— Кэш? — выдыхает она. — Он позволяет тебе называть его "Кэш"?

Я пожимаю плечи.

— И что?

— Он заставил меня называть его "мистер Уинстон".

Я поджимаю губы, уставившись на свою еду. Не удивлюсь, если он использует свое имя и должность, чтобы манипулировать людьми. Он такой.

— Он повел себя странно, когда я попыталась назвать его "мистер Уинстон". — говорю я.

— Он тебе что-нибудь сделал?

Я качаю головой, и чуть не выпаливаю: "Конечно, нет", но останавливаю себя.

Затем я поправляю черный шарф на шее, прикрывая синяки. Это выглядит нелепо, и по тому, как блеснули глаза Дженны, когда мы только приехали, я знаю, что она тоже это заметила.

Она вздыхает.

— Слава богу. — говорит она. — Я бы умерла от чувства вины, если бы он это сделал.

Я втягиваю воздух. Увядшая руккола выпирает из моего панини, как маленькие ручки, тянущиеся за спасательным кругом.

Что мне делать?

Должна ли я сказать Дженне, что трахаюсь с ним по собственному желанию? Или мне сказать ей, что трахаюсь с ним только из-за возможности шантажа? А может мне подождать, пока все не закончится и он окончательно не разорится, не окажется в тюрьме или не умрет?

Что, если этого никогда не произойдет?

— Я тут подумала. — осторожно говорит Дженна, вытирая рот бумажной салфеткой, края которой обмазаны губной помадой. — Может быть, мне стоит пойти к нему в поместье и поговорить с ним. Чтобы покончить с этим или что-то в этом роде.

Тяжесть падает на мои плечи. Она вернулась к своей обычной жизни. Почему она хочет пройти через эти мучение снова?

— Зачем? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

— Я поговорила об этом со своей мамой. Она подумала, что это вполне хорошая идея.

— Ты говорила о нем со своей мамой?

Мое сердцебиение учащается. Сколько ещё людей знают об этой ситуации? И что произойдет, когда я расскажу Дженне правду?

— Мне не обязательно идти туда, когда ты работаешь. — предлагает она. — Я могу пойти в нерабочее время. Или в свой выходной. Как тебе удобно.

— Уверена, что это хорошая идея? — спрашиваю я с резкостью в голосе, о которой сразу же пожалели.

У Дженны отвисает челюсть.

— Честно? — спрашивает она, наклоняясь вперед. — Ты сама, решила работать на него. Я тоже могу принимать решения за себя.

— Ты права. — бормочу я.

Одновременное желание защитить Дженну и Кэша друг от друга сжигает меня изнутри. Но все это неправильно. Даже когда наши пути расходятся, и мы оба возвращаемся к работе, я не могу найти в этом никакого смысла.

Я должна отомстить за нее. Я пообещала себе, что убью его. По крайней мере, я должна уничтожить его.

Так почему же, я не могу перестать думать о том, чтобы приползти к нему?

Кэш

На следующий день в своем офисе я просматриваю запись с камер наблюдения, на широком мониторе компьютера и смотрю на крыльцо.

Там небрежно стоит рыжеволосый мужчина с голубыми глазами, словно зашел навестить друга. Он одет в промокшую от пота рубашку для гольфа и шорты, но выглядит как полицейский. Это мужчина, которого мать Ремеди продолжает предлагать в качестве потенциального бойфренда.

Питер Сэмюэлс.

Он соперник. Я не потерплю соперников. Но убийство полицейского всегда привлекает больше внимания, чем хотелось бы.

К сожалению, я не могу избавиться от него, как от бывшего парня. Должен быть другой способ справиться с ним. Он снова стучит, и звук доносится до меня через открытые окна. Я быстро отправляю сообщение старому коллеге, чтобы получить на него досье. Когда у тебя сомнительные, навязчивые идеи, ты находишь таких же сомнительных людей.

С таким напарником, как он, можно найти достаточно информации, чтобы похоронить в аду даже самого лучшего полицейского.

Я трусцой спускаюсь по лестнице. К счастью, я выбросил голову Дина в лесу возле колледжа после двойного свидания.

— Детектив Питер Сэмюэлс. — говорю я, открывая дверь и протягивая ему руку.

Он удивленно улыбается тому, что я знаю его имя.

— Приятно познакомиться с вами, мистер Уинстон. Могу я войти?

— Конечно. — я жестом приглашаю его войти, и мы оба садимся за длинный обеденный стол.

Его глаза изучают открытые окна, ветерок шелестит занавесками. Пространство залито рассеянным светом. Это как кусочек рая.

— Вы знаете, ходят слухи, что вы держите все окна заколоченными. — говорит детектив.

Я приподнимаю бровь. Слухи так чертовски быстро распространяются в Ки-Уэст.

— Времена меняются. — говорю я. — Я не думал, что вы сплетник.

— Это моя работа, знать то, что говорят люди, даже если это неправда. — говорит он, затем поджимает губы, указывая на открытые окна. — Вас не беспокоят убийства, происходящие по всему Ки-Уэсту?

Забавный. Он думает, что я такой отшельник.

— Открытое окно, даже если оно заколоченное, не удержит убийцу снаружи, детектив. Вам ли этого не знать.

Он кивает сам себе, обдумывая мои слова, и я пользуюсь этим шансом, чтобы изучить его.

Возможно, он на год или два старше Ремеди, ему где-то под тридцать, но он все еще молод, особенно для детектива.

Похоже, легко получить такой титул в маленьком городке, где ничего не происходит. Честно говоря, он должен поблагодарить меня за то, что я дал ему какое-то занятие. Это должно быть заставляет его чувствовать себя важным.

— Вы скоро найдете преступника. — говорю я. — Это слишком маленький город, чтобы преступник мог вечно бродить без присмотра.

— В том-то и дело.

Я выпрямляюсь на своем месте, затем раскидываю руки по спинке дивана, заявляя о своем пространстве.

— Итак, чем я могу вам помочь, детектив?

— Вообще-то, я пришел спросить вас об убийствах. — он взъерошивает волосы, затем достает блокнот. — Не возражаете, если я буду делать заметки?

— Вовсе нет. — он достает маленькое прямоугольное устройство.

— А насчет записи?

Он не сможет поймать меня в ловушку, с помощью записывающего устройства.

— Дерзайте.

Он нажимает кнопку, и как только на экране вспыхивает красный огонек, он кивает мне.

— Значит, вы осведомлены об происходящих убийствах? — я киваю.

— Сколько их сейчас? — спросил я.

— Пять, о которых мы осведомлены. — говорит он.

По его лицу разливается тьма.

— Мы не уверены в том, как долго это происходит. Мы думаем, что есть еще убийства в прошлом Ки-Уэст, связанные с этим убийцей. Монтана и Северная Невада тоже.

— Черт. — я потираю лоб, изображая огорчение. — Кто способен на подобное?

— Кто знает? Но этот мудак должен оказаться в тюрьме.

Я смотрю в пространство, играя свою роль. Он так уверен в себе, что это забавно.

— Что теперь будет? — я спрашиваю.

— Вы в курсе, что несколько из этих убийств произошли на вашей территории или рядом с ней.

— Вам следует быть более конкретным, детектив. Я владею большим количеством недвижимости в Ки-Уэсте.

— Я согласен. Но вряд ли это совпадение. Может, вы что-то слышали? Подозрительный рабочий? Случайный прохожий? Что-нибудь, что вы могли бы вспомнить?

Это мой шанс предоставить Ремеди, как моего подозрительного, личного ассистента. Она пыталась украсть мои жесткие диски и несколько раз пыталась убить меня.

Но когда я встречаюсь взглядом с детективом, я не могу произнести ее имя. Я лишь представляю, как отрываю голову детектива от его тела. Он непрактичный вариант для Ремеди без головы.

— О чем вы говорите? — спрашиваю я.

— У вас есть доступ ко всем генеральным подрядчикам и субподрядчикам, которые работают над вашими проектами. Даже к арендаторам. Ко всему персоналу. У вас даже есть доступ к LPA.

LPA — это Ответственные Личные Помощники, агентство, в котором непосредственно работает Ремеди. Но это кажется странным. Из всех компаний, которые он может упомянуть, почему он упоминает LPA?