Несмотря на то, что мистер Уинстон является навязчивым и богатым застройщиком, он скупердяй по отношению к своим долгосрочным арендаторам. Он дает нам абсолютный минимум, не заботясь о том, есть ли у нас личная жизнь или нуждаемся ли мы в уединении.

Я ненавижу, что ремонтники получают ключи от нашего "милостивого" землевладельца, но что я могу сделать? Уинстон контролирует практически все в Ки-Уэсте, и этот человек почти не выходит из своего дома. Много лет назад он уволил весь домашний персонал за некомпетентность.

Он такой миллиардер. У него работает только один личный ассистент, и это я.

Когда мы учились в старшей школе, Дженна была единственным человеком, который сразу поверил мне, когда дело дошло до моего отчима. Я в долгу перед ней за это. И, к счастью для меня, никто не хочет работать с мистером Уинстоном.

Я паркую свою машину на улице, затем смотрю на дом. Он огромен по сравнению с соседскими. Острые края деревьев Пальметто похожи на веерообразные лезвия, отделяющие поместье от цивилизации. Поникшие, тонкие края лилий свисают вниз, словно предзнаменование, предупреждающее зевак о том, что здесь живет зло.

Мемориальная доска на белом заборе указывает на историческое значение здания.

«Поместье Уинстон, построенное в 1889 году.»

Я закатываю глаза, тяжело вздыхая. Он думает, что его дом старый и изысканный. Я открываю белую калитку, и поднимаюсь по лестнице на переднее крыльцо.

Убеждаюсь, что мои заколки закреплены на месте, чтобы волосы не лезли мне в глаза, затем поправляю блузку, проверяя, достаточно ли видно мое декольте, чтобы все было готово для привлечения его внимания.

Достав ключ из-под коврика, как меня проинструктировали в агентстве, я вошла внутрь. Через открытые окна первого этажа в помещение проникает свет. Мурашки пробегают по моей коже.

Уинстон — отшельник, он не из тех, кто живет с распахнутыми окнами, и все же в воздухе витает запах океана, соленый и приторный. Здесь светлее, чем я ожидала, а раскованность обостряет мои чувства. Здесь всё доступно, ничего не заперто. Уинстон скорее всего знает об убийце из Ки-Уэста.

Почему он держит все открытым? Разве он не боится?

Я провожу пальцами по чистой мраморной столешнице. Хотя дом был построен более ста лет назад, его ремонтируют каждые несколько лет, поскольку это то, что Уинстон делает лучше всего. Ходят слухи, что он сам проводил некоторые ремонтные работы.

Я осматриваю столешницу в поисках инструкций, как проинформировало меня агентство, но на ней ничего нет, поэтому я обыскиваю дом.

Три комнаты, кабинет внизу, три спальни и еще один кабинет наверху. Все окна в общей зоне внизу распахнуты. У меня внутри все горит, пальцы чешутся, чтобы закрыть их, но это не мой дом. Это все принадлежит Уинстону. И если он вдруг предпочитает открытые окна, тогда я оставлю все как есть.

Однако, это кажется странным. Дженна, моя лучшая подруга, сказала, что он завесил окна газетами и опускал жалюзи. Почему все так… открыто?

Может это к лучшему. Даже если я не услышу, как кто-то приближается, это даст мне больше способов сбежать.

На кухне я проверяю холодильник из нержавеющей стали. Надо мной шипит механическое устройство, объектив камеры следит за мной, куда бы я не пошла. Я открываю дверцы холодильника — свежевыжатый апельсиновый сок, органические полезные блюда, протеиновые коктейли. Затем поворачиваюсь, внимательно осматривая потолок.

Через несколько футов стоит еще одна маленькая, черная камера в форме полусферы. Моя кожа горит. Дженна упомянула, что ему нравится наблюдать.

Но, по крайней мере, я могу использовать это как оправдание.

Я достаю небольшое устройство домашней безопасности, которое привезла с собой, и настраиваю его с помощью пароля Wi-Fi, предоставленного агентством. Большинство нападений произошли в его кабинете, поэтому я иду на первый этаж и ставлю его на каминную полку, между миниатюрным глобусом и набором старых книг.

— Ремеди Бассет. — зовет мужской голос, глубокий и раскатистый, это придает его тенору плавность.

Моя кожа вспыхивает и тут же остывает. Мой новый босс. Я поднимаю на него глаза. Он на целый фут выше меня, с широкими плечами и крепкой грудью. У него на лице есть щетина, но его кожа выглядит гладкой и безупречной, как будто он все еще слишком молод, чтобы быть разработчиком-миллиардером, сделавшим себя сам.

Он легко может сойти за человека под тридцать. Почти, как если бы у Уинстона был сын, наследник, о котором он не говорит. Его черные волосы слегка зачесаны по бокам, а на макушке уложены в беспорядочную прическу.

Такой стиль, из-за которого можно сказать, что ему известно, насколько он хорошо выглядит. Потом я замечаю оттенок седины у него на висках. Может быть, он и старше, но выглядит хорошо для своего возраста.

Его темно-карие, почти черные глаза пристально смотрят на меня. Темный неровный круг очерчивает внешнюю сторону одного зрачка, и эту же сторону другого пересекает линия. Веснушки на белках его глаз.

На его виске напрягается вена. Его рукава закатаны до локтей, а его жилистые мускулы напряжены. Его руки мозолистые и загорелые.

Значит отшельник всё-таки выходит из дома.

Он делает шаг вперед. Я вытягиваю пальцы вдоль тела, прикусывая внутреннюю сторону губы. Я коротко склоняю голову, как меня учили в агентстве, и протягиваю руку. Он всего лишь мужчина. Просто мой новый босс. Не имеет значения, что мы одни. Я справлюсь с этим.

Он берет меня за руку, обе его ладони обхватывают мои, и я заставляю свои губы улыбнуться. Но внутри у меня все кипит. У него хватает наглости унижать и калечить мою лучшую подругу, и он думает, что может пожать мне руку, как будто я ещё одна очередная жертва?

Не в этот раз.

— Кассиус Уинстон. — говорю я, повторяя за ним.

— Зовите меня Кэш. — я вежливо киваю.

— Кэш.

— Что привело вас в Ки-Уэст? — в его тоне есть что-то знакомое, отточенная непринужденность, которая заставляет меня с трудом сглотнуть, но я прогоняю эти мысли прочь.

Он напоминает мне моего отчима и сводного брата. Он полон самодовольных ухмылок и ровного тона, словно он не может сделать ничего плохого.

Пытаясь сдержать свой гнев, я поджимаю губы.

— Я выросла здесь.

— Где именно?

Я наклоняю голову. Почему его это волнует?

— Вы задавали эти вопросы своему последнему ассистенту?

— У меня не было к ней такого интереса, как к тебе.

Все внутри меня горит и ощущение бурлит у меня внутри. Я не знаю, как отнестись к этим словам, поэтому смотрю ему прямо в глаза, как будто не боюсь его. Эти темные веснушки под глазами изучают меня с лазерной точностью.

Я выпячиваю грудь вперед, выгибая спину, пытаясь заставить его посмотреть на мою грудь, но он даже дергается.

— Почему Ки-Уэст? — спрашивает он.

— Моя мама нашла хорошую должность преподавателя. А мой отчим какое-то время занимался экскурсиями на лодках со стеклянным дном.

— Поэтому ты не можешь уехать?

Мои пальцы сжались в кулаки. Вот урод.

— Зачем уезжать, если мне посчастливилось найти эту должность в LPA? — спрашиваю я с ноткой сарказма в голосе. — Мы благодарны вам за то, что вы заключили с нашим агентством договор о низкой арендной плате. Мы в долгу перед вами.

— Тогда, получается я держу тебя прикованной к этой горе?

Я стискиваю зубы вместе. Почему он задает мне эти вопросы? Уинстон игнорировал Дженну в течение нескольких месяцев, но теперь, похоже, он охотится за мной.

— Посмотри на меня. — приказывает он, его голос словно из стали.

Мое тело напрягается, но я тут же встречаюсь с ним взглядом. Его темные глаза горят, эти коричневые веснушки на белках завораживают меня. Они как изъяны, которые делают его прекрасным в своих несовершенствах. Шарик в одном глазу и тонкая ниточка в другом, как наживка и леска. Два глаза, преследуют меня, ожидая, чтобы выбраться наружу.

Я хлопаю себя руками по бокам. Надо держать себя в руках. Месть лучше подавать холодной, и этот мудак подавится моим льдом. Я заставляю свои губы растянуться в широкой улыбке.