Когда со времени пропажи Тавра минула пара дюжин дней, к Магистру прибежала взволнованная Позёмка и твёрдо заявила, что её жених в опасности. А срочно призванная Кипрея, раскинув руны, это подтвердила.

Теперь всем отправляющимся на задания спутникам было поручено искать следы Тавра по всей стране. Бросать своих в беде в Ордене было не принято.

Позёмку с её покалеченной, пока слабой рукой Магистр на поиски не отпустил, а вот Руты выпросилась.

— А езжай! — немного подумав, кивнул Магистр. — Не пропадёшь, ты у нас удачливая!

Как в воду глядел, повеличав Руту удачливой. Всего-то на второй день пути ворожея встретила в придорожной корчме Моревну. Которая опять долго отсутствовала и о пропаже Тавра ещё не знала. Зато видела его самого, и не так давно, в жаркой, южной стране шахринабов. Выглядел Тавр при этом странно, и повёл себя загадочно — на вопросы Моревны толком не отвечал и очень куда-то торопился.

Не привыкшая лезть в чужие дела богатырша тогда спокойно попрощалась. Зато теперь, сидя с Рутой за столом корчмы и уминая жаренного гуся с капустой, решила поделиться впечатлением от той встречи.

— Куда-то мужик вляпался! По всему видать.

— Почему так думаешь? — потребовала разъяснений Рута.

— Просто нутром чую. Лицом, кстати, подурнел. а уж как странно был одет! Одни серёжки чего стоят.

— Серёжки? — ахнула Рута. — Тогда точно вляпался! Вот и Позёмка почуяла что-то нехорошее.

— А дозволь спросить между нами, девицами — какого это любить чужого жениха? — усмехнулась вдруг Моревна. — Ладно, не красней. Видать всё в жизни бывает. Сейчас я карту нарисую, где именно твоего Тавра у шахринабов видела.

Развалины освещала полная и очень яркая луна. Она лила свой свет на обломки древних строений и россыпи камней, и те отбрасывали причудливые и почему-то движущиеся тени.

Для кого-то эта чуть душная южная ночь с великолепным звёздным небом наверняка была хороша, только Руте ничего не нравилось. И слишком крупная, словно чужая луна, и руины бывшего человеческого жилья, напоминающие своей заброшенностью, что всё в этом мире когда-нибудь станет прахом и тленом.

Ещё больше ворожее не нравились странные тени, но для этого и существуют охранные амулеты. Поэтому когда особо настырная тень зловеще дотягивалась до ног Руты, кусочек мглы тут же съёживался и отползал обратно. А ворожея продолжала сидеть в засаде меж пыльных и жёстких камней, терпя неудобства, в то время как тот, за кем она следила, собирался устроиться неплохо.

Тавр выбрал себе тоже несколько пыльное, зато свободное от обломков пространство возле хорошо сохранившегося фрагмента стены. Случайно или нет, такое место в руинах оказалось единственным. Да ещё хорошо освещённым, потому что луна, словно специально, зависла поближе.

Продолжая свои таинственные приготовления, Тавр принялся доставать из пёстрых шахринабских хурджинов разные вещи. Сначала пусть и тонкий, но довольно большой красивый ковёр, который расстелил прямо на земле. Затем пристроил сверху пару пышных подушек, и на этом приготовления не закончились. Поверх ковра легла шёлковая скатерть, вскоре превращённая в щедрый стол. Какой пошёл запах! Глотая голодную слюну, Рута учуяла ещё тёплый шашлык, недавно испечённые лепёшки и аромат спелых персиков. Даже тени оставили прятавшуюся ворожею в покое и уползли к ковру, словно надеялись на угощение.

— Ты глянь какой хозяйственный да заботливый, — прошипела ворожея себе под нос с немалым удивлением. — А прежде только и мог канючить: "Рута, ты не забыла взять в дорогу поесть? Рута, я опять голодный, дай хоть горбушечку!". И как только такую тяжесть на себе доволок?

Где-то в отдалении, за разрушенными воротами перед развалинами, вдруг раздался крик осла. Но дав подсказку, серенький труженик быстро успокоился.

"Так вот кто за тебя всё тащил-надрывался… — беззвучно усмехнулась Рута, продолжая следить и размышлять. — И что теперь? Стол накрыт, шашлык остывает, и где же та таинственная особа, для которой человек так старается? Впрочем, бедный Тавр не совсем уже и человек… В который раз, словно нарочно!".

Сидевший на ковре её напарник со спины выглядел прежним: плечистый высокий славич, настоящий богатырь. Одетый, правда, не в штаны и рубаху, и не в доспех, а в роскошный переливчатый халат, но в этой южной стране мужчины так и одеваются. Конечно те, которые не бедствуют. Вот только местные предпочитают обривать себе голову под чалму или тюбетейку, у Тавра же на голове успели отрасти его густые золотистые кудри. Которые Рута самолично обрезала, когда её спутнику пробили на прошлом задании голову.

«Быстро же у тебя растут кудри, эх, надеть бы на них веночек из васильков, — умилилась Рута, лаская взглядом обтянутые шёлком могучие плечи. — Точь-в-точь походил бы на нашего Леля… если бы не нынешнее рыло, прости уж за грубые слова…».

Сразу по приезду в этот южный городок, который отметила на самодельной карте Моревна, Рута успела насладиться новой внешностью Тавра, выследив его с помощью поискового амулета в одном из узких переулков. И едва узнала, в основном по росту и редкому даже для славичей размаху плеч. А ещё по синим глазам, которые смотрели теперь словно через прорезь. Остальные части лица и голова напарника были скрыты под причудливо намотанным шарфом из шёлка.

На внезапное появление спутницы прежде добродушный и довольно покладистый парень отреагировал тоже странно. Явно был не рад: отмалчивался или отвечал почему-то скупыми жестами, и всё порывался уйти. Но Рута всякий раз ловила его за широкий рукав халата.

Не спросил Тавр и про свою невесту, впрочем, это как раз влюблённую Руту порадовало. Видно он и Позёмка серьёзно рассорились и красавица ледышка теперь ей не соперница.

А вот нежелание напарника объяснить свой побег из Ордена девушку весьма злило. Последней каплей стал отказ Тавра снять с лица дурацкую тряпку, пришлось содрать её самой. Тогда-то Рута и поняла, как права была Моревна. Напарник действительно во что-то крепко вляпался!

На неё хмурилось Нечто с серой пятнистой кожей и красными глазами, хотя основные черты, присущие человеку, более-менее сохранились. Вот только нос укрупнился и вытянулся вперёд, нависая над теперь плоскими и широко растянутыми губами, да щёки сильно ввалились.

Брови Тавра, напротив, сильно разрослись и свешивались на глаза чёрной пушистой чёлкой. Уши тоже пустились в рост и по краям также опушились. Они упорно лезли на видное место, не желая прозябать прикрытые кудрями, и такой "красотой" ушастый хозяин явно гордился! Потому что украсил теперешние лопушки целой гирляндой серёжек в форме колец с нарядными подвесками.

— Ого, какие серёжечки! Дашь когда-нибудь поносить? — несколько ошалела, поэтому принялась тараторить глупости Рута. — А под халатиком ты какой? Ничего не отвалилось или лишнего не выросло? Вот же одёжа, ничего не разберёшь. Мешок мешком!

Тавр в ответ оскалил зубы и что-то прорычал. Достаточно грозно, но, к сожалению, неразборчиво.

— Эй, ты чего? Уже утратил человеческую речь? Или дурачишься? — сразу прекратила зубоскалить ворожея и озабоченно нахмурилась. — Тавр, ты сведёшь меня с ума! Чую какое-то не наше, враждебное колдовство, ты с кем это на чужбине связался? А ещё клятву давал, бороться с силами зла!

Тавр, нетерпеливо переступая, еле дослушал и опять попытался сбежать, но Рута успела произнести заклинание «ватных ног».

— Пссс! Псссти! — яростно обшипел Руту напарник.

— Погоди, не серчай. Дай сперва наглядеться и сообразить — это кто же из такого лопоухого и пятнистого получится? Впрочем, тебе не впервой, верно? Кто у нас недавно разгуливал в шкуре волколака? — бормотала ворожея, нарезая круги возле Тавра и собираясь изловчиться и заглянуть под широкий халат.

Напарник не сдавался и по-прежнему пытался безуспешно от неё сбежать. Впрочем, потихоньку идти он всё-таки мог. Семенить маленькими шажками, настолько ноги стали слабыми и подгибались.