– Я бы их на кол живьём посадила. – Ответила маньячка. – Просто обезглавить и насадить головы на пики недостаточно.

– Хм. Радикально. Но, увы, подобная казнь слишком негигиенична. Они же живьём гнить будут, распространяя вокруг себя вонь, чуму и прочие болезни. А город и так в дерьме зарос.

– Нет! Прошу, не убивайте! Я не виноват. Это всё Роб, клянусь! – Начал верещать один из бандитов, поняв, что шансов выжить у него почти не осталось.

– Флешетта, твоё слово последнее. Ты только что выслушала чистосердечное признание двоих бандитов. Как ты считаешь, какое наказание будет для них подходящим?

Я развернулся и посмотрел на девушку, которая вся извелась, наблюдая за «судебной процедурой». Не привыкла она, видать, к подобным столкновениям с реальностью.

– Я… – Девушка сглотнула и осмотрелась по сторонам будто в поисках спасения. Увы, никто так и не пришёл к ней на помощь. – Я всё равно против их убийства.

Бандиты посмотрели на неё как на ангела, сошедшего с небес.

– Вот как? – Огорчённо ответил я. – Что ж, если ты не считаешь их преступления достаточно серьёзными, то, может, мне и вовсе отпустить их? А заодно отдам им тебя. Пусть они выебут тебя всеми возможными способами, а потом продадут Барыгам. А те накачают тебя наркотой и будут насиловать своими гнилыми членами до тех пор, пока ты сама не сгниёшь заживо. И всё это время тебя будет волновать не твоё здоровье, а следующая доза наркоты. И мне вот интересно, когда ты будешь подыхать в канаве, ты по-прежнему будешь считать, что они не заслужили смерти? Вот этот Роб же признался, что продал Барыгам троих девушек. Троих. Он их по сути убил и обрёк на жуткие пытки перед смертью. И он не заслужил смерти?

– Я не знаю. Не знаю! – Зарыдала Флешетта, закрывая лицо руками. – Я… я поверить не могу, что они тут вытворяют подобное.

– Это Броктон-Бей, детка. Ад на Земле. И ты в нём теперь прописана навечно. Тебе уже не сбежать отсюда. Забудь про две недели. Повезёт, если ты сможешь вырваться, когда тебе исполнится восемнадцать. И ты каждый день будешь сталкиваться с такими вот животными. И с их жертвами. И с полным бессилием и наплевательством со стороны полиции, СКП и Протектората. Только благодаря их попустительству подобные монстры могут свободно разгуливать по улицам города. Я пытаюсь их сдерживать, но я один. Я не могу раз за разом ловить одних и тех же преступников. А потому… – Я подошёл к Робу и встал чуть сбоку от него, чтобы не загораживать вид. – …мне остаётся только отрывать этим ублюдкам бошки.

С этими словами я протянул руку и с влажным хрустом оторвал бандиту голову. Флешетта не выдержала подобного зрелища и отвернулась, согнувшись в рвотных позывах. А вот Призрачный Сталкер наоборот ловила каждое моё движение и вообще находилась в экстазе, чуть ли не обкончавшись на месте. Оставшаяся четвёрка бандитов заголосила, умоляя о пощаде, но вскоре их вопли были прерваны мной самым радикальным образом.

Я пафосно повёл рукой, и мой жидкий металл окружил пять трупов и пять голов, после чего они взлетели вверх и растворились в ночной тьме. Лишь только пятна крови на земле, смешавшиеся с грязью, свидетельствовали о том, что здесь что-то произошло.

– Гражданка, не буду вас задерживать. Вас дома дочь дожидается.

Жертва насильников не стала тормозить и свалила прочь на максимальной скорости, которая не позволила бы сказать, что это было паническое бегство. Видать, её процедура обезглавливания тоже не оставила равнодушной.

– Вот такое вот у нас правосудие. – Резюмировал я, после чего коснулся Флешетты и нормализовал её состояние. Она прекратила блевать и в ужасе посмотрела на меня. – А теперь, продолжим патруль. Мне как раз надо посетить одно место, и два Стража придутся весьма кстати в качестве официальных представителей Протектората и СКП.

Дальнейший путь мы продолжили, петляя по безлюдным улицам города между тёмными зданиями. Казалось, что город вымер, но это было не так. Вокруг таилась жизнь, кутаясь в остатки былой роскоши. Центр города до сих пор оставался без электричества и воды, и население бежало отсюда в Южные Доки, сейчас находящиеся под контролем Ассоциации Докеров, или на юг города, где разрушения были минимальны.

Но были и те, кто не хотел оставлять нажитое на разграбление мародёрам. Такие люди перебивались привозной водой, готовили еду на керосинках и… намертво забивали говном канализацию в своих домах, окончательно превращая эту часть города в заброшенные руины. А ещё, живущие тут люди соблюдали светомаскировку, так как светящиеся окна могли привлечь грабителей, которым тоже нечего было жрать. Хотя я и сократил общий уровень преступности в городе, он всё ещё не был равен нулю. Зачастую разлагающиеся останки жертв ограбления теперь находили через неделю-другую по запаху. Или не находили вовсе. Потому что город и так смердел трупами тех, кто погиб от цунами или от взрыва.

Пролетев по закоулкам, мы добрались до наиболее разрушенной части города. Конечно же, это был эпицентр ядерного взрыва. Тут большую часть домов снесло до основания, а провал в самом центре превратился в озеро, в котором, на удивление, можно было увидеть почти не тронутые остатки пары многоэтажек. Правда, эти здания почти полностью затонули и были наклонены под углом в 45-60 градусов.

– Где мы? – Поинтересовалась Флешетта. – Это место битвы с Левиафаном?

– Да. Тут почти всё разрушено, но некоторым идиотам показалось, что это идеальное место для того, чтобы поселиться.

Мы пролетели вдоль периметра провала и оказались на северной его стороне. Тут была пара чудом уцелевших зданий, с которых «сдуло» верхние этажи, оставив полтора этажа руин. Подвалы в зданиях были затоплены, что оставляло минимальную площадь, условно пригодную для проживания. Проход между двумя зданиями был перегорожен цепочкой предметов красно-оранжевой окраски: аварийные дорожные конусы, строительный барьер, пара оранжевых дождевиков, натянутых на кучи из камней. На стенах краской из баллончика были нарисованы вертикальные жёлтые линии. Всё вместе это создавало образ границы… которая огораживала непонятно что и зачем.

– Притормозите пока. – Отдал я команду девушкам.

Выйдя вперёд, я пересёк «границу», заодно сдвинув натянутую над землёй нить. А через секунду с верхнего этажа развалин слева от меня соскочила четырёхметровая горилла. Она была сделана из джинсовой ткани, и было видно, что, чтобы собрать такое количество материала, хозяйке этой «плюшевой игрушки» пришлось разорить не один магазин одежды. Горилла яростно замахала лапами, а потом ударила ими по земле перед собой, разбрызгивая воду из глубокой лужи. К счастью… для гориллы, та находилась в нескольких метрах от меня, так что её «цирковой номер» не стал причиной преждевременного распускания на заплатки. Если бы она меня хоть пальцем тронула, то я бы не стал сдерживаться.

Спустя десяток секунд, из здания выбежала девушка, наряженная как кукла викторианской эпохи. Широкое оборчатое платье, расшитое кружевами, было мокрым и грязным. Форму оно держало только благодаря силе владелицы. Соломенного цвета волосы, завитые в аккуратные кудряшки, тоже были местами мокрыми и грязными. Лицо скрывала фарфоровая маска, треснувшая от правого глаза до виска.

– Не подходи! – Взвизгнула Кукла. Именно так звали эту маску. – Чего вам надо?

Девушка дрожала то ли от страха, то ли от холода, то ли от всего сразу. Она переводила взгляд с меня на две фигуры за моей спиной, с каждой секундой всё больше погружаясь в панику и отчаяние. Горилла сдвинулась так, чтобы встать между ней и мной, при этом не перекрывая обзор.

– Я Кризис. И мне надо, чтобы ты прекратила свои хулиганские выходки и присоединилась к одной из организаций кэйпов города.

– Нет! Я сама по себе! У меня договор. Я и моя семья остаются здесь, а взамен я получаю воду и еду и никого не впускаю на свою территорию.

– Твою территорию? Ого! – Деланно удивился я. – И с кем же ты заключила этот договор? Броктон-Бей принадлежит мне, а я с тобой никаких договоров не заключал.