Это — наша любовь, наше гребаное чувство связи и контроля. Огонь, который я никогда не смогу потушить. Кэш убил Кассиуса Уинстона. Он похитил моего отчима, чтобы наблюдать, как я убиваю его. Затем он убил моего сводного брата за то, что тот угрожал мне. Ничто этого не отменит.

Мы сплелись воедино, как фундамент, защищающий дом, и что бы ни случилось, ничто не сможет разлучить нас. Но самое неприятное в этом то, что Кэш знает, как сильно эта нежность ранит меня, и тот факт, что он делает это целенаправленно, подпитывает меня.

Он щекочет языком мою шею и заставляет оживать каждое нервное окончание. И мне это нравится. Я ненавижу, что он может читать меня таким образом. Мое тело бьется в конвульсиях, приближаясь к грани, и хотя его глаза вспыхивают яростью, он продолжает двигать бедрами в устойчивом ритме.

Я обхватываю его руками и ногами, как кокон, не желая, чтобы он останавливался, пока, наконец, эти судороги не пробегают по мне, и я не кончаю. Удовольствие пронзает меня, но Кэш не останавливается. Он трахает меня в том же размеренном ритме, как будто ему тоже нужно кончить, но его глаза горят разочарованием.

Это слишком сложно, когда все так просто.

Наконец, он снова достает пистолет из кобуры, прижимает дуло к моему горлу, затрудняя дыхание, моя киска снова сжимается вокруг него. Я напрягаюсь, кашляю, мои глаза слезятся, и именно тогда он кончает в меня. Он отстраняется, затем смотрит на меня сверху вниз. На его лице нет никаких эмоций, даже намека на веселье. Он полностью отстранен, зная, что не может полностью присутствовать в этот момент, иначе это сломает и его тоже.

— Ты помнишь парковку? — спрашивает он.

Петля. Мои кровоточащие колени. Повязка на глаза и затычки в ушах. Конечно, я помню. Я киваю.

— Завтра вечером. — говорит он.

Затем поправляет свою одежду, а я остаюсь голой на бетонном полу.

— Тогда-то мы с этим разберемся. Но ты должна встретиться со мной там.

Я скрещиваю руки на груди, выпрямляясь.

— Как насчет Дженна?

— Завтра вечером.

Он протягивает мне мой телефон. Экран разбит, и некоторые пиксели не работают, но экран все еще включен.

Я проверяю галерею, ожидая увидеть удаленные фотографии, но они все еще там. Я не знаю, как я должна это воспринимать. Доверяет ли мне Кэш, чтобы знать, что я сейчас сделаю? Или это проверка, чтобы понять, может ли он доверять мне? Точно так же, как я хочу проверить его.

— Завтра вечером. — повторяет он.

Он оставляет дверь в клетку незапертой.

— В семь часов.

Когда его шаги раздаются в коридоре, мой желудок переворачивается. Он так сильно давит на завтрашний вечер.

Что произойдет, если я не пойду? Убьет ли он меня? И что произойдет, если я пойду?

Ремеди

Следующей ночью я смотрю на ветер, гуляющий по пальмам. Даже сейчас Кэш держит окна открытыми, и я знаю почему. Он не боится.

Моя смена давно закончилась, но я не могу пошевелиться. Я понятия не имею, где Кэш. Но Дженна со своей мамой, что, на мой взгляд, означает, что она в безопасности. Однако я знаю, что другой человек не помешает Кэшу сделать то, что он хочет.

Если он думает, что Дженне нужно умереть, она умрет.

Может, я глупая, но я верю, что он ничего не сделает. Кроме того, я еще не отправляла ей сообщения с фотографиями. Я не уверена, потому ли это, что я не доверяю Кэшу, или я больше не хочу его проверять. Но сейчас я должна забыть об этом.

Я должна была быть с ним на той парковке. Но меня там нет. Звонок в дверь выводит меня из оцепенения. Черное кружевное платье, которое я надела на двойное свидание, прилипло к моей коже, и теперь я не могу вспомнить, почему выбрала его.

Может быть, я думала, что если притворюсь, будто ничего не произошло, будто мы все еще та пара с двойного свидания, то у нас все будет хорошо. Иногда любовь непостоянна, и вы не можете объяснить, почему вы делаете то, что делаете, даже если убиваете всех на своем пути.

Вы принимаете друг друга за все неправильное и испорченное в глубине души, и крепко держитесь, зная, что тоже можете убить друг друга.

Снова раздается звонок в дверь, и на этот раз я проверяю систему безопасности.

Это Питер.

Он нетерпеливо хлопает себя руками по бокам, затем сильно стучит в дверь. Каждый глухой удар отдается в моей груди, как удар молотком. Я открываю входную дверь.

— Его здесь нет. — говорю я.

— Хорошо. Я надеялся, что ты будешь одна. — говорит Питер, его плечи расслабляются.

Он наклоняет голову, его глаза скользят по моему платью, затем он слегка улыбается.

— Можно мне зайти на этот раз? Обещаю, это не займет много времени.

Задерживая дыхание, но автоматически киваю. Я должна впустить его, не так ли? Наливаю нам по стакану сладкого чая и подношу его к длинному обеденному столу сбоку от кухни.

Чем более сговорчивой я кажусь, тем лучше мы с Кэшем будем выглядеть. Как будто мы нормальные люди. Даже если я злюсь на него, я должна защищать нас обоих.

Питер смотрит через окна на вымощенный галькой боковой двор. Хотя границы участка огорожены небольшим белым забором, деревья создают естественный барьер, придавая поместью приватность, как будто оно находится не в одном из самых популярных туристических мест штата.

Но глаза Питера задумчивы. Что-то гложет его изнутри. Страх наполняет мой желудок. Что он может сказать сейчас, чтобы все стало еще хуже? Его глаза обводят комнату в поисках чего-то.

— У тебя есть ноутбук? — спрашивает он, указывая на мой ноутбук. — Могу я кое-что проверить? Мое соединение прервалось, и мне нужно записаться на следующую встречу.

Я пожимаю плечами, жестом приглашая его пройти вперед. Что бы ни заставило его убраться отсюда побыстрее, верно? Я потягиваю чай, пока он обходит стол, устраиваясь на стуле напротив меня.

Он печатает несколько минут. Его глаза бегают по экрану, но под таким углом я не могу видеть, что он делает. Должно быть, он пытается сохранить свою встречу в тайне. Должно быть, это дело копов.

Я прочищаю горло, и он, наконец, закрывает ноутбук.

— Спасибо. — говорит он. — Забирай.

— Что происходит? — спрашиваю я, прикусывая внутреннюю сторону губы. — Что ты здесь делаешь?

Он глубоко вздыхает, затем расправляет грудь и встречается со мной взглядом.

— Дин мертв.

Эти слова пронзают меня насквозь. Кончики моих пальцев скользят по стенкам стакана со сладким чаем, конденсат стекает на дно стакана, как слезы.

Я только что видела Дина. Дин молод. Слишком молод, чтобы умирать. Как он умер? Чувство вины давит на мои плечи. Я знаю, как он умер, но я должна спросить. Я должна убедиться.

— Что случилось? — шепчу я, мой голос дрожит.

— Мы нашли его тело в подвальном помещении его дома, как и других жертв «Тени».

— Его голова была найдена в лесу за колледжем. Мы думаем, что убийца, кто-то, кто его знал. — он потирает брови. — Когда ты в последний раз разговаривала с Дином?

Мой разум гудит, когда я пытаюсь осмыслить это.

— Несколько недель назад. Я не знаю.

— Он сказал что-нибудь странное? — я качаю головой. — С ним все было в порядке.

— Возможно, ты была одной из последних, кто разговаривал с ним.

Я откидываюсь назад, подальше от стола, затем дотрагиваюсь до своей потной щеки.

— Я не понимаю. — говорю я.

— Я говорил с твоей соседкой. Она сказала, что Дин посетил твой съемный дом прямо перед смертью. Сказала, что вы двое поссорились. Также упомянула, что другой мужчина в рубашке на пуговицах и с темными глазами тоже приходил. — Питер кладет локоть на стол. — Есть ли причины, по которым у Уинстона и Дина могли быть какие-либо ссоры? Причина считать друг друга врагами?

В моей памяти всплывает тот день, когда Кэш появился без предупреждения, его глаза горели так, словно он мог загнать Дина на шесть футов под землю одной лишь силой воли.

Кэш убил Дина из-за меня? Из-за меня? О чем я вообще думаю? Дин этого не заслуживает.