— Крот, значит… — тяжко вздохнул и сел в скрипучее кресло. — Похоже, я всё-таки рано расслабился.

За те два часа, что Пакость наблюдал за Аней, ничего странного не произошло, и никто не появился. Впрочем, глупо было надеяться, что если «крот» нас и услышал, то он станет действовать открыто, зная, что его засекли. Обычно, в таких ситуациях, люди пытаются избежать последствий. Тем более, что «крот» — это не подосланный убийца, и цель его — слежка, а не что-то иное. Так или иначе, когда положенный срок настал, я уже стоял на том самом пляже рядом с озером, где мы с Аней впервые встретились. Она тоже была уже здесь, как и Пакость, наблюдавший за ней с дерева и изредка посылавший мне информацию о происходящем в округе.

— Привет ещё раз, — сказал я, аккуратно подходя к ней и непринуждённо вставая рядом. Аня смотрела вдаль, на другой берег и о чём-то размышляла. — Ты как?

— Да пойдёт, вроде, — отстранённо ответила она и бросила на меня мимолётный взгляд. — Слушай, я…

— Не знаешь, с чего начать? — иронично усмехнулся. — Я тебя понимаю. У меня самого в голове крутиться множество вопросов, и я не знаю, какой задать первым.

Аня напряглась ещё больше, и, как я понял, эти два часа, которые она дала себе, чтобы «подготовиться» к этому разговору, ей не помогли. Значит, я не зря всё это время думал, какие именно вопросы я хочу ей задать.

— Ладно, не будем тянуть Пакость за причинное место, — произнёс я по старой привычке, удивив Аню своими словами, но особого значения она им не придала. — Задам самый первый и важный вопрос. Ты знаешь, кто именно этот «крот»?

— Нет, — совсем спокойно ответила она и, судя по реакции, не соврала. — Я знаю только, что он есть. Хотя я даже не уверена, что «крот» внутри группировки. Возможно, за тобой следит ассоциация.

Вот это очень важное уточнение. Потому что, когда Аня сказала мне про «крота», мои подозрения почти сразу упали на Тихонова. Вот он, вроде, ничем себя таким не выдаёт, но слишком он странный. Умелый, что ли. И если раньше я думал, что он работает на «Эдем», а потом и вовсе перестал так думать, то сейчас у меня закралось ещё больше подозрений на его счёт. Однако, может ли такой малец работать на ассоциацию? Не думаю, что они могли завербовать кого-то столь юного. Если уж кто-то и может быть засланным человеком от Истребителей, так это… Ладно, пока ещё ничего не ясно и рано делать выводы.

— Хорошо. Предположим, что «крот» есть. Зачем ассоциации за мной следить? — это особенно странно на фоне того, что мои показатели теста показали чуть ли не самый мизерный результат из возможных. Мне казалось, что их интерес ко мне должен был угаснуть. — С каких пор они так заинтересованы обычными студентами?

— С тех самых, как участились случаи смерти людей в подземельях, и особенно после того, как мой брат потерял там руку.

Нахмурился и посмотрел на Аню с удивлением. Она точно видела, что я на неё смотрю, но взглянуть мне в глаза не решалась.

— О чём ты? Причём тут твой брат и люди, погибшие в подземельях? Это ведь случайность, разве нет? Работа Истребителей всегда сопряжена с риском.

— Это так, но тут иной случай, — она вдруг решилась и повернулась. Я увидел в её глазах страх? В глазах Волковой? Это шутка, или мне просто кажется? — Мой брат… он потерял руку не просто так. Я не знаю всей истории до конца, но я точно знаю, что это было по вине другого человека.

— Другого человека? — совсем ничего не понял и удивился. — Твой брат поцапался с другим «S»-ранговым? Даже если так, причём тут я?

Аня снова замялась, а в мою голову начали лезть не самые приятные, я бы даже сказал, довольно крамольные мысли. Почему-то я стал думать о своей тёте, прозвище которой внушало страх многим. Неужели это её рук дело, а за мной следят как за её племянником? Чёрт возьми, если это и правда так, то тем, кто за ней следит и в самом деле может оказаться!..

— Я неправильно выразилась, — произнесла Аня, сбив меня с мысли. — Это был не совсем человек, пускай и выглядел он так же. Брат сказал мне, что он был похож на чудовище в людском обличии. По его словам, он не мог не просто с ним справиться, он не мог его даже поцарапать. Он чудом там выжил…

— Ты говоришь: «Он». Значит, это была не женщина?..

— Нет, — у меня отлегло от сердца, точнее, на ядра маны, а вот Аня подозрительно прищурилась. — С чего ты взял, что это должна быть именно женщина?

— Да так! — отмахнулся, изобразив на лице кривоватую улыбку. — Не вникай, это мои мысли. Значит, там был монстр в обличии человека? Всё равно не понимаю, причём тут я. Неужели ассоциация считает, что я с ним как-то связан?

— Не просто считают, — Аня тяжело вздохнула. — Они почти в этом уверены. Уж не знаю, почему именно, но это так. Даже мой брат предупредил меня, чтобы я к тебе не приближалась. Как видишь, я ослушалась.

Будь у меня сердце, оно не просто пропустило удар, оно бы остановилось. Ассоциация считает меня тем монстром, о котором я до этого даже не слышал? И Волков старший того же мнения? Это когда я успел нажить себе таких врагов, даже не покидая стен академии? Вы шутите, что ли⁈

— И… почему ты ослушалась?

— Да потому что это всё какой-то бред, — уверенно ответила Аня. — Я же вижу, что ты не можешь быть этим монстром. Да и далеко отсюда до мест, где происходили все эти случаи, а ты, вроде, не покидал академию.

— Такая себе причина. — подметил я. — Будь это так, ты бы всё равно не стала бы ослушиваться брата. Может, скажешь уже, зачем ты пришла к нам на самом деле? В сказки про то, что ты хочешь стать сильнее, я уже не поверю.

Волкова нахмурилась, и взгляд её стал жёстким, пронзающим. Похоже, я попал в точку, поймав её на том, что она всё-таки что-то недоговорила.

— Ты, конечно, проницательный, Мышецкий, — суровым голосом произнесла она. — Но тебе не хватает такта для общения с леди.

Мне захотелось улыбнуться. Уж кого-кого, а Волкову леди назвать сложно. Хотя, если представить, что до семи лет она жила в довольно большом дворянском роду, манерам она точно обучена, а всё, что произошло с её характером после, это последствия суровых условий жизни. Вот только, я слишком поздно понял, о чём она. И когда понял, то сразу осознал, насколько был бестактен.

— Я ослушалась брата по причине, что ужасно презираю несправедливость и ещё больше ненавижу несправедливое гонение невинных, — в её голосе чувствовалась горечь. — Я не понаслышке знаю, что такое, когда тебя все ненавидят просто из-за того, что ты есть. Даже мой старший брат…

— Твой брат? — удивился. — Разве он не любит тебя больше всей жизни? Мне казалось, что об этом даже в «СМИ» слухи ходили.

— Сейчас это и в самом деле так, — Волкова кивнула. — Он любит меня и души во мне не чает, но только из-за того, что я постепенно превращаюсь в копию мамы. А давным-давно, когда всё только случилось, он хотел меня убить. Я помню его бешенный звериный взгляд. Он чуть не придушил меня, когда я пришла в себя. Кричал, что это я должна была умереть, что это я должна была там погибнуть, а не мама и вся наша семья. Его тогда еле оттащили, но осуждать никто не стал. Я видела в глазах врачей и сослуживцев брата презрение и горечь, что он не свернул мне шею первым же движением. Только очнувшись, всё, что я видела, — это взгляды людей, желавших мне смерти и боявшихся меня. Да, у них был повод, но я ведь была в этом не виновата…

Она набрала полную грудь воздуха и резко его выдохнула, приходя в себя. Её голос быстро вернулся в норму и стал более бодрым, что ли.

— Если говорить более простым языком, я просто не верю, что ты можешь быть тем монстром. И если себе я помочь тогда толком не смогла, то хотя бы тебе помогу. Да и если честно, сильнее стать тоже хочется. Так что, я решила просто совместить приятное с полезным.

Я совсем не знал, что ей на это отвечать. С одной стороны, было чертовски не по себе от осознания, через что она прошла, а с другой… Я понимал, что если она говорит правду, то ассоциация нацелилась на меня, как на цель номер один, и хочет повесить всех собак.