Эдвард понимающе закивал. Академия Мидланда считалась главной школой восточной части Мэтрика. Она находилась в единственной стране, где монархию сменила демократия; её курировал Совет Магии, поступить туда было престижнее, чем куда-либо, и только соответствие высоким стандартам Академии могло открыть её двери — не статус, не деньги.

— Я тоже хочу в Академию… — задумчиво протянул Эдвард.

— Тебе ещё рано, — хмыкнул Филипп.

Эдвард скривился и показал брату язык. Он хотел ответить, сказать что-то — и лучше, чтобы задеть Филиппа тоже. Но всё, что приходило на ум, пока он разглядывал с высоты турника площадку, было слишком обидным, и Эдвард молчал.

Тишину нарушил Филипп.

— А ещё отец сказал, что, когда я пройду этот тест и он узнает результаты, я получу одну из семейных реликвий. Я бы хотел Огненный меч. Он был у деда, помнишь? Гораздо полезнее доспехов…

— Кольчуги, — рассеянно поправил Эдвард, но брат его не слушал.

— И уж тем более полезнее Кристального Ока. Зачем оно вообще? В бою оно не поможет. — Он презрительно скривился. — Кто может его захотеть? А ты, Эд, что бы ты хотел?

— Меч, — без тени сомнения сказал Эдвард, взъерошивая рыжеющие на солнце волосы.

— Нет, — мотнул головой Филипп. — Меч заберу я. Выбери другое.

— Тогда… — Эдвард задумчиво посмотрел в лицо брата.

Глаза Филиппа искрились, он уже видел себя с заветной реликвией, уже представлял, как держит Огненный меч, и Эдвард не стал спорить.

— Тогда я бы хотел Кристалл.

Филипп переменился в лице.

— Ты чего? — Он смотрел на брата как на умалишённого.

— Я буду смотреть через него в будущее! Представь, сколько всего можно было бы предотвратить, если бы мы знали, что будет! Ты бы знал, какие задания будут на тесте. И поступишь ли ты в Академию. И ещё столько всего!..

Филипп нахмурился.

— Так нельзя, Эд. Это жульничество. Нужно жить в настоящем. Нельзя заглядывать в будущее после каждого решения и проверять, верно ли поступил. Это может только всё испортить. Хотя тебе не понять…

Эдвард упрямо мотнул головой, кинул в Филиппа огрызком яблока и, спрыгнув с турника, зашагал к выходу со стадиона.

Эдварду не нравились коридоры основного корпуса. Под потолками, кажущимися низкими даже одиннадцатилетнему мальчику, болтались световые шары, но света их было недостаточно, и хотелось зажечь ещё. Эдвард шёл по мрачным коридорам, уткнувшись в пол и уже не надеясь прийти к кабинету отца — он знал, что потерялся. Должно быть, свернул не туда после лестницы. Это было неудивительно, когда все повороты казались одинаковыми и нигде не висело ни единой таблички. И, как назло, по дороге Эдварду не встретилось ни души. Обычно днём коридор кишел людьми, топал десятками сапог и хлопал дверьми; каждый первый намеревался помочь или увести обратно на стадион, потому что детям нельзя было находиться в столь важном подземном крыле, где работали взрослые. Сейчас же — пустота. Даже лейтенант Оуэн, обещавший быть поблизости, куда-то исчез! И, плутая, Эдвард уже думал, не зашёл ли он в необитаемый отсек, где его найдут через пару лет грязным и голодным. А ведь он хотел только найти отца и спросить, почему Филипп проходит тест сейчас, почему поступает в Академию годом ранее, точно ли он получит меч…

Тут Эдвард поднял глаза от пола и замер. Заканчивающийся развилкой коридор показался смутно знакомым. На стенах появились эмблемы, у дверей — резные ручки, и, когда, свернув в длинную освещённую намного лучше прочих галерею, Эдвард увидел в конце флаг Пироса во всю стену, у него вырвался вздох облегчения. Он дошёл!

Но порадоваться он не успел — услышал голоса, один из которых точно принадлежал отцу. Оцепенев на мгновение, Эдвард подобрался к углу, заглянул за него и прислушался.

— Ваше величество, у меня важные вести с юга, — сказал мужчина с загорелой кожей и широкими, густыми бровями, одетый в дорожный китель. Звание с такого расстояния было не разглядеть. Зато Эдвард заметил, что после этих слов отец нахмурился.

— Расскажете по дороге, коммандер, — сказал он и пошёл вперёд.

Эдвард спрятался за угол, но продолжил слушать.

— Я только что прибыл с границы. Ночью в приграничном посёлке произошёл ряд нападений, двадцать пять погибших. По крайней мере десятерых опознали как местных жителей. Много разрушений, один дом спалили до основания. В нём обнаружено девять тел, видимо, он стал эпицентром. Все тела взрослые, кто с какой стороны — установить не получается, слишком много повреждений, никаких опознавательных знаков. Но мы идентифицировали следы магии, которая причинила такой ущерб: энергоаура.

— Аура? — переспросил Элиад, и в голосе его слышалась тревога.

— Именно. Соседи слышали взрыв. Несколько человек видели молнию на ясном небе. Говорят, в том доме жили дети, но мы их не нашли. Зато в бору недалеко от деревни обнаружен котлован: обвалена земля, сломаны деревья. А там ещё семеро — не наши, но…

— Но?

— Наши мундиры, ваше величество. Мы нашли значок на оружие, такие носят люди с Райдоса. Мы посчитали важным немедленно доложить вам. Эти люди, надевая нашу форму, настраивают население против нашей армии. Жители приняли нас не очень, кхе, тепло, когда мы прибыли разобраться в ситуации.

— По поводу обстановки мне уже доложили, — сухо сказал Элиад Керрелл. — А вот про значки интересно, коммандер. Передайте их на базу и сообщите представителю Восточного Альянса. Нам не нужна война.

Эдвард, казалось, врос в стену. Кого-то убили… Люди бунтуют… Кто-то настраивает народ против них, Керреллов…

Звук шагов раздался совсем близко. Задыхаясь, еле соображая, Эдвард пулей бросился на другой конец коридора и, пытаясь скрыть ужас на лице, сделал вид, что только пришёл.

— Отец! — крикнул он дрожащим голосом. — Т-то есть, в-ваше величество. Я тебя… В-вас ищу. Здравствуйте, сэр.

Коммандер кивнул и коротко попрощался с Элиадом.

— Что тебе, Эдвард? Я очень занят.

— Я… Пап… — Эдвард уже не знал, что говорить, о чём спрашивать. — Знаешь, а у меня… ну… магия. Вот, смотри!

Вокруг дрожащей руки вспыхнул ореол из пламени, но отец не обратил на это внимания.

— Позже, Эд. Позже, — проговорил он, и его тяжёлая рука легла Эдварду на плечо. — Вернёмся в замок и поговорим. Пойдём, тебе стоит вернуться на стадион.

Эдвард попытался возразить, но осёкся на полуслове и обречённо вздохнул.

Филипп нервничал, пожалуй, слишком сильно. Он знал, что за каждым его действием наблюдали. Кто? Это ему было неизвестно, но ощущение слежки не оставляло ни на секунду: ни в тренировочном зале, ни в классной комнате, ни в библиотеке. От поддержки Эдварда становилось хуже: брат не понимал, он маленький, ему рано, а Филипп уже чувствовал горечь разочарования: если окажется, что его результаты хуже ожидаемых, то прощай, Академия. Что скажет на это отец?..

Но когда дело дошло до самого теста, всё оказалось ещё хуже. Филиппа привели в просторную, светлую комнату с потолком-куполом, все стены были увешаны светящимися от переполняющей их энергии золотыми плитами, похожими на медовые соты. Мужчина с золотым моноклем и совершенно бесстрастным лицом, облачённый в золотой камзол, поставил Филиппа в самый центр, на перламутровый круг, и сказал:

— Стойте здесь, ваше высочество.

Он кивнул. Человек ушёл, и Филипп завертел головой, пытаясь понять, как и что здесь может проходить. Может, ему явится иллюзия врагов-соперников? Но где же ему взять меч? Или он тоже будет из иллюзий? А может, надо сдать полосу препятствий? С ними на тренировках всегда было отлично. Или ему покажут интерактивные задачи? Или всё же будет испытание магии? Если так… Филипп прикусил губу, сжал кулаки. Он сможет. Даже если не на высший балл — на достаточный точно.

Выдохнув, Филипп постарался расправить плечи. «Ну что может случиться плохого? — подумал он, пытаясь себя успокоить. — Я ведь всё сдам, что бы здесь ни произошло». Только ожидаемого успокоения мысли не принесли. Филипп нахмурился, настороженно осмотрел помещение, ожидая подвоха. Он ведь не мог просто стоять на одном месте в пустой комнате. Что-то обязательно должно было произойти.