— Может ли кто-нибудь, пожалуйста, поговорить о чем-нибудь другом, чтобы он не мог продолжать придумывать это дерьмо? — Добавляет Ксавьер, бросая Тобиасу свою свернутую футболку, который скулит, но кладет книгу на небольшой участок травы у своих ног.

— Мы можем поговорить о том факте, что "Звезды" вчера проиграли "Рейдерз", — тихо говорит Чарли, держа телефон в руке, и я вздрагиваю, зная, что причина их поражения в том, что их звездные игроки здесь, со мной. Я могу только предположить, что Арчи отправил ей сообщение.

— Мне так жаль, — бормочу я, ни к кому конкретно не обращаясь, и пальцы Хантера сжимаются вокруг моих.

— Не извиняйся, Шарик, ты не заставляла нас приходить сюда, мы сами выбрали это, — успокаивает Тобиас, протягивая руку, чтобы погладить мой живот, и я вздрагиваю от этого прикосновения. Мое тело готово воспламениться в любую минуту от малейшего чувственного прикосновения.

— Я понимаю это, но я также знаю, насколько это важно для всех вас, — честно отвечаю я, садясь. Я мгновенно скучаю по прикосновению Тобиаса, когда его рука соскальзывает с меня, но Хантер все еще держит меня за руку.

Я не знаю, как воспринимать их всерьез прямо сейчас, когда они сидят вокруг меня и выглядят так чертовски сексуально. Ни на ком из них нет рубашек, поэтому их пресс и грудные мышцы выставлены напоказ, как произведения искусства. Ксавьер щеголяет в темно-синих плавательных шортах, в то время как на Хантере черные, что резко контрастирует с шортами Тобиаса.

— Это действительно важно для нас, Иден, но это не входит в общую схему вещей, когда дело касается тебя или игры, — говорит мне Ксавье, садясь в шезлонг по другую сторону от Хантера и упираясь локтями в бедра. — Футбол — моя страсть, так было всегда, но во многом это всегда было потому, что это мой билет из Найт-Крик подальше от моей матери. Я ничего так не хотел, как уехать в штат Огайо и никогда не оглядываться назад, но если мне придется пожертвовать этим, чтобы быть с тобой, то пусть будет так, — заявляет он так буднично, что я не могу удержаться от того, чтобы моя челюсть не ударилась о землю, когда он смотрит мне прямо в глаза.

— Я бы никогда не хотела, чтобы ты это сделал, Ксавье, — настаиваю я, мои брови хмурятся, когда я смотрю на него сверху вниз. Я знаю, каково это, когда кто-то бесконтрольно разрушает ход твоей жизни. Я никогда не поступлю так с Ксавьером, Хантером или Тобиасом.

— Я не говорю, что ты бы этого хотела, я говорю о том, что осознаю трудные решения, которые нужно будет принять, и я хочу, чтобы ты точно знала, чего я стою.

— Я тоже, — добавляет Хантер, сжимая мои пальцы.

— Нас таких трое, — вмешивается Тобиас, нетерпеливо кивая, и мне приходится сдержаться, чтобы не закатить на него глаза.

— Тогда я чувствую, что нам нужно серьезно поговорить о будущем, — бормочу я, глядя на них троих, и от этой мысли у меня внутри все сжимается.

Хантер кивает в знак согласия. — Я знаю, о чем ты говоришь, любимая, но это немного сложно, когда все так неопределенно прямо сейчас. С таким количеством возможностей и секретов, окружающих нас, нам трудно понять, что мы можем и чего не можем взять на себя в будущем. — Его большой палец поглаживает взад и вперед костяшки моих пальцев, когда он пытается успокоить меня, но я все еще не могу оставить эту тему.

— Как ты представляешь свой следующий шаг в твоем будущем идеальном мире? — Спрашиваю я, покусывая нижнюю губу. Обе девушки отводят взгляд, слыша серьезность моего тона и предлагая мне то немногое уединение, на которое они способны.

— С тобой и ребенком.

Мое сердце бешено колотится в груди, когда все три "Звезды" произносят одни и те же слова в одно и то же время. В их устах это звучит так, будто все очень просто. Все гребаные Тарзаны заявляют права на свою Джейн и в одно мгновение заводят ребенка.

Мне требуется мгновение, чтобы найти свой язык, и я должна сделать глубокий вдох, чувствуя, как мое лицо краснеет от смущения из-за их слов.

— Я имею в виду другое, — выкрикиваю я, мой голос намного выше обычного, и я не пропускаю смешки, доносящиеся из-за стола, но я не могу смотреть на них прямо сейчас.

— Ну, мы хотели бы, чтобы ты и ребенок жили в штате Огайо, где мы все работали бы над тем, чтобы быть лучшими людьми, какими только можем быть, для себя, друг для друга и для ребенка, — отвечает Хантер, и я думаю, что задохнусь от того, насколько глупой все это меня делает.

— То, что он сказал, — добавляет Тобиас, указывая в сторону Хантера. Ксавье тоже кивает, и я качаю головой на их небрежное отношение.

— Ладно, — бормочу я, не совсем уверенная, что еще сказать на что-то подобное.

Ксавьер приподнимает бровь, глядя на меня. — Хорошо, то есть мы можем работать над достижением этой цели, или хорошо, то есть я собираюсь прожить свою жизнь как можно дальше от штата Огайо, насколько это в человеческих силах? — Спрашивает Ксавье, его слова спокойны, хотя я вижу, как в его глазах бурлит конфликт.

Я прочищаю горло. — Например, я бы хотела посмотреть, на что была бы похожа жизнь в штате Огайо, — бормочу я, мое сердце стучит в ушах, нервы берут верх, пока я не вижу, как Ксавье улыбается от уха до уха. Это самая настоящая улыбка, которую я когда-либо видела на его лице, и мне неприятно быть честной, но я продолжаю. — Но Хантер прав, прямо сейчас происходит слишком много событий, чтобы у нас было какое-либо чувство стабильности на будущее. Твоя мать никуда не денется в ближайшее время, и у меня никогда не будет безопасного и свободного будущего, если она постоянно будет прятаться в тени, ожидая нападения.

— Мы разберемся с этим, я обещаю, — уверяет меня Ксавье, когда Тобиас подходит и садится рядом со мной, поглаживая мое бедро, в то время как Хантер прижимается губами к моей руке, целуя костяшки пальцев. Прямо сейчас я чувствую себя в бреду, полностью поглощенная ими, и я знаю, что в конце концов что-то рухнет вокруг нас.

Встав, я расправляю нижнюю часть бикини и смотрю на воду. В моей голове беспорядок мыслей, а упоминание о будущем витает в воздухе.

— Что, собственно, за хуйня? — Чарли вскакивает со своего места, хмуро глядя на свой дешевый телефон, и прежде чем я успеваю спросить, что происходит, Лу-Лу опережает меня.

— В чем дело?

Взгляд Чарли останавливается на Ксавье, когда она объявляет: — Арчи только что прислал сообщение, что Илана официально приведена к присяге в качестве мэра Найт-Крик. Каким-то образом она нашла способ обойти закон, что означает, что Илана не была избрана голосами общества. Ее прямо сейчас показывают в новостях.

Ксавье, кажется, не удивлен ее словами, как и Тобиас с Хантером, но они все встают и бросаются внутрь дома, чтобы увидеть своими глазами, в то время как я стою в шоке, наблюдая за ними.

Мое сердце бешено колотится в груди. Мысль о том, что у Иланы будет больше власти над городом, надо мной, камнем ложится у меня под ложечкой. Я не знаю, то ли у меня внезапно начались головная боль и тошнота из-за беременности, то ли из-за последних новостей… Илана — мэр Найт-Крик.

Ставя одну ногу перед другой, я направляюсь к домику, где Тобиас ждет у двери с мягкой улыбкой на лице, когда тянется к моей руке.

Когда я захожу внутрь, Тобиас крепче сжимает мою руку, оставаясь рядом, указывая мне сесть на диван, но мои глаза прикованы к телевизору. Илана заполняет экран своей фальшивой улыбкой и дизайнерскими туфлями на каблуках. Ее волосы идеально обрамляют лицо, брючный костюм сидит как надо, а шелковая блузка застегнута до самой шеи. Любой другой подумал бы, что она ангел, но мы знаем правду.

Гребаная хуесососка.

Ксавьер стоит ближе всех к телевизору, его челюсть напряжена, а руки сжаты, когда он смотрит на свою мать. Хантер твердо стоит справа от него. Лу-Лу и Чарли стоят у обеденного стола со смесью нервозности и беспокойства на лицах, наблюдая за происходящим. Мы все даем Ксавьеру пространство, в котором он так нуждается.