— Тавр жив! — поспешила успокоить всех Рута, и Позёмка повела себя по мнению дочери ведьмы странно. Закрыла лицо ладонями и тихо заплакала. — Чего ты? Живой, говорю!

— А нас уверили, что в любую минуту умрёт от страшной раны, — с укоризной произнесла Заряна и покосилась на гонца. Тот утвердительно кивнул и показал пальцем на Руту. — То есть ты всё-таки сумела его исцелить?

— Да где там! — призналась девушка. И принялась рассказывать про колдуна, порчу и новоявленного волколака. Под конец добавила: — Пробитая голова на оборотне мигом заросла, а вот что теперь делать с проклятьем не ведаю… Может, снять его должен сам колдун?

— Так и есть, — подтвердила Заряна, а вслед за ней кивнула и Позёмка. Которая уже не плакала, а тихо, светло улыбалась. — Надеюсь, ты нечисть не упустила?

— Конечно, нет! — обиженно фыркнула девушка.

— Руточка, мой Тавр сейчас где-то неподалёку? — заговорила, наконец, своим звенящим голоском Позёмка и пылкую Руту вдруг затопила горячая ненависть к сопернице. Но ледяной, пристальный взгляд Заряны так же быстро остудил.

— Угу, и с ним Илька. Проводить?

— Да нет, я и так найду. Ведь туда? — Позёмка повернулась и указала в сторону оврага. Рута в ответ мрачно кивнула, удивляясь прозорливости ледышки.

В это время Заряна обратилась к замученному проводнику:

— Уважаемый, вы можете идти домой отдыхать. Только поостерегитесь рассказывать в деревне про волколака, зачем пугать народ, если мы скоро всё поправим.

Савва торопливо закивал и, кряхтя, поднялся с травы. В деревню он отправился пешком, ведя свою лошадь на поводу. Видно отсидел, бедняга, за время длинного пути, что только можно.

Позёмка тоже уже растворилась в темноте, отправилась к жениху поддержать и утешить. Заряна же, присев у костра, продолжала расспрашивать Руту.

— Там у тебя икотницы? — кивнула Заряна на обмазанные глиной стены амбара. — А от прахов деревню уже чистила?

— Где там, колдун покоя не давал… Я вот что хотела спросить — мертвец сейчас опять призрак, безмолвный и слабый. Лишённый захваченного тела, посаженный на аркан, разве станет обозлённая нечисть помогать расколдовывать Тавра?

— Ещё как станет, — Заряна зевнула и устало прикрыла глаза, но Рута молчать просто не могла.

— Заставим?

— Обманем, — не открывая глаз, прошелестела Заряна. — Пообещаем новое тело, которое я буду контролировать.

— Это какое же?

— Моё собственное. Дай вздремнуть чуток, после всё расскажу. Поболтай пока, если самой не спиться, с Илькой. Сейчас заявиться, постесняется мешать жениху и невесте…

Заряна замолчала и ровно задышала, ухитрившись крепко уснуть прямо сидя. А к Руте действительно скоро присоединился сын барона, с которым она и скоротала ночь за тихими разговорами. Подумав при этом ни один раз — не набивался бы Илька много лет в кавалеры, лучшего друга ещё поискать.

Когда, наконец, просветлело, и в амбаре застонали-закопошились запертые там бабы, посеревший от усталости Ильрих с готовностью сообщил, что станет помогать Руте с икотницами. Но его остановила и заставила улечься у костра освежённая сном Заряна. Парня мгновенно сморило, а Рута с Заряной открыли дверь амбара.

Проснувшиеся тётки и молодухи с удивлением таращились на неизвестно откуда взявшуюся вторую ворожею, которую выдавал особый знак отличия. Подвеска на очелье, кружок-коловрат, свисающий между бровей. Знак бога-творца Сварога и символ торжества Прави. Однако долго себя рассматривать новая, ещё более строгая девушка не дала. Взялась живо всех выпроваживать из амбара наружу.

Выкатившись за дверь горохом, тётки и молодухи удивились ещё больше. На траве у костра спал незнакомый парень в богатом кожаном доспехе, а неподалёку паслись две чужие лошадки и великолепный чёрный конь.

В третий раз бабоньки удивились, когда к амбару прибежала ещё одна молодая ворожея. Редкая красавица — вся беленькая, будто сахар или снег, и почему-то с очень счастливыми, лучистыми голубыми глазами.

Красавица, на минутку сунувшись в амбар, видно получила какое-то указание, и опять вышла. Принялась тщательно осматривать сбившихся вместе женщин — щупала им шеи и заглядывала каждой в рот через дыру в круглом зелёненьком камушке. После чего удовлетворённо кивала и отпускала очередную излечённую домой.

Тем временем Рута и Заряна, вооружившись зажжёнными факелами, внимательно разглядывали бревенчатые стены внутри амбара. Искали чёрные, словно дегтярные следы, оставленные покинувшей тела людей икоткой.

Следов на стенах было множество, но Рута решилась лишний раз убедиться. Поковырялась в щели между брёвен узкой щепочкой, и наружу выползло довольно медлительное и вовсе не призрачное существо. Больше всего напоминающее чёрного, безглазого и скользкого головастика. Рута торопливо сожгла его пламенем факела, однако уничтожать икотку поодиночке ворожеи не собирались.

Девушки вышли наружу, закрыли за собой дверь и подпалили амбар со всех сторон. Проснувшийся от жара и треска Ильрих помогал следить, чтобы огонь не пошёл по траве во все стороны. Затаптывал разлетающиеся головни или засыпал их с помощью лопаты землёй. Амбар действительно удачно стоял на отшибе, а вскоре из деревни прибежали на помощь и мужики. На всякий случай, всё-таки неподалёку лес и жильё.

Потом своих избавителей жители Усмановки долго благодарили и усердно кормили. Стол в доме хозяйки Руты заставили домашними припасами горой.

Хорошенько подкрепившись и чуток передохнув, три ворожеи опять занялись делом. Разделились и отправились обходить дом за домом, выискивая заражённые прахами. Читали заговоры, окуривали изнутри смесями магических трав, и развешивали изгоняющие амулеты. При этом девушки честно предупреждали хозяев, что с одного-единственного раза от вездесущих прахов не избавиться. Кто-то из Ордена время от времени будет Усмановку навещать.

Ильрих тоже не бездельничал: отогнал к лесному озерцу и искупал всех коней, после чего вычистил их скребницей и отвёл опять пастись. И за всеми этими делами Ильрих, Рута и Позёмка с особым нетерпением дожидались ночи. Заряна пообещала попробовать снять проклятье с Тавра.

Уже потом, когда всё закончилось более-менее благополучно, Рута часто вспоминала события той ночи, получив важный урок на будущее — ворожее не следует тешить своё честолюбие.

Заряна, чересчур уверенная в своих силах, не справилась! Самонадеянно пустила колдуна в собственное тело, не сомневаясь, что сможет его подчинить и заставить расколдовал Тавра. С Рутой Заряна договорилась, что та будет наготове и по знаку опять вышибет подселенца своей перуновой стрелой!

Но окаянный колдун оказался непрост и захватил власть над новым телом в два счёта! Едва Заряна, отпуская колдуна на волю, выдернула нитку из заговорённой иглы, вечно строгая девица принялась вытворять неописуемое. И для начала, с дурным смехом, сорвала с себя очелье с подвеской-коловратом. Символом торжества Прави над силами зла.

Затем Заряна рухнула на землю как подкошенная, и принялась хрипеть, рычать и извиваться. Склонившуюся над ней Позёмку сильно ударила рукой по лицу, одновременно выгнулась дугой и, наконец, утихла и обмякла. А когда поднялась с земли с помощью всё той же терпеливой Позёмки (с кровоподтёком на скуле), Заряна уже выглядела как бесноватая. Обвела всех тяжёлым ненавидящим взглядом и вдруг обратилась к Руте.

— Итак, голуба, это опять я, — произнесла она до боли знакомым, цедящим слова голосом Хорта. — На сей раз, предательница, замуж не предлагаю. Волк, ату её!

И волколак, снова попавший в зависимость к колдуну, не колеблясь кинулся на Руту. Хорошо ещё она успела выхватить из кармана штанов перунову стрелу и выставить перед собой. Собиралась испугать оборотня или отогнать, как получится, но тот вдруг перекусил стрелу мощными челюстями, как сосульку. И тут же отчаянно завизжал. Видно сильно обжёг себе пасть, из которой так и повалил дым.