Эта медуза была почти четыре километра в поперечнике. Десятки щупалец длиной в сотни метров мерно, синхронно качались взад-вперед. На каждый взмах уходило больше минуты. Казалось, будто диковинное существо тяжело идет по небу.

Все эхо-сигналы и впереди, и сзади, и выше и ниже были Медузами. Все, которых он смог рассмотреть, явно принадлежали к одному виду. Может быть, кормятся «планктоном», который засосало в воронку так же, как и «Кон-Тики?»

— А ты подумал, Говард, — заговорило радио голосом доктора Бреннера, который пришел в себя от удивления, — что эти создания в сто тысяч раз больше самого крупного кита? Даже если это всего лишь мешок с газом, он весит около миллиона тонн! Как происходит у него обмен веществ — выше моего разумения. Ему ведь, чтобы парить, нужны мегаватты энергии.

— Но если это всего лишь мешок с газом, почему он так хорошо отражается на локаторе?

— Не имею ни малейшего представления. Ты можешь подойти ближе?

Вопрос не праздный. Что-то в Фолкене сжалось в приступе паралича, похожего на тот, что он испытал во время радио-шторма. Он может приблизиться к Медузе на любое расстояние. Однако пока предпочитает сохранять дистанцию сорок километров, о чем он и заявил достаточно твердо.

— Я тебя понимаю, — неохотно согласился Бреннер. — Ладно, останемся на прежнем месте.

«Останемся»… Фолкен не без сарказма подумал, что разница в сто тысяч километров отражается на точке зрения.

Глаза Спарты открылись. Она только что слушала разговор между Центром управления полетом и хрупким воздушным шаром, кружащим в облаках Юпитера далеко внизу.

И все же на ее изуродованном лице не было понимания.

— Ян ижху… — ее горло было полно песка.

— Что?

На нее смотрели трое мужчин, двое молодых, один постарше. Незнакомых. Она снова попыталась сосредоточиться, рассмотреть их с близкого расстояния, но ее голова была готова взорваться. Если бы она могла заглянуть им в глаза, прочитать их сетчатку, она бы наверняка узнала их… но почему ее правый глаз мертв? Она могла сформировать изображение только под фиксированным нормальным углом. Она видела не лучше любого обычного человека.

— Я ничего не вижу — прошептала она едва слышно.

Один из молодых людей помахал рукой перед ее лицом. Она проследила за ним взглядом. Он поднял вверх три пальца.

— Ты видишь мою руку? Сколько пальцев?

— Три, — прошептала она.

— Смотри внимательно — сказал мужчина, который, должно быть, был врачом. Он положил ладонь ей на правый глаз.

— Сколько теперь пальцев?

— Четыре. Но я ничего не вижу.

Он прикрыл ладонью ее левый глаз. — Сколько их теперь?

— Все равно четыре.

— Почему ты говоришь, что не видишь? — Доктор убрал руку от ее лица. — Ты видишь разорванную картинку? Тени? Что не так?

Она отвернулась, не потрудившись ответить. Придурок не понимал, о чем она говорит, и ей пришло в голову, что лучше ему ничего не объяснять.

— Эллен, мы должны поговорить с тобой, — сказал один из них, старый. Почему он назвал ее этим именем? Это не ее имя.

Она была привязана к кровати широкими лентами вокруг ее лодыжек, запястий и талии. К ее рукам тянулись трубки, и она смутно ощущала, что из головы торчат еще трубки и провода. Эти трубки, должно быть, что-то делают с ее головой. Она не видела как раньше, но слух у нее остался прежним…

Следующие два часа «Кон-Тики» спокойно дрейфовал в воронке. Фолкен экспериментировал с аппаратурой стараясь получить наиболее качественное изображение ближайшей из медуз. Быть может, эта тусклая окраска — камуфляж? Быть может, медуза, как это делают многие животные на Земле, старается слиться с фоном? К такому приему прибегают и преследователь, и преследуемый. К какой из двух категорий принадлежит медуза? Вряд ли он получит ответ за оставшееся короткое время. Однако, когда после полудня прошел час, Фолкен получил ответ на этот вопрос.

Пять мант прорезали стену тумана, образовавшую воронку, летя V-образным строем словно эскадрилья старинных реактивных истребителей прямо на медузу. Фолкен не сомневался, что они намерены атаковать. Он здорово ошибся, когда принял мант за безобидных травоядных.

Между тем действие развивалось так неспешно, словно он смотрел кино в замедленном режиме. Плавно извиваясь, манты летели со скоростью от силы пятьдесят километров в час. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они настигли невозмутимо плывущую медузу. При всей своей огромной величине, они выглядели карликами перед чудищем, к которому приближались. И когда манты опустились на спину медузы, их можно было принять за птиц на спине кита.

Сумеет ли медуза защититься? Кроме этих длинных неуклюжих щупалец, мантам вроде бы нечего опасаться. А может быть, медуза их даже и не замечает, и для нее они всего лишь мелкие паразиты, как для собаки блохи? Но нет, ей явно приходится туго! Медуза начала крениться — медленно и неотвратимо, словно тонущий корабль. Через десять минут крен достиг сорока пяти градусов; при этом медуза быстро теряла высоту. Трудно было удержаться от сочувствия атакованному чудовищу, к тому же эта картина вызвала у Фолкена горькие воспоминания. Падение медузы странным образом напоминало последние минуты «Королева Елизавета IV».

Возрастающий крен пришелся не по нраву мантам, и они тяжело взлетели, будто сытые стервятники, спугнутые в разгар пиршества. Правда, они не стали особенно удаляться, а повисли в нескольких метрах от чудовища, которое продолжало валиться на бок.

Вдруг Фолкен увидел ослепительную вспышку, одновременно послышался треск в приемнике. Одна из мант, медленно кувыркаясь, рухнула вниз. За ней тянулся шлейф черного дыма, и сходство с подбитым самолетом было так велико, что Фолкену стало не по себе.

В тот же миг остальные манты спикировали, уходя от медузы. Теряя высоту, они набрали скорость и быстро пропали в толще облаков, из которых явились. А медуза, прекратив падение, не спеша выровнялась и как ни в чем не бывало возобновила движение.

— Изумительно! — прервал напряженную тишину радио-голос доктора Бреннера. — Электрическая защита, как у наших угрей и скатов. С той лишь разницей, что в этом разряде был миллион вольт! Тебе не удалось заметить, откуда вылетела искра?

— Нет. Хотя постой-ка, что-то тут не так… Видишь узор? Сравни-ка его с предыдущими снимками. Я уверен, раньше его не было.

На боку медузы появилась широкая пятнистая полоса. Поразительно похоже на клетки шахматной доски, но каждая клетка в свою очередь была расписана сложным узором из горизонтальных черточек. Они располагались на равном расстоянии друг от друга, образуя правильные колонки и ряды.

— Ты прав, — произнес Бреннер с явным благоговением в голосе. — Он только что появился. И я даже не решаюсь поделиться с тобой своей догадкой.

— А мне нечего опасаться за свою репутацию и поэтому я скажу, что это ничто иное, как решетчатая антенна. И я даже допускаю, что чудовище слушает наш разговор.

Доктор Бреннер умолк, его мысли явно приняли новое направление.

Наконец он опять заговорил:

— Бьюсь об заклад, они настроены на радиовсплески! На Земле природа до этого не дошла. У нас есть животные с системой эхолокации, даже с электрическими органами, но радиоволны никто не воспринимает. И к чему это, когда предостаточно света! Но здесь другое дело, Юпитер весь пропитан радиоизлучениями. Эту энергию можно использовать, даже запасать. Может быть, перед тобой плавучая электростанция!

Бреннер опять помолчал и затем заговорил официальным голосом:

— Все это очень интересно, однако сперва надо решить гораздо более важный вопрос. Можно ли предположить, что это существо обладает разумом? Я считаю это весьма вероятным и своими полномочиями обязываю экспедицию придерживаться всех положений «директивы о первом контакте». Мы должны действовать осторожно.

На плечи Говарда Фолкена легла ответственность, о какой он никогда и не помышлял. Ему нужно все это хорошо осмыслить и прийти в себя. — Он так и заявил и отключил связь.