В это блаженный час на весь лес прозвучали звуки флейт и рокот барабанов. И в этот миг мир приобрёл потерянную чёткость. Дэвид обернулся и увидел, как сквозь заросли ровным и величественным строем шло множество людей: белокурых и пурпуроглазых, одетых в белые одежды из хлопка и в походные сандалии из толстой и прочной свиной кожи. У мужчин на лбах были выведены чуть мерцающие серебряные символы из простых линий и кругов, а женщины носили на шеях сплетения из серебряных и бронзовых колец с вкраплениями крохотных алмазов и аметистов. Мужчины были вооружены топориками с тонкими и очень длинными древками, украшенными белыми и пурпурными цветами, а также длинными луками. Девушки шли с высокими шестами в форме цветов, из которых медленно вырывалось фиолетовое пламя. По бокам шли музыканты, играя на флейтах и барабанах. Сарасвати ехала на огромном слоне, а за ней следовали её ближайшие приближенные, закутанные в белые мантии. Каждый из них нёс в руках свёртки пергамента, исписанные и исчерченные.
Сарасвати, закутанная в белую тогу, увенчанная серебряной диадемой с прекрасным крупным пурпурным аметистом, с шеей и руками закованными в серебряные обручи, за эти двадцать пять лет стала невероятно высокой и красивой девушкой. Её платиновые прямые волосы ниспадали до пояса, пепельная кожа тускло светилась в этот сумрачный предрассветный час, а глаза горели пронзительным пурпуром.
Эд’М сладко потянулся, поднялся и медленно направился навстречу людям. Увидев учителя, величественность Сарасвати, как рукой сняло. Она спустилась со слона, и к Эд’Му устремилась та самая скромная девочка, которую когда-то спасли из рук обезумевших от голода людей. Она радостно обняла его, а по её щекам потекли тонкими струйками слёзы. Эд’М сначала смущено приподнял руки, но потом тихо обнял свою ученицу.
«Учитель! Ах, учитель! — нежно подумала Сарасвати, продолжая обнимать Эд’Ма, — Как же я рада вас снова видеть!»
— И я рад тебя видеть, Сара! — наэлектризованным голосом, полным тепла, ответил учитель, при этом нежно освобождаясь из объятий девушки и ложа руки ей на плечи. — Я рад, что под твоей маской величия всё ещё живо прекрасное невинное дитя.
Сарасвати вдруг опомнилась и отвернулась от Эд’Ма. Лишь после того, как она утёрла слёзы и несколько раз глубоко вздохнув, девушка вновь повернулась к учителю. Прямая, как стрела, с вздёрнутым подбородком и надменным взглядом, она подумала:
«Я надеюсь, что прошла испытание! И мне и моему народу будет позволено продолжить наш великий путь?»
Сарасвати важно указала рукой на людей, стоявших на довольно почтительном от них расстоянии. Полусогнувшись, они смотрели себе под ноги, дрожа всем телом.
— Что ты про меня им наговорила? — холодно спросил учитель.
«Лишь о вашей значимости для меня — величественно подумала Сарасвати, — Если бы не вы, то не было меня, а значит, и не было и их»
Думая об этом, Сарасвати медленно осматривала пространство, и вдруг неожиданно в её глазах появился странный блеск:
«Так я прибыла первой?»
— Да, ты прибыла сюда первой, — все ещё холодно, ответил Эд’М. Но с секунду спустя, увидев в какое сильное возбуждение пришла Сарасвати, он смягчился. — Ты пришла первой, и я поздравляю тебя с превосходным завершением испытания.
«Благодарю учитель! Вы ведь не против, если мы, в ожидании остальных, разобьём лагерь? Ведь я не думаю, что они все в течения часа придут»
Последняя мысль была полна детской надежды, но если Эд’М это и заметил, то предпочёл проигнорировать её. Он лишь ответил:
— Конечно. Это даже разумно. И ещё кое-что. Слонов придётся оставить здесь
«Как скажите, учитель. Это было лишь для эффекта!»
Сарасвати улыбнулась Эд’Му и направилась к своим людям.
Слепящий свет и теперь Дэвид стоял возле Эд’Ма и Сарасвати. Они сидели на мягком ковре в тени того же дерева. Ученица, обняв ноги, улыбалась и смотрела в глаза учителю. В стороне возились её люди, готовя еду или отдыхая. Мир был полон света и тепла расцветающего утра.
В мир вторгнулся звук медной трубы, заставивший людей устремить взгляды туда же, откуда они пришли. К ним приближались два отряда, похожих друг на друга, как и не различимых, в тоже время. Возглавляли их статный мужчина и красивая девушка, восседая на красивых серых лошадях.
«Прометей и Рей Сильвия» — догадался Дэвид.
Они были одеты в белые и красные тоги и туники соответственно, а обуты в высокие сандалии на завязках. Прометей превратился в красивого черноглазого мужчину с головой покрытой густыми волнистыми каштановыми волосами. Сильвия была златоволоса, златоглаза и значительно выше своего возлюбленного. Что, впрочем, не мешало Прометею, время от времени, смотреть на неё восхищённым взглядом.
Люди волокли за собой огромные повозки, в которых были уложены изящные вазы, статуэтки и пергаменты, исчерченные линиями и пунктирами.
Мужчины Прометея были одеты в лёгкие бронзовые доспехи и шлемы с плюмажами из красных конских хвостов. Вооружены они были бронзовыми топорами и метательными дротиками. Мужчины же Рей, наоборот, были закованы в тяжёлые доспехи и вооружены мечами и длинными щитами. Они маршировали порядком простых геометрических фигур.
Женщины обоих отрядов, чьи головы покрывали шали белых и красных цветов, несли с собой шкатулки из чёрного дерева или свитки с печатями из чёрного воска и скрепами из чистого золота. В их глазах читалась решительность.
Увидев учителя, Прометей и Рей Сильвия, остановились почти там же, где и до этого Сарасвати со своими людьми, и тепло заулыбались ему. Они слезли с лошадей и широким шагом направились к нему и Сарасвати. Она смотрела на своих союзников, как показалось Дэвиду, слишком надменно. Когда между Эд’Мом и прибывшими учениками осталось около десяти шагов, они остановились, а после, всмотревшись в учителя, стали на одно колено и поклонились ему.
— Учитель! — густым баритоном ответил Прометей. — За эти двадцать пять лет мы сделали всё возможное, чтобы оправдать возложенные на нас надежды.
— Можете спокойно выдохнуть, — Эд’М подошёл поближе к ученикам и мягко возложил руки им на плечи. Прометей и Рей Сильвия посмотрели друг на друга, радостно заулыбались, поднялись и обняли учителя. Сарасвати в этот момент величаво подошла к друзьям и, слегка преклонив голову, подумала:
«Я безмерно рада видеть вас! Хотя это и не первая наша встреча за эти годы»
— Сестра Сарасвати! — звонко отозвалась Рей, обняв её. Та подалась этой слабости, но сделала это сухо и натянуто. В её взгляде Дэвид увидел подавленное пренебрежение. — И всё равно, я всегда рада нашей встречи.
«Но разве с вами не шёл отряд Одина?»
— У него появилось неотложное дело — сказал Прометей, ухмыляясь уголками рта. — Чуть ранее до нас дошли звуки битвы. На группу Гильгамеша кто-то напал.
«Что за глупцы! — мысленно возмутилась Сарасвати. — Нападать на одного из нас! Но это означает, что Гиль не избавился от всех следов своего существования в этом мире и допустил тех, кто сможет ему мстить?»
— Сара, дочь моя, — вмешался учитель, чуть понурив голову. — Я дал вам в этом задании свободу выбора, но я всё-таки надеюсь, что ты восприняла мои слова не в буквальном смысле?
«Конечно, нет, учитель!» — обиженно подумала Сарасвати, темнея лицом. — «Я и мои люди стёрли память всем тем, кто знал о нас на многие тысячи вёрст от моих земель! Я не из тех, кто решает проблемы грязными методами!»
— Я рад твоим честным мыслям и эмоциям, Сара, — ответил учитель, а потом обернулся к Прометею и Рей. — И вы не переживайте, ибо я знаю, как каждый из вас поступил в данном случае. А пока, пускай ваши люди отдыхают, а вы присоединяйтесь ко мне с Сарой. Думаю, нам есть о чём поговорить. Да и скоро завтрак!
— Да, учитель! — вновь поклонились Прометей и Рей, и в этот момент произошло смена воспоминания.
Окружение не успело за столь короткое время поменяться. Лишь люди трёх племён, перемешавшись, занимались своими заботами и общались друг с другом, смеясь и удивляясь. Утро окончательно вступило в свои права. Дэвид находился позади Эд’Ма и его учеников. Они стояли, отойдя от большого дерева метров на сто. Взгляды их были сосредоточены и устремлены вперёд. Вдруг Сарасвати, стоя с закрытыми глазами, возвестила остальным:
