— Да очень просто. Будучи на корабле, я сбежал из медицинского отсека. Какое-то время мне пришлось бродить по внутренностям дредноута в поисках выхода. По пути нашёл нечто подобное. После активации панели я был назначен процессором корабля членом команды.

Раз так получилось, то лучше не скрывать от космотехов свою возможность контактировать с процессором корабля. А ещё я очень надеялся, что они это правильно воспримут.

На меня тут же посыпались вопросы. Стараюсь ответить на всё, в том числе какое именно мне присвоено звание. Это сразу вызвало громкие возгласы столь бурных эмоций.

Отвечать взялся мастер.

— Ты пойми, такого ранее ни с кем из ныне живущих не случалось. Последний член команды дредноута умер девяносто пять годовых циклов назад. А у тех, кого назначали на должности члены экипажа, не было права передавать их дальше. В результате сейчас нет никого, кто может управлять кораблём.

— Не понял. Но я же сам видел внутри дредноута много зарканцев. Они используют его энергетические системы, что-то производят на копирах и работают в разных отсеках.

— Первая команда оставила после себя аналоговые ключи доступа, позволяющие контактировать с системами, — Акос показал мне перфорированную пластинку, висящую у него на цепочке.

— Тогда объясните, что значит моё назначение на должность военного специалиста четвёртой степени?

— Это означает, что процессор дредноута до сих пор жив и для нашего забытого осколка Зарканы не всё потеряно, — ответил мастер, а лица космотехов озарились надеждой.

Решив кое-что попробовать, я снова положил руку на панель и предложил сделать мастеру то же самое. А затем попытался назначить его членом команды. После небольшой процедуры инициации задумка осуществилась. И хотя мастер получил только временный статус, требующий подтверждения внутри дредноута, он был счастлив словно ребёнок.

Едва получив назначение, Акос тут же попробовал самостоятельно использовать панель. А когда у него получилось, старик принялся открывать характеристики разных модулей и жадно их изучать.

Увидев действия главы клана, на меня насела сестра Зара, потребовав доступ для себя. А после инициации Нейлы ко мне выстроилась целая очередь из космотехов. Известие об оживлении трёхмерной панели, быстро облетело многоуровневый бункер, и в итоге здесь собрались все его жители вместе с детьми. В итоге мне пришлось провести пятьдесят четыре процедуры упрощённой инициации.

После этого я отошёл подальше и, усевшись на стул, начал наблюдать, как дорвавшиеся до наследия предков зарканцы, увлечённо работают с панелью. На меня никто не обращал внимания, так что уже через полчаса меня сморило.

Не знаю, сколько я проспал. Но, открыв глаза, обнаруживаю вокруг груды разнообразного оборудования и приборов, заполнившие помещение столовой. А ещё надо мной стояли отец и мать Зара вместе с остальными.

— Что такое? — спрашиваю слегка напрягшись.

— Дредноут, — ответил мастер, — Мы выяснили, что его не смогли разукомплектовать. Короче, корабль в состоянии взлететь и самостоятельно выйти в космос.

Уловив оттенок неуверенности, я оглядел серьёзные лица замерших зарканцев.

— Насколько я понял, для выхода в космос чего-то не хватает? — произношу, уже зная ответ.

— Да. Нам не хватает нового блока для хранения с порцией антиматерии внутри, — Акос поднял палец вверх, — Но я знаю, где его достать, причём на планете Пандора.

Конечно, я не против помочь космотехам осуществить мечту. Но чем больше Акос раздавал указаний соклановцам, тем сильнее меня терзали смутные сомнения. Уж очень много всего должно сложиться, чтобы дредноут смог выйти в космос.

Во-первых, как уверял мастер, специальная капсула с антиматерией давно на планете, но она находится в труднодоступном месте. Зарканцы уже пытались её достать, однако экспедиции в горы возвращались ни с чем, либо погибали.

И даже если я, вместе с новой экспедицией, смогу осуществить задуманное, то появится вторая проблема. Доставка капсулы на космический корабль и его захват. Космотехов, просиживающих в этом бункере и пещерах отшельников около сотни. Более трети из них дети и старики. Поэтому активных бойцов набирается около пятидесяти. В то, что такое количество людей сможет осуществить задуманное, верится с трудом.

И даже если мы осуществим план, то на горизонте появится третья проблема — состояние дредноута. Разгерметизация корпуса корабля, повреждение на некоторых палубах, сомнительная работоспособность важных модулей и систем. Всё это надо тестировать и чинить, иначе махина, не сможет нормально функционировать в космосе. Однако на Пандоре, возможности отремонтировать дредноут, точно не представится. Значит, процесс удастся запустить только после выхода на орбиту планеты.

Следующей проблемой является наличие необходимых для ремонта материалов и функционирование оборудования. По заверениям космотехов, ремонтные боты и склады материалов были надёжно законсервированы первой командой. В конце жизни старый командор и офицеры пришли к выводу, что их дети не собираются чинить корабль и улетать с планеты. Поэтому они закрыли доступ на треть палуб дредноута. Но всё равно меня терзали смутные сомнения. Я боялся, что эту махину невозможно оживить.

Ну а про висевшую на орбите Пандоры Аратанскую станцию и её орудийные батареи, мне и думать страшно. Поэтому шансов у нас просто мизер.

Короче, слишком много «если». Если добудем антиматерию. Если сможем захватить корабль. Если космотехам хватит теоретических знаний поднять его на орбиту. Если нас не уничтожал орбитальные батареи станции. А сколько « если» всплывает по ходу выполнения задуманного, можно только догадываться.

Дед, всегда заставлял несколько раз обдумывать ситуацию, прежде чем лезть в пекло. Вот я и скрипел мозгами, пока мастер Акос описывал план действий на голограмме долины.

— Двенадцать тысяч метров над уровнем океана, — проговорил я и указал на обширный район поиска, расположенный между двумя горными пиками, — А не высоковато ли? Насколько я знаю, на таком уровне нечем дышать, да и температура сильно ниже нуля. Про сложность подъёма по практически вертикальным склонам лучше промолчать.

— Скафандров с терморегуляцией у нас хватает. Кислородная станция, обеспечивающая потребности организма, встроена прямо внутрь скафа. Специальное антигравитационное оборудование для подъёма в горы, изготовим в наших мастерских. Поэтому всё должно получиться.

— В связи с этим возникает ещё один вопрос. Почему космотехи раньше не сходили в горы за капсулой? — решаю прояснить некоторые нестыковки.

В ответ Акос притащил какой-то блок и, подключив его к голографу, вывел над столом трёхмерное изображение двух тел с просвечивающимися внутренностями. Одно явно человеческое. Второе, если учесть отсутствие пары рёбер и некоторые мелкие различия, было телом зарканца.

— Смотри сам, — сказал он и поочерёдно указал на дышащие тела, — Это ты, а второй мой сын. Могу тебя уверить, что Зар — самый здоровый и выносливый среди нынешнего поколения космотехов. Так вот, его лёгкие отлично приспособлены к работе в невесомости и при кратковременных перегрузках. На поверхности планеты, тоже проблем не возникает. Но стоит зарканцу погрузиться глубоко под воду или подняться выше пяти тысяч метров над уровнем океана, то сразу начинаются проблемы.

— Эволюционные изменения, — проговорил я, а мастер утвердительно кивнул.

— Они самые. Эволюция тел, на очень похожих, но всё равно разных планетах, внесла некоторые коррективы. К тому же наша цивилизация вышла в космос на восемь тысяч лет раньше вашей. Это тоже сильно повлияло на развитие. Мы немного быстрее, а вы немного сильнее физически. И это только то, что лежит на поверхности. К тому же болезнетворные наниты из каверны попадали в воздух долины долгое время. И первое на что они воздействовали — это лёгкие обитателей. Конечно, пока это не критично. Только два процента от возможностей дыхательной системы жителей долины можно смело отнимать.