Первой к ним Настя подсела. Уселась с бокалом вина в кресло справа от Сашки. Смотрит, как она играет, а в глазах у неё что-то очень похожее на зависть. Ну правильно, если бы я сама увидела, как симпатичная девушка так красиво на гитаре играет, и ещё поёт на правильном английском, то, наверное, тоже позавидовала бы. Спасибо Сашке, что настоял и помог освоить этот нехитрый музыкальный инструмент.
Потом и Вера к ним присоединилась. Присела на валик дивана совсем рядом с Сашкиным плечом и тоже притихла, слушает её. А за нею и другие ребята пришли к камину. Петя принёс бокал вина Жанне, а сам отодвинул от камина специальный стеклянный экран, взял кочергу и остался там на корточках сидеть, вороша угли и перекладывая горящие полешки с места на место. А Гарик зажёг свечи, сходил к входной двери и выключил свет в зале. Остался только свет на кухне, проникающий в зал через окошко раздачи.
Свет погас и ребята притихли. Смотрели на горящие свечи, смотрели на огонь, пылающий в камине, смотрели на бегающие по стенам и потолку смутные тени и слушали её игру. Она играла для них испанские танцевальные, играла итальянские средневековые романсы, играла современную советскую эстраду, и тогда ребята подпевали.
Потом пальцы у неё устали и гитару взял Сашка. Исполнил шуточный «Диалог у телевизора», мастерски подражая хриплому баритону Высоцкого. Похохотали, и Вера попросила его сыграть ещё что-нибудь, но у него сегодня было несерьёзное настроение. Так-то он много песен знает и красиво поёт, а в этот раз снова выбрал шуточную. Девчачьим голосом спел прозвучавшую на прошлом или позапрошлом «Голубом огоньке» детскую песенку «Пёрышки у птички».
На «Огоньке» её Рина Зелёная исполняла, но у Сашки ничуть не хуже получилось. Хохотали все! До слёз хохотали! А всё потому, что из всех, кого она знает, Сашка единственный, кто умеет шутить с серьёзным выражением на физиономии. Она как-то раз попросила его научить её этой премудрости, и он даже согласился, но у них ничего не вышло. Наоборот, в тот раз оба так хохотали, что соседка снизу прибежала, принялась орать. Грозилась милицию вызвать. Животы потом у обоих болели…
Отсмеялись, и Сашка гитару в сторону откладывает. Улыбается:
— А давайте потанцуем? Я тут магнитофон видел. Вера, плёнки какие-нибудь есть?
Плёнки нашлись и начались танцы, но Сашка не танцевал. Улыбается глупо и твердит лишь, что не признаёт эти пляски вокруг убитого мамонта. Это он так про современные молодёжные танцы высказался! Верка тоже пыталась выдернуть его на пятачок, но с тем же успехом. Улыбается, придурок, и башкой своей лохматой мотает. Аж зло берёт! Давно пора ему уже в парикмахерскую сходить!
А потом он вообще с дивана слез, уселся на корточки возле камина, взял кочергу и стал угли шевелить. Вскоре к нему Петя подсел и между ними завязался разговор. Смеялись над чем-то там…
***
— И анекдот, и фокус лишь тогда хороши, когда в них парадоксы имеются.
— Какие парадоксы? Что ты имеешь в виду? — это Настя Сашку спросила.
— Ну… что-нибудь такое, чего быть не должно. Какое-то нарушение логики или законов природы. Чем серьёзнее это кажущееся нарушение, тем фокус интереснее, а анекдот смешнее.
Они сидели возле камина вчетвером. Точнее, впятером. Петя снова устроился на коленках у самого камина и взял в руки кочергу. Сашка забился в правый угол дивана, она сидела рядом с ним с гитарой на коленях. На диванный валик уселась Вера и опять навалилась грудью на Сашкино плечо. Хотя, какая там грудь! Так… Две фигульки незначительные. Угу, а в кресле справа от Веры снова устроилась Настя. Похоже, нравится ей то кресло чем-то.
Гарик с Жанной вышли на улицу покурить. Верка, оказывается, тоже курит. Она сбегала с ними, покурила, но тут же вернулась и присоединилась к их компании.
Когда Сашка заикнулся о фокусах, она сразу насторожилась. Наверняка новый придумал, и ищет повод, чтобы его показать. Они у него всегда жутко интересные и загадочные. Ну-ка, ну-ка…
— Приведи пример. — это снова Настя.
— Пример хочешь? — это Сашка.
Спросил лениво, даже как будто нехотя, но она-то его уже немного изучила. Сейчас он ей выдаст!… Сашка пересел на край дивана, развернулся в сторону кресла с Настей, и поднял руки с колен. Она тут же запротестовала. Теперь с её места его руки и лицо стали не видны.
— Саш, мне не видно!
Он поднялся с дивана, обошёл столик, уселся напротив неё на пол спиной к камину, сдвинул подсвечник на левый край стола, поднял руки и показал всем, что в них ничего не имеется. Даже пальцы растопырил и покрутил руками. Спросил Настю:
— Пусто?
Она кивнула:
— Угу, пусто. А что ты?…
Не успела она до конца вопрос задать. Сашка сложил ладошки перед лицом, потряс ими в воздухе и разомкнул. На левой ладони появился небольшой, серенький камень, размером примерно с половину спичечного коробка, формой напоминающий сильно сплюснутое яйцо. Обычная галька, каких миллион на любом пляже.
На вспыхнувший смех Сашка улыбнулся и сказал:
— Вот тебе первый парадокс. Такого не может быть, верно? Пустые руки должны оставаться пустыми, даже если ты их сложишь вместе и потрясёшь. Об этом говорит весь твой жизненный опыт. — он протянул камень Насте, — Убедись, что это самая обычная галька, и передай дальше. Прежде чем продолжить, я хочу чтобы все убедились в этом.
Настя взяла камень, покрутила его в руках, даже подбросила невысоко. Поймала и со смешком передала его Вере. Та тоже тщательно рассмотрела его. Даже понюхала и поскребла ногтем. После этого передала камень ей.
Когда камень вернулся к Сашке, тот положил его на стол перед собой, коротко глянул на горящие справа от него три свечи в подсвечнике и попросил Петю убрать их куда-нибудь подальше. Мол, света чересчур много. Фокус может не получиться. Петя быстро переставил подсвечник на широкий карниз камина и вернулся к столику.
— Смотрите внимательно… — начал Сашка делая пассы руками над лежащим на столе камнем.
— А что должно случиться? — смешливо фыркнула Настя. Впрочем, она уселась на самый краешек кресла и даже наклонилась вперёд, чтобы лучше видеть.
— Сейчас этот камень нарушит закон всемирного тяготения.
— Ого! — это Петя.
Он опустился на колени, сел на пятки, опёрся на стол локтями и пристально уставился на камень. Тот шевельнулся и немного изменил свою ориентацию. До этого его острый конец смотрел почти в грудь Сашке, а теперь он стал показывать в угол комнаты, куда-то между Сашкой и Настей.
Когда камень внезапно шевельнулся, вздрогнули все, кроме Сашки. Тот убрал руки, склонил голову к плечу, посмотрел на камень и пробормотал:
— Что-то не получается сконцентрироваться… Сейчас… Вторая попытка…
Вторая попытка оказалась более удачной. Сашка разместил руки над камнем и не успел даже сделать первый пасс, как камень плавно взмыл в воздух. Сашка медленно и как-то осторожно убрал руки и отклонился от стола назад. Камень остался неподвижно висеть над столешницей на высоте примерно двадцати — тридцати сантиметров.
— Видали?… — прошептал он не отводя от него глаз. — Это называется левитацией...
Настя медленно, как будто боялась спугнуть висящий в воздухе камень, выбралась из кресла и так же не спуская с него глаз переместилась ближе к Сашке.
— Ни фига себе… — прошептала она, вставая на колени рядом с ним, — Вот это да!… Как ты это делаешь?
Сашка повернул к ней голову, хотел ответить, но тут камень почему-то сорвался вниз, громко щёлкнул по деревянной столешнице, подпрыгнул пару раз, покатился к краю стола, и свалился в конце концов на пол. Пол здесь укрыт плетёной циновкой, поэтому второй раз стукнуло не очень громко. Сашка нырнул под стол, нашёл его и положил на прежнее место. Только после этого он ей ответил.
— Не скажу, Настя. Пусть тайна останется тайной. Я лучше другой фокус с этим камнем покажу. Ещё один парадокс. Хотите?
Но на этом цирковое представление завершилось. Раздались приглушённые голоса, дверь на застеклённую веранду отворилась, и в дом зашли курильщики. Лицо у Сашки тут же изменилось. Оно как-то поскучнело и потускнело. Забрал он камень со стола, вскочил на ноги, зевнул и на неё посмотрел. Спросил негромко:
