Электричка ползла со всеми остановками, так что в Москве Карина очутилась лишь к двум часа дня. Прямо с вокзала позвонила Олегу и сообщила, что лекарство находится у нее.

Затем Карина решила купить что-нибудь вкусное, дабы отпраздновать ценное приобретение. Для этой цели как нельзя более подошел универмаг «Московский», расположенный прямо у трех вокзалов.

Карина долго ходила по залу между витринами с продуктами, прикидывая, что лучше принести домой: сама она любила торты, но Олег был равнодушен к сладкому. Леля же всем деликатесам предпочитала мороженое и фрукты.

Наконец Карина придумала компромиссное решение — взяла два ананаса и коробку зефира в шоколаде. Оплатив покупки, вышла на улицу, раздумывая, ехать домой на метро или взять такси.

После удара мордастого голова у Карины все еще немного кружилась, кроме того, в ногах иногда чувствовалась слабость. «Ладно, — решила она, — возьму машину».

Карина пересекла тротуар. остановилась у обочины, готовая поднять руку, и вдруг замерла на месте. Совсем рядом, в двух шагах от нее, стояла Зина Бабакина.

Обознаться Карина не могла — это была точно Зина, хоть выглядела она неузнаваемо: в короткой шубке из серебристой норки, в норковой же шапочке, кокетливо надвинутой на лоб, и высоких, до колен, сапогах, с длинной сигаретой в руке. Всегда бледное ее лицо сейчас было накрашено умело, но чересчур ярко, особенно губы, и так от природы полные и сочные.

Зина стояла на тротуаре, рассеянно проглядывала какую-то тонкую, потрепанную книжонку и курила, делая глубокие затяжки. Карину она не замечала.

— Зина, — негромко окликнула та, — Зинуль! Это ты?

Зина вздрогнула и обернулась. Густо обведенные глаза ее сначала удивленно распахнулись и затем тут же сузились, точно у кошки.

— Кариша?

— Как я рада тебя видеть. — Карина подошла поближе, хотела обнять подругу, но что-то удержало ее от этого. — Ты как? Выглядишь потрясающе. Работаешь?

Они не общались ровно год, хотя каждая перед расставанием обещала звонить и приходить. Но Карине все эти месяцы было не до того, а Зина тоже как в воду канула — позвонила один раз и исчезла — ни ответа, ни привета.

Зина затянулась в очередной раз, спрятала книжку в сумку и внимательно оглядела Карину. Той вдруг показалось, что она не очень рада их встрече. Что-то в Зинином новом облике смущало Карину, было непривычным и странным, не поддающимся объяснению.

— Работаю, — наконец после длительной паузы ответила Зина.

— Довольна?

— Как сказать, — она усмехнулась и неожиданно зябко поежилась, хотя на улице стояла теплынь.

— Так и скажи, — удивилась Карина. — По твоему виду можно сделать выводы, что у тебя все в полном порядке. Платят хорошо?

— Неплохо. — Зина снова усмехнулась, нервно повела плечами.

Никогда раньше ей не были свойственны эти мелкие, суетливые движения и жесты, Зина, напротив, всегда отличалась сдержанностью, даже некоторой величавостью.

Карину внезапно кольнула тревога. Что-то не так. С Зиной произошло что-то нехорошее, неприятное. Возможно, ее обманули, не выплатили нужную сумму, — Карина слышала, что в частных заведениях такое бывает. Или… не дай Бог, что-нибудь с сыном?

— Зинуля… — она, превозмогая непонятное стеснение и скованность, попыталась обнять подругу за плечи и тут же почувствовала, как та напряглась, словно одеревенела. — Зиночка, ты прости за навязчивость, но… у тебя правда все в порядке?

Зина кинула недокуренную сигарету себе под ноги, наступила на нее сапогом.

— Кариша, лучше не спрашивай. Не трави душу. — Глаза ее заблестели.

— Ты плачешь? — испугалась Карина.

— Нет. Я смеюсь, — резко произнесла Зина.

Она действительно не плакала, а улыбалась, но улыбка её выглядела не натуральной, а точно приклеенной к Зининому лицу.

— Эх, Кариша, зря я ушла из музыкалки. Надо было остаться, черт с ней, с девицей этой блатной, перетерпела бы.

— Неужели все так плохо? — встревожилась Карина. — Тяжело работать?

— Да нет, не плохо. И работать легко. Ты даже себе не представляешь, насколько легко, — Зина громко расхохоталась и тут же, словно спохватившись, прикрыла рот ладонью. — Слушай, давай отойдем отсюда, хотя бы вон туда, к остановке. Я тебе расскажу одну историю, только ты смотри в обморок не упади. Пошли. — Она решительно и крепко взяла Карину под руку.

Троллейбус только что ушел, и под козырьком было пусто. Зина полезла в сумочку, вынула из пачки новую сигарету.

— Ты меня пугаешь, — проговорила Карина, глядя на то, с какой жадностью она закуривает, будто рассталась с предыдущей сигаретой давным-давно, а не минуту назад. — Что за история?

— Фантастика, — мрачно произнесла Зина. — Не научная, но популярная.

Она начала говорить — ровным, слегка глуховатым голосом, время от времени умолкая на секунду-другую и наблюдая за Карининой реакцией на свои слова.

То, о чем рассказывала Зина, не было совсем уж из ряда вон выходящим и вполне вписывалось в сценарий под названием «Примочки нашей жизни».

Поначалу все у нее шло как нельзя лучше. Она обзвонила несколько десятков частных школ. В одной ей ответили, что да, педагог фортепьяно нужен, и пригласили на собеседование к директору.

Зина надела лучший свой костюм, нарисовала глазки и губки и назавтра в двенадцать дня сидела о шикарном кабинете, стены которого были оклеены дорогуши ми и ослепительно красивыми обоими, а пол покрывал ковер пятисантиметровой толщины.

Директриса оказалась очень милой ламой лет пятидесяти, подтянутой, с тонким макияжем на лице и тщательно закрашенной сединой в волосах. Вопреки Зининым опасениям, она не выглядела ни надменной, ни заносчивой, вежливо расспросила ее о прежнем месте работы, проглядела диплом и трудовую книжку.

— Ну что ж, — дама удовлетворенно кивнула, — мы вас берем. Желающих заниматься в музыкальном кружке у нас много, но имейте в виду — дети здесь сложные, подчас капризные, так что потребовать с них многого не удастся. Вас это не смущает?

Зина ответила, что нет. Они еще немного побеседовали, обговорили нагрузку и зарплату. Нагрузка получалась в два раза меньшей, чем в музыкальной школе, а зарплата почти в два раза большей. Лучшего Зина и желать не могла — наконец-то семилетний сын, Илюшка, не будет сидеть в квартире один-одинешенек четыре дня в неделю, и, кроме того, появится возможность взять ему репетитора по английскому языку.

Она, не раздумывая, подписала договор, оставила директрисе документы и ушла, пообещав на следующей неделе приступить к выполнению своих обязанностей.

Работа Зине неожиданно понравилась. Дети, которых отобрала директриса для занятий на фортепьяно, вовсе не произвели на нее впечатление трудных и неуправляемых, у некоторых из них даже имелся в наличии неплохой слух. В музыкальной школе у Зины были ученики и послабее.

Она, засучив рукава, принялась за дело: накупи, ла кучу популярной нотной литературы, натащила в класс кассете записями классики, каждый рабочий день оставалась сверхурочно. И через месяце небольшим ее ребятишки уже лихо разыгрывали упражнения, гаммы и легкие пьески.

Директриса высказала Зине, что довольна ее работой, та в свою очередь заверила, что это только начало. На будущее же у нее были огромные планы — она всерьез увлеклась новым делом и мечтала, что ее дети достигнут самого высокого уровня игры.

На первую же зарплату Зина купила Илюшке сапожки и комбинезон.

Окрыленная успехом, она уже была готова позвонить Карине, сказать, чтобы та перестала валять дурака, бросала свою нищенскую должность и переходила к ней в частную школу — число желающих посещать занятия музыки увеличивалось день ото дня.

И тут случилось нечто.

Однажды пол конец рабочего дня Зина зашла в учительскую, чтобы заполнить журнал на оплату Школьная завуч предупредила ее, что к документации необходимо относиться серьезно и ответственно, и Зина честно корпела над бумагами, вписывая в них своим аккуратным, каллиграфическим почерком фамилии учеников и даты занятий. В учительской было пусто и тихо, большинство преподавателей уже разошлось поломам.