Теперь посмеиваться уже начали и другие школяры. Впрочем, таких было меньшинство. Оставшиеся терпеть не могли ни Глеба, ни Леху, так как доставали они всех без исключения. Разумеется, кроме тех, кто мог дать сдачи. Однако вписываться за Макса все равно никто не собирался — оно и понятно, всегда лучше, когда достают кого-то другого.

— Ты че молчишь, Помоечник-Бомжара? — Глеб ткнул Макса в плечо ручкой.

— Отвали, — буркнул он, дернув плечом.

— А то че? С помойки крысу принесешь и на меня спустишь? А? А? А?

Каждое «А» Глеб сопровождал очередным тычком и где-то на пятом Макс взорвался, неожиданно сам для себя. Вскочив на ноги и едва не перевернув стул, он резко развернулся к Глебу и что есть силы вмазал ему по сивой роже. И точно назло в этот же самый момент в класс вернулась завуч.

— Это что такое?! — в возмущении воскликнула она, глядя на покрасневшего Макса и Глеба, зажавшего разбитую губу. — Кто начал драку?!

— Он! — Леха тут же ткнул пальцем в Макса и, как бы ему не было тяжело то признать, сученыш ни капельки не соврал. — Бросился ни с того ни с сего, сумасшедший! Наверное от какой-нибудь бродячей собаки бешенство подхватил, когда по очередной свалке лазил!

— Завтра утром — с родителями в школу, — ледяным тоном окатила Макса завуч, меряя того тяжелым взглядом.

Макс попытался было выдавить что-то в свое оправдание — однако потом просто бухнулся на место и подпер щеку кулаком, позабыв про формулы.

— Завтра после школы за гаражами, — прошипел Максу в спину Глеб. — Разберемся раз на раз, крысеныш.

Макс просто показал ему средний палец и не без удовольствия заметил, как широкая морда от злости покрылась алыми пятнами. Кое-как досидев до звонка, Макс сгреб в рюкзак учебник с тетрадью, первым выскочил из класса и побрел к выходу, благо что впереди было только две физкультуры, а него справка до конца месяца.

На душе скреблись не кошки — тигры. Как пить дать, интернета — а то и компа — ему не видать не то, что месяц — минимум полгода. Блин, ну и нужно было этому уроду докопаться до Макса именно сегодня, когда мама и так вся на нервах из-за работы и испорченной одежды…

Бесцельно бродящий по городу Макс не сразу заметил, как очутился в каком-то грязном проулке, где в чужака озлобленными собаками тут же вцепились три внимательных взгляда. Их хозяева — каждому из которых в виду их помятого вида можно было легко дать как лет двадцать, так и в два раза больше — обладатели растянутых спортивных костюмов с ближайшего рынка, бритых под «тройку» затылков и синюшных «перстней» на пальцах, без слова показывали, что встреча с ними не сулит ничего хорошего. Чутье Макса не обмануло. Он ускорил шаг, стараясь смотреть прямо перед собой, однако когда он поровнялся с троицей, один из них — самый здоровый — перегородил Максу дорогу:

— Слышь, малой, есть закурить?

— Не курю, — буркнул Макс и попытался обойти незнакомца, но рядом с гопарем встал его приятель.

— А че ты базаришь-то так? Впадлу пацанам ответить нормально?

Макс было попятился и оглянулся, однако путь к отступлению закрыл третий «пацан», худой и невероятно высокий, похожий на каланчу. Единственный шанс не получить люлей и сохранить нехитрое имущество — рвануть вперед и попробовать добежать до какой-нибудь людной улицы. Наверное, даже у этих обезьян хватит мозгов на то, что грабеж на глазах у лишних свидетелей — прямой путь за решетку.

— Парни, мне проблем не надо, — сказал Макс и сделал маленький шажок вбок, примеряясь к тому, как бы ему ловчее прорваться сквозь пару мордоворотов. — Мне сестренку из садика забрать надо, если опоздаю — мать прибьет.

— Мать — эт святое, — третий гопник, пухлый коротышка, зажал ноздрю и с шумом выпустил на асфальт содержимое другой. — Ладно, вали давай, только подогрей по братски, а то трубы горят.

Макс залез в карман, сгреб всю мелочь и протянул ее пухляшу.

— Ты угораешь что ль? — хмыкнул он, перебирая монеты. — Тут рублей двадцать в лучшем случае наскребется.

— А у меня откуда больше? — возразил Макс. — Это я еще пешком хожу, чтобы на автобусе сэкономить.

— Смотрите-ка, экономист хренов, — раздался из-за спины голос каланчи. — Трубу значит гони и рюкзак, если денег нет. Завтра сюда пятихат принесешь — вещички назад получишь.

Гопники, широко ухмыляясь, закивали, ну а Макс, разумеется, понимал, что расставшись с телефоном — попрощается с ним навсегда и уж тогда ему действительно лучше домой не возвращаться. Потупив взгляд, Макс сделал вид, будто лезет в карман. А потом оттолкнул стоявших пред ним гопарей и бросился вперед. Правда, они оказались куда ловчее, чем выглядели на первый взгляд. Верзила успел подставить Максу подножку, а когда он растянулся на земле, наградил его пинком под ребра, выбившим дыхание.

— Сбежать хотел, сученыш? — прошипел каланча, наклонившись. — Так бы только телефона лишился, а сейчас зубы тебе пересчитаем и…

От него невыносимо воняло табаком, перегаром и потом. Наверное, именно так будет выглядеть Глеб лет через двадцать — обрюзгшим, небритым, способным докапываться разве что до школьников в два раза младше себя. Нет уж! Просто так Макс этим упырям ничего не отдаст. Он вскочил на ноги, прижался спиной к стене и поднял перед собой кулаки. Троица переглянулась — а потом дружно заржала.

— Ты че, с нами драться что ль решил? — ухмыльнулся пухляш, подворачивая рукава прожженной сигаретами олимпийки «Abibas». — Ну, сам нарвался — так бы отдал, что просят, и домой к мамочке потопал, теперь же я тебе зубы посчитаю...

— Весело тут у вас! — раздался знакомый звонкий голос.

Повернув голову, Макс увидел Питера, что сидел на мусорном ящике, сложив нога на ногу и с улыбкой наблюдал за всей четверкой. Одет он был в тот же самый костюм и колпак. Но как он здесь очутился? Макс был готов поклясться, что еще минуту назад там, где сидел Питер, никого не было… Похоже, гопники тоже озадачились этим вопросом. Пухляш озадаченно почесал затылок, взглянул на приятелей, что только пожали плечами, а потом протянул:

— А ты еще че за клоун?

— Я — Питер.

— Слышь, ты, Питер… — сказал каланча и довольно банально, но доходчиво исковеркал услышанное имя, превратив его в ругательство, — эт твой дружбан что ль?

— Ну, можно сказать и так, — кивнул Питер и спрыгнул на землю. — Во всяком случае, я надеюсь, что мы подружимся. Он должен мне приключение — а всем известно, что приключаться лучше с друзьями.

— Че? — в недоумении протянул верзила. — Какое еще к хренам приключение?

— Совершенно обычное, — пожал плечами Питер, точно объясняя непреложную истину. — Например, поиск зарытого клада, охота на пиратов, вылазка к жевунам…

— Ты че несешь, малой?! — рявкнул пухляш. — Клея обнюхался?! Или приколоться решил? Мож тебе тоже по зубам разок съездить, чмо?!

— Знаешь, ты напоминаешь мне одного старого знакомого, — прищурился Питер и в голосе его засквозил такой могильный холод, что Макс невольно громко сглотнул слюну. — Тоже любил вопить по поводу и без, да к тому же то и дело грозил снять с меня шкуру и подарить ее кэпу, раздери черти его селезенку. Знаешь, в какой момент тот грубиян орал громче всего? Когда я пару недель назад всадил нож ему в печень. Ох и верещал он, покуда не издох, мы с Грюмом чуть животики не надорвали!

Питер весело рассмеялся и хлопнул ладонями по худым ляжкам, но вот гопникам, похоже, было не до смеха. Да и Максу тоже, откровенно говоря. Было во взгляде Питера что-то такое, что заставляло поверить в правдивость его слов. Гопники обменялись быстрыми взглядами — а потом, не сговариваясь, бросились прямо на Питера с явным намерением пересчитать ему ребра.

Макс не поверил своим глазам, когда Питер легко перепрыгнул через троицу, да еще сделал в воздухе сальто. Что ж, теперь понятно, как Питер смог выбраться из заброшенного дома через окно пятого этажа — не иначе он акробат или гимнаст, а то и вовсе цирковое училище закончил. Гопота заметно растерялась, но спустя миг снова кинулась в сторону Питера, что спокойно улыбался, скрестив руки на груди.