Они не отправили ее туда прошлой ночью, что является огромным облегчением, но тот факт, что они знают, кто она и где остановилась, заставляет мой разум работать в полную силу.

Мне должно быть все равно, это не должно быть моей заботой, но я не могу подавить жгучее желание подбежать к ней и защитить от этого уровня опасности, к которому мы так привыкли, но который ей совершенно незнаком.

Все, что я сказал ранее, было ложью. Я ни за что, блядь, не смогу трахнуть ее и сбежать, по крайней мере, когда я так реагирую на то, что она попала в поле их зрения. Это никогда не касалось нас, никогда, и более широкая картина не приходила мне в голову. Но я отказываюсь давать им даже малейшую возможность наложить свои руки на то, что принадлежит мне.

Энцо смеется от души, нарушая тишину, и вытирает глаза. — Мило, что ты думаешь, что мы вообще знаем, где она, с тех пор как наши пути разошлись прошлой ночью.

Это гребаная ложь прямо сейчас, но, слава Богу, у него есть возможность обвести этих людей прямо сейчас. Как только она отошла от столика, двое наших людей проследили за ней до самого отеля "Нью-Йоркер". Как только мы узнали, где она остановилась, и что она там в безопасности, мы снова отозвали их, но теперь я думаю, что это было ошибкой. Возможно, нам нужно вернуть их туда. А еще лучше, я увижу ее собственными глазами.

Николай и Дмитрий переглядываются, в то время как Игорь не сводит с меня глаз, и я заставляю себя ухмыльнуться, молча бросая ему вызов Бог знает на что, но, к моему удивлению, он отводит от меня взгляд.

— Не перейти ли нам к делу? У меня действительно есть другие дела сегодня, особенно после того, как нам пришлось внести некоторые коррективы в последнюю минуту перед этой встречей, — заявляет Маттео, переплетая пальцы, когда кладет их на стол, и Дмитрий кивает.

— Конечно. Я чувствую, что нам давно пора заключить перемирие, поставить себя на одну доску и выяснить, как мы получим именно то, что обещал нам Тотем, — ворчит Дмитрий в ответ, с отвращением поджимая губы. Дело, в котором мы хотели разобраться последние шесть месяцев, но я все еще зациклен на том факте, что они знают, где Ава.

Черт.

Блядь. Блядь. Блядь. Блядь. Блядь.

— Он дал много обещаний, когда принял бразды правления Физерстоуном, но ничто из этого ни хрена не значит, когда в нем пуля и сердце не бьется в груди. Это не значит, что мы не заслуживаем того, что он предложил, — отвечает Маттео, заставляя всех троих русских кивнуть в знак согласия.

Я облизываю губы, мысленно опускаясь в кресло, я и близко не такой, каким должен быть, когда мои мысли заняты ней.

— Согласен. Для нас это означает только то, что мы должны свергнуть Физерстоун и забрать все себе. Если только вы не желаете получить свою долю? — Заявляет Дмитрий, и мне приходится бороться, чтобы сохранить нейтральное выражение лица, когда я смотрю на него сверху вниз.

Я знаю, на что он намекает. Он хочет, чтобы мы работали вместе, и это не укладывается у меня в голове. Никогда не работайте ни с кем, кто не принадлежит к линии Де Лука. Мы трое и мужчины, которых мы умело подбираем, против всего мира.

Я никогда не встану на сторону русских, даже в такой момент, как этот. Я более чем рад, что у них есть то, что предложил им Тотем, но они не могут всерьез вмешиваться и ожидать, что мы подчинимся и станем их приспешниками.

— Это то, что я могу принять во внимание, Дмитрий, но не то, в чем я могу дать тебе ответ сразу. Особенно когда есть более мелкие детали для обсуждения, — отвечает мой брат политкорректным ответом. Мой откровенный ответ ‘ни хрена себе’ развязал бы войну еще до того, как мы покинули здание, и именно поэтому Маттео должен позаботиться о более широкой картине. — Я более чем счастлив остаться и продолжить обсуждение этого с Энцо, но Вито нужно забрать посылку, — добавляет он, и любопытство скручивается у меня в животе, когда я поворачиваюсь к нему лицом.

Он протягивает мне свой телефон, и мои глаза быстро бегают по экрану.

Smettila di far rimbalzare la tua cazzo di gamba. Andare. Colleziona Stellina.

Перестань дрыгать своей гребаной ногой. Иди. Забери Stellina.

Черт, я даже не осознавал, что делаю это.

В их глазах появляется блеск, который мне не нравится, который, я знаю, принесет больше неприятностей, чем того стоит.

Но прямо сейчас мой разум и тело сосредоточены на Аве. Женщине, которая, казалось бы, способна перевернуть мой мир с ног на голову, даже не пытаясь этого сделать.

Я в полной заднице. И мне даже все равно.

РЕН

Я наблюдаю за своей работой по чистке пистолета в моей руке и мягко улыбаюсь, довольная совершенством. В этом процессе есть что-то успокаивающее, особое внимание к деталям, поскольку я слежу за тем, чтобы Springfield XD был в отличном состоянии для использования.

Это то, что я использовала против своего отца, и сила, которую он дал мне, делает это оружие моим предпочтительным выбором. Всегда.

Кладу пистолет на прикроватный столик, убираю набор для чистки в маленький футляр, в который он входит, прежде чем убрать его в чемодан в шкафу.

Мой желудок урчит, напоминая мне, что я ни черта не ела со вчерашнего дня, но после телефонного звонка братьев Де Лука, ответа на сообщение Луны и потерявшись в процессе чистки оружия я была слишком занята.

Доставая телефон, я провожу пальцем, чтобы вызвать меню обслуживания номеров в отеле, но прежде чем я успеваю щелкнуть по тому, что доступно, с моего ноутбука раздается короткий, пронзительный сигнал тревоги, и все остальное забывается.

Мое сердце бешено колотится в груди, пульс отдается в уголках глаз, когда я хватаю лежащий рядом пистолет, не обращая внимания на телефон, пока на моем ноутбуке оживает запись с секретной камеры наблюдения.

Этот звук означает только одно: кто-то направляется в мою сторону. Я попросила уединенную комнату в конце коридора на девятом этаже, полностью осознавая, что это позволит мне настроить трансляцию с камеры исключительно для этой комнаты без вмешательства кого-либо еще.

На экране передо мной появляется огромный парень, и костяшки моих пальцев сжимаются вокруг пистолета, как будто от этого буквально зависит моя жизнь. Только когда он стучит в дверь, звук заставляет меня слегка вздрогнуть, я вижу его лицо, и у меня отвисает челюсть от шока.

Когда мой взгляд перебегает с экрана на дверь, на гребаный пистолет в моей руке, моему разуму требуется секунда, чтобы осознать, что, черт возьми, происходит, а затем я начинаю действовать.

Какого хрена он здесь делает?

Я кладу свой XD в верхний ящик прикроватной тумбочки, прямо рядом с Библией, и когда тянусь за ноутбуком, с другой стороны двери раздается еще один стук.

— Ава? Открывай. — От грубого голоса Вито у меня по спине пробегают мурашки, даже в такой момент паники, как этот, но это не мешает мне выключить свой ноутбук, прежде чем убрать его под кровать. Я делаю то же самое со своим телефоном, не желая никаких помех, которые могут раскрыть, кто я такая.

Встав с кровати, я оглядываю комнату, мое сердцебиение все еще учащается, когда я провожу рукой по лицу, пытаясь успокоить клокочущие внутри меня нервы. Довольная тем, что все убрано, я тянусь за пультом от телевизора и включаю экран. Начинается какое-то реалити-шоу по телевизору, и когда я поворачиваюсь к двери, стук раздается снова.

Черт. Зачем Вито здесь? Может, мне стоило держать пистолет? Черт. Я не знаю.

Прежде чем я успеваю хорошенько обдумать это, я тянусь к дверной ручке, отпираю защелку и распахиваю ее, чтобы увидеть горячего как грех мужчину с другой стороны. Записи с камер наблюдения не отдавали ему должного.

Из-за коротко подстриженных каштановых волос он выглядит темным и опасным, что подчеркивается шрамами на его шее, и теперь я замечаю их и на его руках. Его карие глаза изучают каждый дюйм моего тела, пока я делаю то же самое с ним, мы оба застываем на месте, все глубже погружаясь друг в друга.