Я не знал, почему тела, летящие в разных направлениях здесь, в этом Туннеле, не могут сталкиваться, оставаясь друг для друга лишь тенями. Это было понятно машине, и моё сознание находило это явление совершенно естественным, более того, мне казалось странным, что может быть иначе, но вот почему так, - я не знал, и не старался понять. Я просто мчался, час за часом, падал, не чувствуя тела, пока не увидел впереди нечто удивительное, - Ворота внутри Ворот, ослепительную воронку огня, смерч, сжимавшийся до нулевой толщины. Машинная половина моего сознания знала, что мы достигли Предела, границы между Вселенными, разделенными Листом, - более чем твердой и вещественной преградой, но состоящей не из материи. То было нечто иное, - кванты всех взаимодействий непрерывно сливались в единую суперсилу и распадались вновь, порождая самих себя, сжатые давлением пространств, которые они разделяли, в пленку, почти не имеющую толщины, но чудовищно плотную, - нигде, ни в каком мироздании, не могло существовать ничего более плотного и прочного.

Я не мог сказать, что хотя бы отчасти понял природу этой преграды. Мне казалось, что никакая сила не может преодолеть её, и тут я не ошибся. Проход, отверстие, не имел толщины, точнее, она была ещё меньше той, где понятие размера теряет смысл. Он не существовал в любое отдельно взятое мгновение, но, тем не менее, им можно было воспользоваться. Это был туннельный переход, непредставимым способом переведенный из квантового мира в мир астрономический.

Я понимал, что никогда не смогу представить даже, каких усилий стоило создать такой переход, соединяющий Вселенные, где даже физические законы были различны. Я лишь приближенно мог представить себе сам их облик, - на самом деле там не было ничего, что мог бы различить глаз. Да, я видел, как струящиеся потоки света и тьмы скручивались тугой спиралью и исчезали в крохотной, невообразимо яростной точке белого огня, - но и только. Я знал, что там, снаружи, должен находиться якорь, нечто, - существо или машина, - что держит открытым этот проход, и сможет держать его открытым вечно. И, в то же время, я знал, что никогда не увижу его, и не смогу даже отдаленно представить себе его облик.

На ничтожное мгновение меня охватил страх, - когда я понял, что мне не избежать этой воронки, что я должен пройти сквозь неё, что моё тело будет смято чудовищной гравитацией до точки, по сравнению с которой протон будет Вселенной, - а потом обретет прежний вид... или не обретет.

Страх был не сильным, - я не умел по-настоящему пугаться во сне, - и сам переход запомнился мне лишь как миг ослепляющей боли, пронзившей каждый атом тела. Потом я понял, что всё ещё осознаю мир, - и непритворно этому удивился.

2.

За Воротами-внутри-Ворот Туннель изменился, - теперь он был шестигранный, с твердыми синими стенами из светящегося не то тумана, не то стекла, сквозь которое просвечивала бездонная чернота. Грани разделяли тончайшие линии ослепительно яркого голубого пламени. Здесь ничего не менялось и лишь по странному давлению, - сопротивлению прозрачной, но плотной среды, ничуть не похожему на сопротивление воздуха, я понимал, что всё ещё двигаюсь.

Здесь было гораздо спокойнее, - не яростное полыхание, готовое в любой миг вырваться невообразимым взрывом, а мертвенно-синяя тишина. Машинная часть моего сознания помнила, что здесь, в этой Вселенной, физические законы были изменены. Многие цели этих изменений не были представимы, но они облегчали создание таких вот Туннелей. Мне словно стало легче дышать. Ощущение едва переносимого давления, терзавшее меня, вдруг исчезло, и моё сознание затрепетало, почти готовое сбросить защитный покров забытья.

На миг я ощутил томный, щекочущий страх. Я хотел увидеть этот странный мир своими глазами, и, в то же время, боялся этого.

К счастью, у меня не было времени на размышления. Влекущее меня течение вдруг безмерно ускорилось, оно словно помчалось под уклон, потом обрушилось водопадом, - и через миг меня вынесло в пространство, где моё ясное сознание, - я это чувствовал, - просто убило бы меня.

3.

Это пространство было невообразимо огромным и не имело стен, - внутренность исполинских Ворот, чудовищный тысячегранник из линий синего огня, каждая грань которого сама была отверстыми в бесконечность Воротами. На миг моё сонное сознание просто померкло под напором новых впечатлений. Потом я начал понимать...

Тут было нечто вроде узловой станции, - озеро под дном океана пустоты, место, где сходились бессчетные Туннели. Не все они были мертвенно-синими, как тот, что выбросил меня сюда. Нет, - среди них не было и двух одинаковых. Некоторые пылали смерчами радужного пламени, столь жаркого, что я, вместе со своей металлической скорлупой, там бы мгновенно обратился в пар. Другие зияли воронками вихрящейся тьмы, третьи - бездонными колодцами пепельно-серого тумана. Лишь разделяющие их кромки были неизменными, - не тонкие, а странно массивные, толстые, они ощетинились растущими внутрь иглами, покрытые невообразимо сложным текучим узором. Вернее, часть узора оставалась неподвижной, а другая текла по нему, то медленнее, то быстрее, сгущаясь, разрежаясь, разливаясь разноцветными озерами... Эти непредставимые реки разделяли окна, - провалы в ничто, - и в каждом из них, если приглядеться, я мог заметить бессчетное множество подробностей.

Такая сложная картина просто не могла уместиться в ограниченном человеческом мозгу, - но тем не менее, она как-то в нем умещалась. Я видел сразу весь этот невообразимый мир, и, более того, даже отчасти понимал, где оказался. Это не было творением любой из разумных рас. Лишь их совместные усилия, непрерывные на протяжении семи миллиардов лет, с того самого мгновения, когда в оставленной мной Вселенной впервые зародился разум, смогли создать это сооружение, - место, где могли встречаться все сверхрасы, каждая из которых выбрала одну из бессчетных Вселенных, изменяя её, - её физику, - по своему вкусу. Им не было нужды общаться друг с другом, более того, это было чудовищно трудно, - но они всё-таки общались. В конечном счете всё невообразимое величие, что видел потрясенный человек, было плодом обыкновенного любопытства.

4.

Постепенно, немного освоившись, я начал замечать иные, более тревожные детали. Центр этого мира не был пустым. Там находилось нечто (глаз воспринимал его, как пирамиду радужных шаров), что управляло этим средоточием, этими непрерывными потоками неощутимых теней, что текли друг сквозь друга не сталкиваясь, потому что каждый несущий их поток тек в своей пространственной фазе...

На миг я растерялся, не зная, почему не могу понять столь простой вещи, - пространственных фаз, - потом моё сознание потянулось к этому невообразимому существу. Тотчас меня словно ударили по голове. Я понял, точнее, начал понимать...

Оно было машиной, - по крайней мере, его создали те, Первые, что протянули первый Туннель за границы своего мироздания, - когда их путь повторила вторая сверхраса, и они не захотели удалиться во вселенское одиночество, по крайней мере, не до конца. Но это было...

Ньярлат (я вспомнил, что он всё ещё мчится за мной в надежде, что меня выбросит в пространство, свойства которого позволят ему настичь жертву, либо в один миг сами уничтожат её) - был лишь ничтожной крупинкой её сути, чужого, совершенно чуждого разума, стоящего безмерно выше пределов человеческого понимания. На короткий, безумный миг мне показалось, что это существо, Йог-Сотот (я совсем некстати вспомнил отрывок из Лавкрафта, который прочел мне Вэру) да, именно он, - закрывает своей массивной тушей вход в ещё один колодец, - Ворота, возникшие прежде всех созданных разумом Ворот, ведущие в такие непредставимые бездны, что даже ОН не мог их понять... Или он сам был и бездной, и входом в неё?..

Это был Страж, и Ключ, и сами Ворота, - всё в одном существе, сплавившим сущности множества рас, иные из которых не существовали уже более нигде. Оно едва заинтересовалось мной (мне и этого хватило, чтобы сердце едва не разорвалось от ужаса) - и наши сознания, на миг соприкоснувшись, немедля разошлись. Из того, что мне открылось, я не успел запомнить и понять ничего (впрочем, я знаю, что это лишь к лучшему) - но моя сущность как-то отразилась в сущности этого существа. И что-то, - возможно, страх, возможно, ненависть, возможно, просто любопытство, - в наших сущностях совпали. Лишь поэтому я не был мгновенно поглощен. Меня, уже совершенно независимо от моей воли, потянуло в один из Туннелей, пепельно-серую трубу, - единственный здесь путь, который, в какой-то мере, был предназначен для людей. А Ньярлат, - полностью опустошенный и вновь наполненный из своего источника, - устремился назад, к тем Воротам, для стражи которых был рожден, к своей паре беспомощных пленников.