Холодный тон Питера и стальной блеск его глаз точно окатили Макса холодной водой. Под кожей его вдруг забегали мурашки, хоть на улице и было весьма душно. Макс уже было развернулся и направился к люку, когда в спину ему донеслось:

— И еще…

Макс оглянулся и взглянул на Питера, на лице которого играла легкая улыбка.

— Смерть — это ведь тоже приключение. Верно?

Ничего не ответив, Макс скользнул вниз по веревочной лестнице.

***

Едва только Питер остался один, как улыбка сползла с его лица. Он бухнулся в кресло и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику.

Питер нутром чуял, что в Логове зреет гнойник, который, по хорошему, нужно вскрыть, а не ждать, когда он лопнет — но для этого необходимо было найти больное место.

Питер подозревал всех и вся, кроме, разве что, Умника и Грюма. Первый хорошо плетет сети, а не заговоры — для этого у него яиц не хватает. Их в избытке у молчаливого головореза — но его вполне устраивает роль боевого командира, на большее он и не претендует.

Да и Макс не внушал Питеру доверия. Если вдруг Новенький увидит возможность добраться до Источника без Питера — кинет его без промедления. Поэтому Питер и вызвал Макса на разговор. Мальчишки, конечно же, поинтересуются, чего от него хотел главарь, и Макс что-нибудь да придумает, но сомнения останутся. Быть может, незадачливый предатель решит избавиться Новенького, почуяв угрозу, и тем самым выдаст себя.

Питер достал из-за пазухи скрученную сигариллу, что не так давно забрал у мертвого пирата, провел ей под носом, вдыхая терпкий тягучий аромат, чиркнул спичкой, с наслаждением затянулся и выпустил в потолок клуб дыма, от которого жгло легкие и резало глаза. Отборный табак — похоже из запасов кэпа, не те сорняки, которыми обычно приходилось дымить мальчишкам. Заложив руки за голову, Питер задумчиво пыхтел сигареткой и размышлял.

Логово слишком долго жило в мире. Текущее спокойствие напоминало Питеру натянутую до предела тетиву, что в любой момент готова лопнуть. Раздоры среди мальчишек, разумеется, уже случались, хотя о последнем таком случае наверное не помнил даже Ух. Некоторые конфликты заканчивались одним быстрым ударом, другие — яростной схваткой. Как-то раз Питер и вовсе остался один в окружении пары десятков тел, с ног до головы перемазанный кровью, сжимающий в руках саблю. Он еще долго не мог разжать одеревеневшие пальцы, вцепившиеся в холодную рукоять мертвой хваткой. А потом покинул место, которое долгое время считал домом, даже не зарыв тела, и основал новый, назвав ему Логовом.

Питер мог лишь понадеяться, что свара не разгорится накануне атаки на «Веселый Роджер». По идее, Хозяин уже получил достаточно душ, окреп и готов был восстать. Необходимо было только достать компас, отыскать Источник и выпустить Его на волю. Он исполнит желание Питера — и тот наконец-таки покинет этот проклятый остров, гори он в пекле. А оставшиеся сопляки, пираты, индейцы и прочие твари пусть грызут друг другу глотки хоть до скончания веков. Питер же будет далеко-далеко; в том месте, где он когда-то был счастлив…

И если ради этого придется поубивать своими собственными руками всех тех недоносков внизу — он готов.

***

— Чет случилось? — спросил Длинный, когда Макс вышел наружу.

Другие мальчишки вокруг будто бы занимались своими делами, но навострили уши, ловя каждое слово.

— Да ниче, Пит выспрашивал, куда тот кабан убег, — не моргнув и глазом соврал Макс. — Хочет прибить его, чтоб тот случайно засаду не испортил.

— Эх, я б щас свинины пожрал, — вздохнул Тихий, что до того хмуро оглядывал прохудившийся мокасин, на пятке которого зияла неплохая такая дырища. — На углях, с дымком, еще какой травы нарвать… А то плюхи эти уже в горло не лезут.

Даже у Макса потекли слюнки, прочие же мечтательно закатили глаза, представляя себе цельную свиную тушу, поджаривающуюся на костре.

— А мож на охоту? — предложил Длинный и все прочие было радостно загудели и закивали головами, но радость их тут же погасил проходивший мимо Ух.

— Никакой охоты до вылазки, — буркнул он; парни сникли и тяжело вздохнули, но спорить не стали. — Слишком опасно.

— Ну Ух, — законючил Длинный. — Мы ж быстренько — туда и обратно…

— Нет, — отрезал Ух и отвернулся от Длинного, явно дав понять, что разговор окончен. — Новенький — ты сегодня на ночь в дежурство вместе с Джамбо. Он расскажет, что и как.

Позевывающий здоровяк нашел Макса незадолго до заката и, вручив ему лук со стрелами, пошлепал в сторону ворот.

— Короче, — пустился в объяснения Джамбо, вальяжно растягивая слова. — Тут все просто. Сидишь на дереве и зыркаешь в оба. Если видишь чужака — стреляешь, потом вопросы задаешь. Усек?

— Усек, — кивнул Макс, стараясь не отставать от верзилы. — Слушай, а вы… то есть мы с индейцами вообще дружим или воюем?

— Ни то, ни другое, — ответил Джамбо. — Они не трогают нас, мы не трогаем их. Пиратам на них вроде тоже плевать, даром что краснокожие в другой части острова тусуются. А че?

— Да так, — как можно более небрежно сказал Макс. — Раздумывал просто, че делать, если вдруг на индейца наткнусь.

— Эт вряд ли, — Джамбо отправил в кусты длинный плевок. — Они у себя в деревне сидят и им кажись вообще на все по барабану. Точнее, по там-таму. Но индейцы наших отродясь не трогали, так что я б тоже с ним лишний раз склоку не затевал. Идет себе мимо и идет, хрен бы с ним.

В ходе разговора Макс с Джамбо покинули лагерь и, отойдя от него шагов на сто двадцать, залезли на соседние деревья. Стемнело. Время тянулось бесконечно медленно и в конце концов Макс начал клевать носом. Чтобы не заснуть — съерашиться с высоты третьего этажа было таким себе удовольствием, да и не дай бог Питер решит проведать часовых — Макс принялся вспоминать дом, маму, отчима, даже ненавистную школу.

Сложно сказать, сколько прошли времени — ужин, судя по шуму в лагере, был два-три часа назад и скорее всего дело близилось к полуночи — и в какой-то миг Макс услышал со стороны дерева, где сидел Джамбо, тихий храп. Походу, здоровяк все же не выдержал и уснул. Макс уже хотел было окликнуть Джамбо, когда снизу раздался тихий шорох.

Макс навострил уши и взял в руки лук. Со стороны леса в сторону лагеря кралась какая-то тень. Сгорбленная, ростом примерно со взрослого мужчину, с длиннющими руками, тянущимися до земли. Небольшая овальная голова — формой походившая на яйцо — покоилась на непропорционально длинной худой шее. Чужак беспрестанно дергал башкой взад-вперед и издавал негромкие чавкающие звуки, точно голубь-мутант.

Вряд ли то был кто-то из мальчишек, так что Макс, недолго думая, натянул тетиву и выстрелил. Увы, стрела пролетела в сантиметре от создания, которое тут же ломанулось в кусты — вскоре треск их смолк и вновь наступила тишина.

— Эй, Новенький, че шумишь? — окликнул Макса сонный голос Джамбо.

— Кто-то пытался к Логову подобраться. Не то обезьяна, не то еще хрен пойми кто. Лапищи длинные и точно жует что-то…

— Ты че, хошь сказать, что чуть жевуна не подстрелил? — недоверчиво хмыкнул Джамбо. — Они сроду так близко к нам не подходили, хорош прикалываться.

— Не хочешь — не верь, — буркнул в ответ Макс. — Мне нафига врать-то?

Джамбо больше ничего не сказал, но больше храпа Макс не слышал. Да и самому ему спать расхотелось. Во всяком случае, пока не наступил рассвет и он не слез на землю. Рассказав Уху о ночном госте, Макс с Джамбо завалились спать, даже не позавтракав. Казалось, Макс едва-едва успел прикрыть глаза, как кто-то затряс его за плечо:

— Эй, Новенький, вставай давай! Пит сбор скомандовал!

«Да пошел он к чертовой матери, твой Пит», — хотел было ответить Макс, перевернуться на другой бок и снова уйти в страну снова, но вместо этого лишь пробурчал что-то невнятное, слез с гамака и принялся напяливать штаны.