Но Филипп молчал. Его бы никто не послушал.

Он ещё раз осмотрел рабочий стол, собрал бумаги и потушил световые шары. Выйдя из комнаты совещаний, он столкнулся с человеком с длинным, слегка крючковатым носом, похожим на клюв, и тёмными глазами. Он быстро смерил Филиппа взглядом, а потом поклонился, прижав руку к груди.

— Принц Керрелл, — сказал он. — Мы, должно быть, не знакомы. Элжерн Рейверн. Советник его величества Гардиана Арта. Меня послали запечатать кабинет и проверить, ушли ли вы. Вы закончили?

— Да, — коротко ответил Филипп, ничуть не смутившись под оценивающим острым взглядом.

— Не забывайте о конной прогулке, — сказал сэр Рейверн.

Филипп кивнул и пошёл прочь, стараясь не подавать виду, как его раздражает упершийся в спину острый взгляд королевского советника.

Неприятное и неожиданное чувство накатило в один момент, и Филипп застыл, пытаясь сообразить, что не так. Он огляделся. Это было то самое пересечение лестниц и коридоров, где он стал свидетелем неожиданной сцены прошлой ночью. Он не думал об этом весь день, у него не было времени и повода, но теперь случайно увиденные картины вновь стояли перед глазами. Он не хотел это помнить. Это было не его дело. Его в последнюю очередь волновало, с кем спит Хелена Арт, но неожиданная идея пришла в голову и захватила все мысли. И всё, что требовалось — привлечь внимание Хелены. Это вряд ли было трудно: она хотела, чтобы он её привлёк.

Хелена стояла перед зеркалом и пыталась придать лицу непринуждённое выражение. Не получалось. После произошедшего ночью она едва могла взглянуть самой себе в глаза, чувствовала себя разбитой, и всё на свете шло наперекосяк.

Хелена ненавидела выбранное матерью платье оливкового цвета с бледными розами на юбке, причёску (дурацкие кудри!), которая, она была уверена, ей не шла. Даже дурацкий цветочный ободок, больше пошедший бы десятилетке. Хелена предпочла бы остаться в своей комнате и не показываться никому, пока её настроение — или хотя бы умение носить маски — не придёт в норму, вновь не подчинится её желаниям. Но как только приблизилось время вечерней прогулки, служанки принесли платье, помогли одеться, а настойчивый стук в дверь дал понять: идти придётся.

Стук повторился. Хелена пыталась его не замечать, но не выходило. Она знала, кто пришёл. Мать игнорировать было проще…

После беззвучного выдоха Хелена спросила:

— Кто там?

— Мисс Арт? — сладко протянул Роджер. — Можно войти?

Хелена сжала зубы и кулаки, подняла глаза на собственное отражение и нахмурилась. Она должна выглядеть так, словно ничего не произошло. Потому что для всех ничего не произошло.

Опять назойливый стук.

— Я скоро выйду, Роджер! — голос прозвучал на удивление мягко. Хелена даже удивилась и одобрительно кивнула отражению. Надев цветочный обруч, она ещё раз убедилась, что лицо достаточно приветливое (такой невнимательный дурак как Роджер точно не заметит разницы), и вышла.

— Я рад видеть вас, миледи! — встретил её Роджер, улыбаясь толстыми губами.

Хелена не ответила. Она рада его видеть не была, предпочла бы, чтобы Роджер исчез и предыдущая ночь никогда не наставала. Если бы всё могло быть только кошмарным сном!

Увы.

Роджер хотел приобнять Хелену за талию, но…

— Её величество считает, что, пока у нас столь важные гости, лучше вести себя скромнее, — тихо сказала она, убирая его руку, и Роджер понимающе кивнул.

Хелена выдохнула: не пришлось ни пояснять, ни сопротивляться. Все его прикосновения, даже невинный поцелуй руки в качестве приветствия, обжигали и напоминали. Приветливая маска спокойствия грозилась слететь, обнажив растерянность и ужас от того, что случилось ночью. К чему могла привести минутная слабость…

Они спустились в сад, где уже гуляли другие дамы, и Роджер старался сдерживаться, но стоило им на минуту остаться наедине, как он сорвал розу, оцарапав руку, и протянул Хелене. Она выдавила улыбку, принимая цветок, и отвела глаза, притворяясь, что любуется садом. Смотреть на Роджера она не могла и не хотела.

Они шли под цветущими арками, направляясь в самый конец большого парка, к воротам, за которым начинался охотничий лес и у которых должны были собраться все гости для конной прогулки. Роджер не умолкая говорил о том, как хорошо он держится в седле, как хочет испытать королевских лошадей. Он любил охоту, и неумение стрелять из лука — Роджер с самым умным видом сообщил, что лучники должны охотиться лучше всех, потому что стрелам проще пройти меж ветвей, чем магическим сферам — не помешало ему как-то подстрелить молодого оленя с расстояния двадцати метров в густом лесу Джеллиера. Хелена не знала, много или мало двадцать метров для охоты, и лишь льстиво называла его отличным охотником.

— Ты должен показать всем класс, — сказала она. — Привези мне что-то особенное. Это, конечно, не Джеллиер, но ты ведь сможешь, верно?

Роджер весь надулся от решимости и со словами «конечно, милая» поцеловал Хелену в щёку. Она дёрнулась, как от удара, но тут же засмеялась.

— Это было неожиданно, — поправляя волосы, заметила она.

К её счастью, они вышли из парка к склону, откуда вьющаяся дорожка вела к небольшим лесным угодьям, и Роджер, вспомнив, что надо держаться скромнее, отошёл от девушки на шаг. У самого съезда седлали лошадей.

— А вот и ты, Хели! — басом рассмеялся Гардиан Арт. — Неужели решила ехать с нами? Или провожаешь Роджера?

— Провожаю, папа, — с нажимом произнесла Хелена, напрягаясь.

— А поехали с нами, действительно! — обратился к ней Роджер, сверкая глазами. — Смотри, для мисс Вейер надели дамское седло!

Он показал на Рене: ту, одетую в юбку-амазонку, подсаживали на лошадь.

— Нет! — Истерические нотки прозвучали в голосе.

— Но почему? — спросил Роджер, пытаясь приобнять Хелену, но та выскользнула из-под его руки, испуганно взглянула в сторону лошадей и отступила на шаг.

— Нет! Ни за что! — повторила она, качая головой, а потом, вернув себе самообладание, добавила: — Прости.

Роджер пожал плечами и, оглядываясь, пошёл к предложенной ему лошади. Забравшись в седло, он, всё ещё грустный, поравнялся с Филиппом, который неотрывно следил за Хеленой. Та скрестила руки на груди и носком туфли пинала камушки на дорожке.

— Хей, дочка, — позвал король Гардиан, — с наездником абсолютно иначе, чем одной. Не так страшно. Попробуй.

Хелена зверем взглянула на отца, а тот насмешливо улыбался.

— Нет, папа, благодарю, — прошипела она. — Я останусь здесь.

И, крутанувшись на каблуках, Хелена ушла, не дожидаясь, когда гости уедут.

— Своенравная девчонка, Гардиан, — прокомментировал Элиад Керрелл.

— Она ненавидит лошадей, — объяснил Арт с видом, будто это что-то само собой разумеющееся, — скорее согласится без своего дурацкого макияжа или в платье, которое выбрала мать, в люди выйти, чем сесть в седло. Но её реакции весьма забавны, не находите?

Элиад ничего не ответил, немного скривившись. Он такие сцены своим детям не позволял. Филипп, сидевший по левую руку от отца, вдруг спрыгнул на землю. Роджер Кейз удивлённо открыл рот.

— Прошу меня простить, — сказал Филипп, поклонившись всем собравшимся и никому в отдельности, — но я остаюсь.

Взгляд Элиада Керрелла не предвещал ничего хорошего, но его, явно готового прошипеть что-то, опередил смех Гардиана Арта. Все обратили взгляды к нему, но король Санаркса не нашёл нужным объясняться.

— Как хотите, молодой человек, — произнёс он со снисходительной улыбкой, не переставая посмеиваться и поглаживая бороду. — Надеюсь, вы найдёте, чем себя занять. А теперь, — обратился он к остальным, — нам пора. Иначе не успеем до начала дождя.

— Открыть ворота! — сильным голосом скомандовал генерал Кейз, и вся охотничья свита двинулась вниз по широкой тропинке.

Филипп смотрел им вслед, сожалел, что не может услышать разговор отца с Гардианом Артом. Даже если ему не дали бы его подслушать — это ведь не собрание! — Филипп хотя бы попытался. Но сейчас нужно было сосредоточиться на другом. Ночью у него созрел план, и неожиданно главной фигурой в нём стала девочка, которая казалась ему не заслуживавшей внимания. А теперь Филипп шёл сквозь парк, оглядываясь на развилках. Ему нужно было её найти.