— Даже не думай! — прогремел он властно, когда его надменные глаза появились перед ним, прямо из тьмы. — Тебе нужно передохнуть, а потом мы продолжим.

— Но восстановление займёт слишком…

— Тебе достаточно поесть, попить и немного отдохнуть, отключив все ненужные внутренние опции. Иначе я тебя сюда не пущу.

— Но у меня нет времени!

— У тебя его достаточно, сын мой, а теперь до скорой встречи.

Зрачки Гильгамеша сузились, а глаза расширились. Дэвида будто что-то схватило за плечи и потянуло в неизвестность. Он был зол, но ещё больше был измождён. В итоге Шепард перестал сопротивляться и направился навстречу реальности.

***

Дэвид лежал на животе, на холодном и чистом полу своей палаты. Он открыл глаза, повернув голову на бок и понял, что выжат, как лимон. Дэвид попытался приподняться, но его руки задрожали, не выдержав массы собственного тела. Он глухо удариться об пол. Дэвид с трудом повернул голову на другой бок, и его нечёткий взгляд отыскали дисплей часов. На них было почти час ночи.

Электрический щелчок дверного замка и в комнату вбежал медбрат. Он был испуган и быстрым шагом направлялся к Дэвиду.

— Не подходи ко мне! — взревел Шепард, чуть выпучив глаза и вновь попытавшись подняться. Он увидел, как медбрат остановился и Дэвид прочитал в его взгляде обиду. Он несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул и заговорил в своей обычной манере. — До меня в таком состоянии опасно прикасаться. Это тебя не убьёт, но в худшем случае ты превратишься в овощ.

Медбрат поджал губы, опустил руки, выпрямился и отошёл чуть назад, но почти сразу сделал несколько уверенных шагов к Шепарду. Он остановился возле него на расстоянии не более двух широких шагов. Мужчина был чем-то похож на Анхель, но был более угловатым и смуглым. Медбрат, чуть щёлкнув языком и посмотрев через плечо на маленький зрачок камеры над выходом, деловито обратился к Шепарду:

— У меня датчики из вашей палаты, пять минут назад, чуть с ума не сошли. А потом я вижу на мониторе, как вы тут дёргаетесь, будто кто-то через вас пропустил опасный для жизни электрозаряд.

— Можно и так сказать. Но со мной всё в порядке. Я и в более худших ситуациях был.

— Вот как? Но я ответственен за вас и поэтому не смогу уйти отсюда до тех пор, пока не удостоверюсь в истинности вашего утверждения.

— Да в порядке я! — вновь теряя контроль, проговорил Дэвид, пытаясь доползти до кровати. Ноги его не слушались. — Если уж тебе так хочешь помочь, тогда принеси мне что-нибудь поесть. И чем жирнее и сытнее будет еда, тем лучше. У меня впереди уйма тяжкой работы.

Парень сузил глаза, скрестив руки на груди, и с не прикрытым сарказмом спросил:

— Простите, что?

— Еда. Я истощён и…

— Я это слышал, но вы видели который час?

— Видел, и?

— Не знаю, чем вы таким важным заняты, но после этих слов я вынужден вызвать дежурного врача и вколоть вам снотворное. Я не могу допустить, чтобы вы занимались непомерным самобичеванием. Даже не смотря на тот факт, что вы Вечный, мистер Шепард.

— Вот как? — сухо выпалил Дэвид. — Ну, хорошо. Если я завтра окажусь недееспособный перед собеседованием, то я, клянусь, поведаю твоей начальнице, что виной был некто… как тебя зовут?

Долгие секунды тишины, и вот медбрат, тяжело вздохнув и закатив глаза, язвительно ответил:

— У нас тут в холодильнике жареная курица и праздничный пирог… У меня завтра, то есть уже сегодня, день рождение…

— Поздравляю.

— Благодарю.

— Я согласен. И, если он есть, горячий шоколад.

— Как ни странно, но есть. Вам не сказано повезло, мистер Шепард.

— Неси, срочно!

Через пять минут медбрат вернулся с подносом в руках. Дэвид, прямо на глазах у именинника за считанные минуты умял еду и питьё. Он откинулся к стене и удовлетворенно вздохнул. Дэвид посмотрел на медбрата, и ему вдруг стало стыдно.

— Спасибо тебе. Поверь мне на слово, это было для меня очень важно. Если я добьюсь того, к чему стремлюсь, то я куплю тебе столько пирогов, сколько пожелаешь.

— Мне важнее, чтобы вы не померли до конца моей смены, и вообще: я ненавижу, когда человек, пусть и Вечный, столь некомпетентно относиться к своему здоровью, — сухо ответил медбрат, продолжая его сверлить взглядом. — Теперь я могу проверить ваше состояние?

— Нет! — отрезал Дэвид, выпрямляясь. — Если так боишься, то я беру всю ответственность на себя. Я могу это как-то зафиксировать?

— Я не собираюсь тратить время на такие глупости, — холодно ответил медбрат, беря поднос и подходя к выходу широкими шагами. — У меня и так достаточно возможностей доказать, что я сделал, всё что смог.

— Вот и хорошо и спасибо за еду. — Дэвид попытался улыбнуться. Тот лишь едко усмехнулся, а потом скрылся за задвигаемой дверью.

Дэвид ещё с минуту сидел, всматриваясь в дверь. Он пытался сконцентрироваться для второго захода в Погружение, но странная забота этого юноши немного его озадачила. Чтобы хоть как-то сконцентрироваться, он несколько раз со всей силы нанёс себе хлёсткие пощёчины и мотнул головой. Это немного восстановило порядок в ней. Затем Дэвид медленно лёг на кровать и расслабился.

Повторное погружение прошло чуть сложнее, чем в прошлый раз. Дэвида будто бы засосало в зыбучие пески и выплюнуло в самые глубины мироздания. Его подсознание с трудом приняло форму физического тела, и он огляделся. Все воспоминания погасли. Кроме одного. Этот клубок был не столь большой, как прошлый, но не менее зазывающий. Но не успел Дэвид дотронуться до него, как он услышал голос отца.

— Пока не спеши и выслушай меня.

Дэвид обернулся в пространстве на девяносто градусов и нашёл глаза Гильгамеша в непроницаемой тьме.

— Только выслушать? — ядовито спросил Шепард.

— Пока лишь выслушать. А после я отвечу на твои вопросы, как и обещал. На часть из них, конечно. Ну, а пока не прерывай меня и слушай.

Когда мы очнулись, учителя уже не было. Мы нашли короткую записку, что повторяла его последние слова. Такое прощание нас немного задело, но выбора не было. Очередное испытание и мы должны были его пройти. Не ради учителя, а ради нас самих. Каждый из нас вернулся в свои земли, и мы начали выполнять поставленные перед нами задачи.

Спустя двадцать пять лет он передал нам весточки о новой встрече. Каждому в разное время, чтобы мы все прибыли в место назначение с наименьшим периодом ожидания.

Послания принесли серокрылые голуби, и были они написаны на настоящей бумаге. В них было указано место встречи, а также инструкции о том, что нам следует стереть все свои следы из истории. Не спрашивай, как именно, но я постарался, по возможности, превратить моё существование в миф, да в таком виде, что долгое время он прибывал в состоянии небытия. Ты, наверное, считаешь, что учитель был жесток? А вот я воспринял это, как испытание в испытании, и поэтому не обессудь меня. Ну, а за остальных я не собираюсь нести ответственности.

И вот, мы отправился в путь. Вскоре или не очень мы… Но что я это вот так на словах. Давай увидь эти замечательные воспоминания сам.

Дэвид не стал дослушивать сентиментальную речь отца и, предчувствуя момент, погрузился в свет, полный воспоминаний.

Он приземлился на широкой поляне, поросшей невысокой лохматой травой и окружённой редким лесом из ветвистых узловатых деревьев. Посреди луга росло ещё одно дерево. Величественное древо раскинуло свои лапы-щупальца на десятки метров во все стороны, а под ним, скрестив ноги и прислонившись к шершавому стволу, лежал Эд’М. Всё такой же неразличимый для взора, всё такой же таинственный. Дэвиду почудилось, что он дремлет, но его личный опыт говорил об обратном. Чувства и рефлексы учителя были наряжены до предела.

Мир, если не считать того, что он был слегка не в фокусе, был полон спокойствия и тишины, а лёгкая воздушная рябь, искрящееся серыми и алыми оттенками, говорила о том времени суток, когда ночь ещё была сильна, а утро лишь набирало свою мощь.