица перед весело глядящими на него дамами, он кашлянул в сторону и театральным голосом, чтобы все слышали, произнёс:

— О, леди Вейер, не согласитесь ли вы потанцевать со мной?

Когда они присоединились к супругам Флиннстоун, Хелена невольно бросила взгляд на сидевшего в кресле Филиппа. Он откровенно скучал, закинув ногу на ногу и барабаня в такт музыке по подлокотнику. Она обвела взглядом комнату: её отец — выглядел он вполне здоровым — разговаривал с Элиадом Керреллом и Тэлеоном Вейером в другом конце комнаты; мать куда-то ушла, старый генерал Сагмор полировал бокал. На неё не смотрел никто, кроме Роджера, который всё никак не мог успокоиться, рассказывая обо всём, что успело произойти в его жизни за две недели. И какой же прекрасный повод она нашла, чтобы это прекратить!

Хелена весело повернулась к Роджеру.

— Оставлять гостей скучать неправильно, верно? — спросила она, хлопая ресницами.

— Конечно, — растерянно кивнул Роджер, прервав рассказ на полуслове, и расплылся в глуповатой улыбке, когда рука Хелены легла на его плечо.

— Тогда, я думаю, ты не будешь против, если я не дам сэру Керреллу скучать. Это мой долг как хозяйки.

Она прошлась кончиками пальцев по шву на его камзоле, улыбнулась ещё шире и, не успел Роджер возразить, ускользнула к креслу Филиппа. Тот поднял на неё вопрошающий взгляд.

— Доброго вечера, сэр Керрелл.

— И вам тоже, мисс Арт. — Филипп постарался звучать приветливо, но придирчиво изучал Хелену взглядом. У неё светились глаза, она кусала губы и неосознанно заламывала пальцы, то и дело цеплялась за юбку и не могла найти себе место.

— Как вам приём? — спросила она. — Как столица?

— Ренджерелл… хорош. Мы обратили внимание на новый фонтан его величества, пока ехали через город.

— Ох, фонтан… Да, интересный… — Хелена нахмурилась: разговор шёл не так, как ей представлялось. Её взгляд скользнул в сторону. — Посмотрите, как они танцуют!

Филипп перевёл взгляд на середину зала, где две пары кружились и делали неловкие па, постоянно оглядываясь друг на друга, пытаясь создать стройный танец. Мисс Вейер смеялась и заражала своим весельем сначала брата, потом мадам Флиннстоун, потом смех стихал, но через время новые его волны разносились по комнате.

— Вы хотите танцевать, мисс Арт?

Филипп усмехнулся, заметив, как зажглись её глаза, а на лице засветилась искренняя надежда, которую она отчего-то пыталась скрыть под притворно сладкой улыбкой. Он бросил насмешливый взгляд на Роджера Кейза: им так откровенно пренебрегали! Филипп покачал головой.

— Я не люблю танцы, мисс Арт. Может, вы потанцуете с Роджером? Он наверняка с удовольствием составит вам компанию.

— Но мы ведь танцевали как-то! А Роджер всё понимает, — настаивала Хелена, косясь в сторону отца и его собеседников. — Вы наш гость, и я всего лишь хочу, чтобы вы не скучали у нас.

— Вы слишком отчаянно пытаетесь привлечь моё внимание, мисс Арт, — с сочувствием усмехнулся Филипп. — Ты меня не интересуешь.

Её лицо дёрнулось, и Филипп впервые увидел то, чего не ожидал: в её глазах блеснула холодная ненависть. Она поджала губы, как избалованный ребёнок, которому впервые в жизни не дают то, что он хочет. И Филиппу показалось, что именно в тот момент она выглядела живой, настоящей, а не светской куклой с дежурной улыбкой и заученными эмоциями.

Но иллюзия быстро развеялась. Холод из её глаз не пропал, но Хелена снова натянула маску с улыбкой — гордой, кривоватой, абсолютно не искренней.

— Надеюсь, вы хорошо проведёте вечер, ваше высочество, — бросила она, крутанулась на каблуках и вернулась к Роджеру, уже оттуда бросив на Филиппа злой взгляд.

— Ты чего? — удивился Роджер. — Он тебя обидел? Может, мне стоит с ним поговорить?

Он погладил ей колено, пытаясь успокоить. Хелена мотнула головой.

— Не стоит. — Она отстранила руку Роджера и вдруг заметила бокал. — Что это у тебя?

Янтарного цвета жидкость завлекающе бликовала в свете шаров, перекатываясь ленивыми волнами.

Роджеру было девятнадцать, несколько лет назад по указу отца-генерала он поступил на воинскую службу, и Хелена знала, что военным пить не принято, но если кто-то и не одобрял поведение Роджера, то всё равно закрывали на это глаза.

— О, тебе это нельзя. — Он рассмеялся, шутливо погрозив пальцем и убирая бокал дальше.

Хелена бросила взгляд на Филиппа. Потом на разговаривающих мужчин и танцующие пары. Не смотрел никто, и ей казалось, что хуже не будет. Куда хуже? Ей уже было больно и обидно, и если от алкоголя на самом деле становилось легче, то она была не против.

— Никто не увидит, — резко заявила Хелена и вырвала бокал у неожидавшего Роджера. Тот запротестовал, но поздно — она сделала глоток. Вздрогнула, распахнув глаза и вцепившись свободной рукой в подлокотник. Жидкость будто испарилась, оставив заполнивший всё обжигающий пар. Хотелось выплюнуть, но Хелена проглотила и поёжилась.

— Гадость… — И выпила ещё.

Тело содрогнулось от не предвещавшей ничего хорошего дрожи.

— Нет-нет! — Роджер забрал бокал и, перегнувшись через подлокотник, поставил его на столик. — Тебе точно это нельзя. Ты чего, Хели?

— Со мной всё в порядке, — отрезала Хелена. — Теперь, если хочешь, мы можем потанцевать.

Лучше ей не стало, но она попыталась сделать вид. Никто — и тем более Филипп Керрелл — не должен был думать, что её задело поведение принца Пироса, что он что-то для неё значит, хотя он наверняка уже всё понял. Любой, у кого есть хоть капля здравого смысла, понял бы. Но не Роджер, а потому, как только заиграла знакомая мелодия и больше не было нужды выдумывать движения, пытаться подстроиться под другие пары, он поспешил её пригласить. И Хелена согласилась. Его ладонь легла ей на талию, и неприятный импульс снова прошёл сквозь тело.