Под фотографией фамилия, имя и отчество. Стриженов Сергей Вениаминович. Совпадает. Дальше... Правая половина. Предъявитель сего служит... Кем служит?! Младшим ангелом?! Так, стоп! Это тебе показалось!
Она нащупала ногой ножку стула, и, не отрывая глаз от удостоверения в своих руках, осторожно присела на самый краешек. Так, ещё раз: «Предъявитель сего служит» (мелким типографским шрифтом), а дальше рукописный текст по пустому полю над сплошной пробивкой. Почерк красивый и разборчивый. «...младшим ангелом в свите у...» Зажмурилась, помотала головой и открыла глаза. Исчезло?... Нет, всё на месте. Опечатка? Или какое-то другое слово, которое она никак разглядеть не может? Подняла голову на безмятежно улыбающегося Сергея Стриженова, откашлялась, покосилась на ожидающих своей очереди на приём товарищей и негромко спросила:
— Простите, Сергей Вениаминович... Никак понять не могу. Где вы работаете?
Сергей тоже оглянулся на сидящих у стены военных и тоже понизил голос:
— В свите у Марины Михайловны. А что?
— В какой ещё свите? — ещё тише переспросила она, — Что такое свита? Свиты бывает только у королей. Что-то я ничего не понимаю. Можете расшифровать?
Сергей, казалось, не понял её вопроса:
— Почему только у королей? У королев тоже свиты бывают. Вот в такой свите я и состою. А что вас удивляет?
Она откинулась на спинку стула и выкатила на него глаза. Сергей, наоборот, опёрся ладонями о край стола и навис над ним. Одними губами прошептал:
— Не бойтесь, я не сумасшедший. Марина Михайловна попросила строго предупредить вашего начальника, вот я и появился. Вы не переживайте, с ним всё будет в порядке. Не будет артачиться — останется живым и здоровым. Если не дурак, то на рожон не полезет. Вы историю с Фёдором Ильичом Ерохиным хорошо помните? (1) — она испуганно кивнула. — Так вот, с ним поговорили другие люди из свиты королевы. Знаете, за что он был наказан?...
Он вынужден был остановиться, потому что со своего стула у стены поднялся и неспешно подошёл к столу подполковник Петренко из седьмого отдела. Спросил её:
— Лариса Васильевна, с вами всё в порядке? На вас лица нет...
Вместо неё ответил Сергей. Всё тем же полушёпотом.
— Я объяснил ей, кто такая Колокольцева Марина Михайловна, и какую роль я играю в её свите. Это её немножко испугало. Кстати, при разговоре с Алтынбеком Алтынбековичем вы мне тоже понадобитесь. Речь пойдёт в том числе о вас и о ваших подчинённых. Поэтому мы сейчас с вами вместе к нему зайдём.
— Кто такая Колокольцева? — спросил Петренко.
— Не притворяйтесь, что не знаете, Николай Петрович. Она к вам на днях вместе с Сашей Кузнецовым заходила. Почтила, так сказать, визитом. Можете гордиться! Далеко не каждый может похвастаться тем, что лично видел королеву, а уж число тех, у кого она дома с визитом побывала, стремится к абсолютному нулю! И мой вам совет: вы дурачка побыстрее отключайте. Чувствовали же, что одной слежкой за нею и за её подопечным дело не ограничится. Вот оно и началось. С завтрашнего дня по всей стране загудит. Именно поэтому сегодня я здесь. Нужно предупредить вас кое о чём и договориться о новых правилах игры. Не хотелось бы много крови проливать.
— А ты не боишься? — холодно спросил Петренко. Голос он при этом не понижал.
Сергей пожал плечами:
— Чего мне бояться? Смерти? Боли? Для меня ни того, ни другого уже давно не существует. Если подумаешь хорошенько, то сам поймёшь почему. И давай-ка повежливее начинай разговаривать. А то как бы я прямо с тебя не начал. Мне ведь всё равно с кого начинать.
Он коротко глянул на других посетителей, внимательно прислушивающихся к их разговору, и вновь оборотился к нему:
— Дураков не люблю, — доверительно пояснил он. — Очень! А дураков облечённых властью не люблю в десять раз больше. Так что ты, подполковник, мозг побыстрее включай, мой тебе совет.
***
Она потом с большим трудом смогла вспомнить, с чего всё началось. Стояли возле её стола двое — начальник 7-го отдела подполковник Петренко и этот «младший ангел». А потом... А потом что-то между ними произошло. Петренко вцепился обеими руками в лацканы пижонского пиджака этого «ангела», а её как-будто что-то подкинуло со стула. Потом свет в приёмной на секунду померк, а когда вновь стало светло, она нашла себя стоящей в углу у тумбы с телевизором с дарёным букетом в руках. Петренко лежит на полу под окном, колени к животу поджал, держится левой рукой за правое плечо и глухо стонет. В приёмной сидящих не осталось. Все присутствующие офицеры повскакивали со своих мест и полукругом обступили «ангела». Она ещё успела увидеть, как он повернул голову в её сторону, увидела его белозубую улыбку, а потом началось. Длинная, шестиметровая стена, отделяющая приёмную от кабинета начальника управления, вдруг вздрогнула. Затрещали, лопаясь, обои. От центра стены к краям зазмеились чёрные трещины. Из стены вывалился туда, в кабинет начальника, первый огромный кусок кирпичной стены. Из образовавшегося проёма донёсся ужасающий грохот, и в дыру вырвалось первое густое облако красной кирпичной пыли.
После первого куска, стена полностью развалилась меньше чем за две минуты... Когда грохот наконец утих, стал слышен кашель и чихание. Кашляли и чихали все! И те, кто находился в приёмной, и те с кем совещался у себя в кабинете начальник управления. Из-за висящей в воздухе густой пыли в приёмной почти ничего не было видно. Что-то чересчур много её было. Никто не спорит, пыль должна была появиться, но не в таком же количестве!
Этот вопрос разъяснился довольно быстро. Когда пыль частично вытянуло сквозняком в гигантскую, неровную дыру, образовавшуюся на том месте, где раньше находилось окно, стал смутно виден кабинет начальника. Так вот там, на бывшим недавно паркетным полу глыб кирпича не наблюдалось. Всё было завалено кучами кирпичной пыли вперемешку с отдельными паркетинами! Получается, что обломки стены, ударяясь об пол, рассыпались в пыль? Получается так! А почему? А чёрт его знает! Об этом экспертов нужно спрашивать. Хотя я лично об экспертах по способам превращения обычного кирпича в пыль что-то ничего не слышал. Может, и не бывает таких.
Кстати, как только появилась пыль, «ангел» куда-то исчез. Понятно, что к нему накопилось масса вопросов, но он пропал. Испарился! А примерно через час стало понятно, чем он у них в здании Управления занимался в то время, когда набежавшие из других отделов сотрудники во главе с самим Алтынбеком Алтынбековичем ещё переходили с места на место, силясь понять, что тут произошло, и попутно оценивая масштаб разрушений и стоимость предстоящего ремонта.
Да, время показало, что разрушение стены и оконного проёма в приёмной начальника были лишь цветочками по сравнению с другими обрушившимися на их головы неприятностями. Первой забила тревогу начальник спецотдела Роза Ибрагимовна Доренко. Когда в здании загромыхало, а стены и потолки затряслись, она выбежала из помещения архива в коридор, прислушалась, определила, что грохочет где-то на нижних этажах, автоматически заперла и опечатала дверь и побежала сначала по коридору, а потом по лестнице вниз. Вернулась она в кабинет, когда начальник управления разорался на собравшихся в коридоре зевак. Вернувшись к себе, она первым делом удостоверилась, что печать на двери не нарушена — привычка, выработанная долгими годами работы с важными и секретными документами — и лишь затем вставила в замок ключ.
Открыв дверь, она шагнула в комнату для работы с документами и как вкопанная остановилась. По сердцу пополз неприятный холодок: дверь из комнаты в спецахив стояла приоткрытой!
Роза точно помнила, что запирала её на ключ, прежде чем выбежать в коридор. Проникновение? У неё потемнело в глазах, когда она представила, чем это может грозить ей лично. Наверное, она на пару секунд даже потеряла сознание, потому что, когда она вновь открыла глаза, то нашла себя сидящей на полу прямо в дверном проёме из общего коридора в комнату для работы с документами, а над ней склонилась молодая сотрудница её отдела младший сержант Госбезопасности Галина Уткина.
