— Что с тобой?

Хелена прикоснулась в руке отца — и дёрнулась, словно обжёгшись: такой горячей она была.

— Пап!

Срывающийся в плач голос разрывал его голову, холодные пальцы стискивали ладонь. Хелена что-то неразборчиво шептала, дрожала, совсем как он. Он её слышал, но не мог ответить, не мог успокоить.

Гардиан с усилием втянул побольше воздуха, сжимая руку дочери. Приступ отхлынул, оставляя после себя измученную слабость в мышцах и тупую боль в голове. Последняя давно стала его спутником. Это было нестрашно. Страшно было открыть глаза и увидеть бледное, искажённое гримасой ужаса лицо дочери, полные слёз любимые глаза.

— Всё в порядке, Хели. — Усталый смешок слетел с его губ. Она ему не верила. Он сам себе не верил. — Уже в порядке. Обещай мне, что будешь вести себя, как хорошая девочка.

— Нужно позвать врача… — Её голос звучал слабо и дрожал.

— Обещай мне. — Он сел ровнее, пытаясь избавиться от летающих перед глазами чёрных вспышек. — Про завтра.

— Конечно, — быстро прошептала она. — Конечно. Что с тобой?

— Я ведь сказал: всё в порядке. — Голос прозвучал твёрже.

Гардиан тяжело поднялся на ноги. Хелена тут же вскочила, роняя книгу, и подхватила его под локоть.

— Не надо. — Он скинул её руку. — Я просто устал, девочка. Успокойся и не думай об этом.

Нетвёрдой походкой он пошёл к выходу. Ему действительно нужно было к врачу…

Хелена опустила руки и упала в кресло. Её трясло, но, сжав губы, она взяла себя в руки. Отец наверняка знал, что делать. Он не мог не знать. Наверно, он был простужен, врач вылечит это в два счёта. И всё же тревога, поселившаяся в груди, не отпускала. Ей было страшно.

Столица Санаркса Ренджерелл стояла на холмах, плавно спускающихся к блестящими тёмным водам расположившегося в низинах озера. С севера королевский замок окружали горы, а вокруг простирались обширные леса, ещё не успевшие сменить зелёные платья на золотые. Осень здесь всегда наступала поздно, но стоило деревьям пожелтеть, как золотые окантовки крыш и окон начинали играть своим цветом, словно подстраиваясь под изменяющуюся природу. И, красуясь, белоснежный замок с синими крышами возвышался над столицей и смотрел тёмными частыми окнами на распростёртые перед ним дома, парки, площади и паутины дорог. Его было видно с крыши любого дома, с озера и ещё лучше — при съезде с холмов, которые ознаменовывали собой въезд в столицу.

И только что на этих холмах появилась красная карета без лошадей. На её дверях блестели изображения золотых драконов, а на «носу» развевался миниатюрный флажок. Смерив хмурыми взглядами шпили замка, пассажиры въехали в город. Дома с элегантными фасадами и резными заборами становились всё выше и выше, вывески — ярче, а улицы более людными. Окружённая бронзовыми фонарями главная дорога вела к замку вдоль площадей и скверов, мимо богатых особняков и театров. Здания с украшенными лепниной фронтонами и ступенчатыми крышами приветствовали гостей, только те не обращали на них должного внимания.

Филипп, отвернувшись от окна, недовольно скрестил руки на груди и в который раз откинулся на спинку сиденья.

— И почему они не открыли нам проезд прямо к замку? В чём смысл, что мы проедем по всему городу? — возмущённо пробурчал он, исподлобья глядя на отца.

Тот, скептически подняв брови, посмотрел на проносящиеся мимо дома и хмыкнул:

— Гардиан показывает нам виды. Читал недавно, что на главной площади установили новый фонтан, так что, думаю, он хочет, чтобы мы точно его не пропустили.

Филипп закатил глаза. Уж что-что, а фонтан его интересовал в последнюю очередь. И, судя по тому, как отец неотрывно читал книгу, его тоже. Но как бы скучны ни были городские пейзажи, Филипп не мог не смотреть в окно. По витринам полз, как живой, золотой дракон с их кареты. И в один момент — Филипп мог поклясться — нарисованный ящер повернул голову и сверкнул глазами. Филипп отпрянул от окна и встретился с вопрошающим взглядом отца.

— Всё в порядке, — поспешно заверил он, и дальнейшие слова слетели с языка сами: — Я просто давно думаю… У нас ведь есть драконий остров! Почему мы не можем использовать драконов, чтобы выдворить армию Райдоса с юга?

Элиад Керрелл поднял бровь.

— Я надеюсь, ты получил ту бумажку не для того, чтобы давать советы? — проговорил он сквозь зубы.

Филипп с трудом держал лицо невозмутимым. Больше они ничего друг другу не сказали.

Тем временем карета приближалась к замку. По склону холма, на котором он стоял, вилась дорога, стены по обе стороны которой украшали каменные статуи животных — чем ближе к воротам замка, тем крупнее.

Экипаж въехал на внутренний двор и остановился перед парадной лестницей. Лакей распахнул дверь перед Элиадом Керреллом и Филиппом, и они, облачённые в тёмные дорожные костюмы и высокие сапоги, вышли на освещённую пустую замковую площадь. Король и королева Санаркса стояли наверху парадной лестницы, встречая гостей. Гардиан Арт и Элиад Керрелл обменялись холодными взглядами, но, поравнявшись, пожали друг другу руки, словно ничего не происходило. Элиад поцеловал руку мадам Арт и снова обратился к Гардиану:

— Благодарю за приглашение, но всё же нам показалось странным ваше нежелание открыть границы Ренджерелла для нас.

— Прошу прощения за неудобства, — усмехнулся Гардиан, — но согласитесь: встречи у лестницы и проезд через ворота выглядят намного более торжественно, чем телепортация. Но, если вам угодно, в обратный путь телепорт будет открыт. Пройдёмте.

Элиад Керрелл подавил раздражение, а вот уставший Филипп скрывать ничего не стал — на него всё равно никто не обращал внимания. Закатывая глаза, он прошёл в холл замка вслед за Артами и отцом, и двери сами собой закрылись за его спиной. Понимая, что его не приглашают к разговору, он остался стоять на месте, пока мужчины свернули в один из коридоров, а мадам Арт в другой — и все они скрылись из виду. Филипп обвёл взглядом просторный светлый холл, выполненный в холодных тонах, с большими полотнами синих флагов Санаркса на стенах, с картинами в золочёных рамах, увидел огромную хрустальную люстру под высоким сводом украшенного серебряно-синей мозаикой потолка, высокую беломраморную лестницу и тёмно-синие гардины, обрамляющие витражи с гербом Санаркса. И тогда же он заметил задумчиво глядящую на него девочку с длинными тёмными волосами, которая стояла, очевидно, со своей гувернанткой у перил лестницы. Столкнувшись взглядом с Филиппом, Хелена словно очнулась и сделала контрольный реверанс.

— С приездом, сэр Керрелл! — Она подалась вперёд, и даже с нижнего этажа Филипп видел, как сияло её лицо. Он коротко кивнул и выдавил из себя подобие улыбки. — Вы хотите, чтобы мы показали вам ваши покои?

— Ваше высочество… — прошептала стоящая рядом гувернантка, напрягаясь и сжимая губы в тонкую линию.

— Всё в порядке, мадам Бэрроуз, — отмахнулась Хелена, выразительно глядя на женщину. — Я всего лишь стараюсь вести себя учтиво. Мы ведь должны показать гостю его комнату.

Она взмахнула ресницами, изображая искренность, но Филипп видел, с каким трудом ей это даётся. В этот момент к Филиппу подошёл молодой человек и с поклоном предложил провести в предоставленные ему покои.

— Не беспокойтесь, мисс Арт, — с усмешкой сказал Филипп и кивнул пажу, — лучше предоставьте это слугам.

Хелена недовольно фыркнула, но спорить не стала. Мадам Бэрроуз тут же предложила ей подняться в комнату и переодеться к ужину, к приёму. И когда они поднимались, Филипп мог слышать, как гувернантка вполголоса причитает из-за того, как бестактно звучало предложение принцессы и как хорошо, что ни его, ни её величества этого не слышали.

Обеденный зал сиял от множества свечей, зеркала на стенах отражали их свет, и отделанная в тёмно-зелёных тонах комната неожиданно засияла благородно тёплыми оттенками. За длинным столом собрались все немногочисленные гости дворца Санаркса: Элиад и Филипп Керреллы, король Вейера с сыном и дочерью, генерал Кейз с сыном Роджером, генерал Пироса Флиннстоун и маршал Сагмор с Вейера вместе с супругой. Ещё несколько правителей соседних государств должны были присоединиться к собравшимся на следующий день. Гардиан Арт настаивал на присутствии ещё одного главнокомандующего армии Пироса, но тот, находясь на передовой, вынужденно отказался.