В электричке тепло, но меня трясет от страха. Жмусь в углу, кутаясь в широкий шарф. Бабка напротив жалостливо смотрит на меня.

- Замерзла, поди, детка?- участливо спрашивает меня. – На ко, попей.

И подает металлическую кружку с чаем. Руки трясутся, я почти проливаю ароматную жидкость, когда вторая соседка поддерживает и направляет мою руку, а сама достает из авоськи пирожок.

- Вот, закуси.

Так и едем, тетки о чем-то говорят, вспоминают молодость, смеются. Только одна в конце вдруг спрашивает: Натворила чего? Бежишь?

- Нет, не натворила, но бегу, плохие люди за мной гонятся, - тихо отвечаю ей.

Неужели это видно даже со стороны? Видно, что я беглянка. Я вынуждена бежать и прятаться, хотя никому в этой жизни ничего плохого не сделала.

- В наше время и на полицию надеяться нельзя, - качает головой тетка. – Спрятаться- то есть где.

- Есть…

И мы замолкаем, потому что скоро моя станция.

На перроне много народа. Я вышла и остолбенела от осознания, что не знаю, как выглядит дед. В моих мыслях – это старичок в подшитых валенках в тулупе. Но на перроне таких персонажей не наблюдаю.

Вдруг мужчина, что проходил мимо, хватает меня за рукав и тащит в конец перрона, шипя: Пошли быстрее, здесь нет камер.

- А вы кто? – испуганно спрашиваю я.

- Дед Мазай, спасаю твою задницу, - шепчет дед и тащит меня вперед.

Под перроном на маленьком пяточке нас ждет старый жигуль. Я словно попала в те времена, когда еще были в живых мои родители. Сажусь за заднее сидение. И старенький жигуль стартует так, что шестилитровая бэха позавидует. Мы несемся по проселочной дороге, как на гоночной трассе лихо, входя в поворот на дрифте. Через несколько минут мы уже въехали в лес и затормозили возле деревянного забора. Железные ворота выглядят смешно и нелепо. Кругом покосившийся забор из досок, два металлических столба, на которых висят ворота. Но дед открывает замок и въезжает внутрь. А дальше мы тихо крадемся через сады. Новые дома перемежаются со старыми домами и сарайчиками, где-то уже высятся заборы из профлиста, где-то участки обнесены частоколом. Но мы тормозим возле небольшого заборчика из сетки рабицы. И снова ворота. Нас встречает огромный, лохматый пес.

- Посиди пока в машине, - дед выходит, подходит к псу и садит того на цепь, а затем открывает мне дверцу. – Выходи, знакомить буду.

Я на трясущихся ногах выхожу и останавливаюсь в метре от пса. Тот внимательно смотрит на меня черными глазами из-под кустистых бровей. Обрубок хвоста мерно ходит из стороны в сторону, словно метроном.

Дед сует мне в руку кусок колбасы, а сам подходит к псу, указывая на меня, говорит: Свои.

Затем заставляет подойти ближе и дает возможность псу меня обнюхать. Тот смело лезет мне между ног, тыкает носом в колени, затем нюхает ступни.

- Это Абрек, кавказская овчарка, умный, но очень хладнокровный пес, загрызет, и не заметишь. А теперь угости его.

И я протягиваю собаке кусок колбасы. Тот берет осторожно, но, почти не жуя, глотает. Хвост начинает движение гораздо быстрее.

- Можно его погладить?

- Ага, за одно и покормишь! С ума сошла, это служебная собака. Пошли в дом.

И мы проходим сквозь насаждения плодовых деревьев.

Я думала, что меня ждет избушка на курьих ножках. А тут добротный дом из бруса, современный, с террасой, окнами в пол. Но внутреннее содержание дома поразила еще больше. Все сделано и подобрано со вкусом, в современных тенденциях, и все это сочеталось с антикварной мебелью. В столовой стоял резной буфет с хрустальными вставками, а спальне старинный комод под стать буфету. Вокруг стола были расставлены венские стулья времен начала прошлого столетия. Все было отреставрировано и в хорошем состоянии. В доме был санузел и все удобства.

- Не ожидала? – только и смогла произнести я.

- А ты думала, что в курятнике жить будешь, - усмехнулся дед.

Он снял куртку и сапоги. Дедом его и назвать было трудно. Пожилой мужчина был хоть и в возрасте, но хорошо подстрижен, гладко выбрит, одет хоть и не в брендовые шмотки, но очень достойно.

Удивительно, что в такой глуши он жил один.

- Давай знакомится. Меня зовут Константин Дмитриевич Могилев.

- А меня Анжелика Могилева, - меня почему-то это рассмешила.

- Не понял? Внук женился что ли?

- Да, просто история такая вышла…

И мы отправились ужинать и рассказывать друг другу истории.

- Значит, говоришь, твой отец Дмитрий Снигирев, - толи спрашивает, толи утверждает Константин Дмитриевич.

- Отчим, я усыновленная, а кто действительно мои родители, пока не знаю, но очень хочу узнать.

- Димка, значит, на больничной койке чалится?

- Да, моя мачеха выстрелила ему в голову, я думала, что она его убила, но Пашка меня просветил, что только ранила.

- Знавал я твоего отчима в молодости, гадёныш был еще тот, - хмыкает дед.

- Так и сейчас не лучше, он нас с Пашей десять лет назад развел. Когда наркоту Пашке подкинул, он меня предупредил, что Пашку посадят, а там убьют.

- Вот сучоныш, ну на том свете за все отвечать будет. Это он со своими подручными спалили мне автосервис, кое-как потом выкарабкался, - хмурится дед. – Машины там сгорели, пришлось деньги отдавать свои, Пашка еще маленький был, невестка с сыном погибли, растить надо было.

- Расскажите о тех временах. О Снегиреве.

- Да я обоих Снегиревых знал.

- То есть вы знали Владлена?

- Да, он мне денег и дал, когда мой автосервис сгорел. Расплатился за поступок своего братца упыря.

- Ничего себе! Как мы все связаны! – поражаюсь я. – Было предположение, что я дочь Снигирева Владлена.

- Дочь? Наследница? – удивляется дед.

- Ну, пока не известно, да и не понятно ничего, - машу рукой. – Просто история эта давнишняя, никто мне ничего толком рассказать не может.

- Владлен хороший мужик был, хваткий. Брат то его Дмитрий, как из другого гнезда.

- Так они сводные братья, - и рассказываю историю, что узнала у скучающей и любопытной соседки Снигиревых.

- Разные они были, - продолжает свой рассказ дед. – Димка тот в нашем городе появился, сразу банду под себя собрал, давай деньги с лавочников трясти, ко мне приходил, только я быстро монтировкой его бандюганов отходил. Больше не совались, но обиду он на меня затаил. И, в конце концов, сжёг. Вот только брат его приехал старший, Димку на место поставил. Бизнес ему помог тут наладить, денег отвалил. Я к нему пришёл тоже, Владлен частично возместил мне потери. Больше со Снигиревыми я не сталкивался. А потом Владлен погиб. Слышал, что это была авария. Точно там братец постарался. Только после гибели Владлена, у Димки быстро дела в гору пошли. Казино начал открывать одно за другим. Игровые автоматы привез из Америки. Потом конечно всю эту лавочку прикрыли, он свои казино открыл в Краснодарском крае. Но за это время так на этих деньгах поднялся, что сразу во все деньги стал вкладывать. Вот тебе и из обычного бандюгана в бизнесмены выбился. Хотел даже баллотироваться в депутаты, но уж много покуролесил в молодости, слишком много людей помнили его прошлое, тут никакими деньгами рот не закроешь. Ничего у него, Слава богу, не вышло. И конец его бесславный, будет ходить под себя. Тебе родителя не жалко?

- А чего мне его жалеть, они меня никогда не любили, я жила в их доме, как приблудыш. Знала бы раньше, что чужая им, давно бы сбежала.

- Если он получал на тебя часть твоего наследства, то вряд ли бы ты сбежала. Потому как Снигирев старший оставил очень хорошее наследство.

- Я не жила счастливо, теперь точно знаю, что деньги счастья не приносят.

- А как ты, внученька, Могилевой то стала?

- Тут история интересная вышла. Мы бы с Пашкой так и так женились бы, но тут мои родители мне женишка подыскали. И оказался им Роберт из семейства Хасановых.

- Это оборванец Хусаинова?