— Врешь! Имеешь! — рявкнул мужик. — Вон как побледнела, когда увидела это, — ткнул он пальцем в татуировку. — Отчего вы, бабы, такие стервы?

Карина молчала. Она ждала, что с минуты на минуту в зале появится Олег.

— Хахаля своего ждешь! — проницательно заметил татуированный. — А чем он лучше меня? Я мужчина в соку, а он хлипкий какой-то. Му-зы-кан-тиш-ка… — Он произнес последнее слово по складам, вложив в него все возможное презрение.

В это время в дверях показался Олег.

Мужик перехватил Каринин взгляд, заметил его и встал так поспешно, насколько позволяло ему расслабленное состояние.

Карина, несмотря на владевшее ею волнение, улыбнулась. Разумеется, Олег не производил впечатление хлипкого. Напротив, в нем, несмотря на сухощавость, чувствовалась сила, весьма опасная для соперника.

Петербуржец нетвердой походкой вернулся к своим приятелям.

Олег подошел к столику, аккуратно пристроил на свободном стуле наканифоленный смычок:

— Порядок. Скоро можно будет продолжить. — Он глянул на Карину с удивлением: — Ты чего такай?

— Какая?

— Странная. Будто испугалась чего-то.

— Да нет, тебе показалось. — Она постаралась улыбнуться. Ей не хотелось посвящать Олега в подробности своего южного скоротечного романа.

Татуированный сидел за своим столом и наполнял очередную стопку, кажется позабыв о Карине. Она почувствовала, как ее напряжение исчезает.

— Все хорошо. — Она ласково погладила Олега по руке. — Просто наблюдала за залом. Интересно. Давно не бывала в таких местах.

— Если хочешь, можем как-нибудь сходить. — серьезно сказал Олег.

Карине внезапно пришла в голову мысль о том, что они ведь никогда никуда не ходили вдвоем: репетиции да постель — вот все, что сможет она вспомнить, когда придет пора расстаться.

Единственно романтическим эпизодом их любви украдкой можно было бы считать поездку в Суздаль, но и ту безнадежно испортила встреча с Русудан.

— Нет, — тихо проговорила Карина. — В ночной клуб я не хочу. Но куда-нибудь сходила бы с удовольствием.

— Куда, например?

— Не знаю. Может быть, в театр, на хорошую постановку. Или на концерт, только не капеллы, а чей-нибудь другой.

Олег понимающе кивнул:

— Ладно. Я подумаю об этом. А сейчас пошли — перерыв кончился.

Во втором отделении они играли скрипичные переложения популярной оперной и балетной музыки. Зал оживился, кое-кто пробовал даже хлопать в такт узнаваемым мелодиям.

Между произведениями несколько человек поднялись на эстраду и оставили на рояле различные купюры. Одна из них оказалась стодолларовой.

Потом пошли заказы: «Танец маленьких лебедей», «Семь сорок», «Утомленное солнце» и прочие шлягеры. Олег играл по слуху абсолютно все, что только ни просили, и Карине пришлось изрядно попотеть, на ходу подбирая аккомпанемент к его импровизациям.

Столь совершенное знание Олегом популярного репертуара ее удивило.

В одной из пауз она вполголоса спросила его:

— Откуда такие способности? Ты же никогда не играл в ресторанах.

— Ну да, не играл! — Олег хмыкнул. — Еще как играл. Только это давно было.

— Но ты же говорил…

— Я говорил, что не хочу выступать в кабаках, — он хитро прищурился, — и именно потому говорил, что хорошо знаю, что это такое. Когда-то, на первых курсах консерватории, мне пришлось заниматься этим по полной программе — с деньгами было хреново. Инка как раз с мужем разошлась, нигде не работала, родители ей помогали и присылать, мне много не могли. А стипендии, сама знаешь, насколько хватает. Вот мы с приятелями и халтурили где придется. Так что у меня в таких делах большой опыт.

Он весело улыбнулся Карине и заиграл «Полет шмеля».

Она подумала, что, в сущности, многого о нем так и не узнала. Несмотря на их периодически случающиеся ночные откровения, на то, что иногда Олег кажется ей настолько близким, словно он — часть ее самой, есть минуты, когда Карина понимает: он все равно остался для нее загадкой, книгой, которая никогда не будет прочитана до конца.

Они закончили свое выступление в половине пятого утра. Все тело у Карины ломило от усталости, глаза слипались.

Олег же выглядел вполне бодрым, на лице его не было и следа утомления. Он сочувственно оглядел падающую с ног Карину.

— Я тебя предупреждал, что это занятие не из приятных. Топай в артистическую, а я схожу за деньгами. Минут через двадцать сядем в машину — и можешь спать.

— Ага, — сонно пробормотала Карина.

Они вместе вышли на лестницу и там расстались: Олег направился этажом выше, а Карина толкнула стеклянную дверь, ведущую в коридор.

Она шла по мягкой ковровой дорожке, мечтая о той чудесной минуте, когда снимет платье, влезет в старенькие джинсы и удобный, теплый свитер, уютно устроится на мягком, велюровом сиденье Олеговой «восьмерки», закроет уставшие глаза.

Они славно потрудились, заработали на двоих больше четырехсот баксов всего за одну ночь. Возможно, им предложат выступить еще — публике они явно понравились…

Сзади негромко скрипнула дверь, чьи-то тяжелые шаги протопали по коридору, смягченные толстой ковровой дорожкой. Карина обернулась, успела заметить прямо перед глазами круглую, багровую физиономию, и в тот же самый момент её грубо схватили за плечи.

— Не вздумай тявкать, — раздался над ухом незнакомый, сиплый голос.

Ошеломленная, Карина попыталась вырваться, но у нее ничего не вышло.

Другой голос, молодой и менее грубый, произнес неуверенно:

— Куда ее?

— Туда. По коридору вперед и до поворота. Там есть тупичок.

Карину тряхнули с силой, и затем из-за спины у нее появился парень в расстегнутом клетчатом пиджаке и съехавшем набок галстуке. Волосы его были всклокочены, взгляд словно бы не желал фокусироваться, блуждая по сторонам.

Он вцепился Карине в локоть и поволок ее за собой.

— Пусти, — крикнула она, и в то же мгновение та рука, что придерживала ее сзади за плечи, запечатала ей рот.

— Сказал же, гнида, только вякни! Убью, — прохрипел первый, совершенно разбойничий голос.

«Господи, ла кто это? — вихрем пронеслось у Карины в голове. — Что им от меня нужно? Неужели ограбить хотят?»

С трудом ей удалось освободить лицо от потной ладони.

— Послушайте, — задыхаясь, проговорила она, — у меня нет денег. Они все у моего партнера по ансамблю. Так что вы напрасно…

— Заткнись, — грубо перебил красномордый — именно ему, как уже стало ясно Карине, принадлежал сиплый, испитой голос. — Не нужны нам твои деньги.

— А что же? — растерялась Карина.

— Ты нашего кореша обидела, — вполне дружелюбно произнес расхристанный парень. — Он уважаемый человек, солидные дела с нами обстряпал, а ты его… профинтила. — Парень хихикнул и продолжал тащить Карину вперед.

— Какого еще кореша… — начала Карина и остановилась.

Она все поняла. Эти двое были соседи по столику питерского бизнесмена, те самые, с которыми он упился до положения риз. Оба едва стояли на ногах, но настроены были весьма решительно.

«Вот мразь, — обозлилась Карина, — а я-то думала, что он все позабыл за своей водкой». Она не чувствовала особого страха, понимая, что ее противники находятся близко к состоянию отключки, но ее буквально трясло от омерзения, от того, что грязные, чужие руки касаются ее тела, что эти двое жалких алкашей угрожают ей.

«Надо крикнуть, — решила она, — позвать на помощь. Кругом полно дверей, наверняка за какой-нибудь из них есть люди».

Она с силой рванулась из цепко держащих ее рук и громко закричала: «Помогите!»

— Тише, тише, — забеспокоился парень.

— Что — тише! — злобно зашипел на него красномордый. — Варежку ей надо заткнуть как следует. — Он снова прижал ладонь к Карининым губам, на этот раз так плотно, что ей стало трудно дышать.

Из последних сил она вцепилась зубами в задубевшую, соленую от пота кожу.