— Просто я вспомнил, каких дел наворотил на острове этот «просто туман». Просто туман. Просто вода. Просто крысы. Они ведь грызуны по природе. После того, что случилось со Светой, я на самом деле хотел распылить над посёлком дезор, чтобы все отравленные споры вымерли вместе с грибницами, и больше не беспокоили людей. Перк остановил.

— И хорошо, что остановил. В природе ведь всё должно быть гармонично и выверено…

— Погоди, Радж, — перебил сестру Сашка. — А что случилось со Светой?

Я пыталась просемафорить мужу, что это лишняя информация, и детям не нужно о ней знать. Обошлось ведь. Но Радж не внял моей просьбе и выдал:

— Я не знаю, чем было вызвано то сборище, скорее всего высокой концентрацией споров в воздухе смешавшейся с сильным голодом животных, но они разом вышли изо всех укрытий и прошли по посёлку в поисках пищи. Многие люди, услышав характерный писк, успевали укрыться в домах, кто-то запирался в машинах, а вот бездомным животным повезло меньше. Той же тёте Моте. Хорошо ещё стариков в это время на улицах не было. А Свете повезло наткнуться на ту девочку. В противном случае мне даже страшно подумать о последствиях её встречи с крысами.

— Помнишь, она как-то поздно пришла вся ошалевшая и с трясущимися зубами, — обратилась Аня к брату, при этом напряженно глядя на меня.

— Так тебя что ли Ирочка спасла от крыс? А что, их реально так много было?

— Много, Саш, — призналась я, — Мы тогда пару часов прокуковали на козырьке подъезда соседнего дома. Они как раз между нашим домом и заброшенным засели. А Ирочку отец поехал искать на мотоцикле, вот и меня до подъезда подкинули.

— Охренеть… В смысле, мы Гарри Поттера пересматривали тогда и даже не знали…

— Я думаю, Радж хотел до нас донести то, что всему на свете есть своё объяснение. Даже самому невероятному, и нечего раздувать из мухи слона, а лучше попытаться со всем разобраться. Хотя, — я задумалась, — не представляю, что мы самостоятельно могли бы подумать о воздействии на человека каких-то спор грибов.

— Да к тому же, мы всё равно уезжать собирались, — напомнил Сашка, включая свой дорогой и горячо любимый планшет.

На освободившееся место Аня тут же положила свою читалку и, едва увидев один процент зарядки, тут же её включила. Моя девочка не изменяла своим привычкам. Ей всегда легче свыкнуться с новостями, если ненадолго о них забыть. Но, думаю, совсем скоро она всё же надумает себе каких-нибудь страхов. Так надумает, что придётся нам всей семьёй успокаивать ребёнка.

И пока дети ненадолго выпали из разговора и в скором времени разбрелись по комнатам, я решила спросить ещё об одном непонятном моменте.

Исходя из того, что в последнее время область интересов мужа была крепко связана с природой человека, я понимала — шансы узнать правду о событии семнадцатилетней давности равны нулю, но и не спросить было бы глупо.

— Скажи, Радж, а как ты думаешь, что стало с отцом? Помнишь, мы как-то разговаривали с тобой о том, что, скорее всего, он включил передатчик, посылающий сигнал неизвестно кому, но ты так и не сказал, почему он сам пропал? Не улетел ведь он вместе с сигналом в необъятные просторы космоса.

Радж скривился так, словно у него заболели все зубы разом.

— Ох, Света, ну вот зачем тебе это? Его ведь не вернуть больше, зачем ты продолжаешь тревожить себя?

— То есть ты знаешь? — я аж подскочила с места. — Знаешь и молчишь?

— У меня нет неопровержимых доказательств, — вздохнул Радж, — но я имел дело с подобными устройствами.

— И?

— И то, что всем им нужна энергия; и сколь бы мощный запас энергии ни был в самом устройстве, он мог… истратиться на поддержание этого устройства в рабочем состоянии на протяжении многих лет, а вот на запуск сигнала этой энергии могло и не хватить. Тогда вступает в силу запасной вариант, когда энергия берётся из окружающей среды.

— Ближе к теме, Радж, — не выдержала я.

— Я думаю, твой отец стал этой энергией.

— Как это?

Минуту спустя пришлось успокаивать уже меня. Как-то я не очень рассчитывала, что мой отец сгорит на месте, преобразовываясь в энергию, отправляющую сигнал неизвестно кому.

Некстати вспомнились, наши долгие разговоры с мамой. Как она отчаянно ругалась со мной, когда я не хотела уезжать с острова для получения образования, как рассказывала о том, что папа всегда мечтал, что однажды мы все уедем, и что я не имею права подводить его. С его гибелью все наши мечты утратили смысл. Мама не хотела даже слушать о том, чтобы покинуть остров, который в итоге выпил из неё все силы.

С какой лёгкостью я могла бы повторить её судьбу, забыть обо всех своих стремлениях и желаниях. Выгонять с острова детей, чтобы они пытались строить свою жизнь вдали от Горного, при этом с нетерпением ждать их на праздники, в душе переживая, что однажды они вернутся навсегда.

Нет!

Не такой будет наша жизнь!

Мы смогли покинуть, не только остров, но и всю планету в целом, и сейчас не было никакого сожаления по этому поводу, лишь невероятной силы нетерпение открыть для себя красочный и тёплый Изюм.

Завершение предполётной подготовки крейсера было похоже на тридцать первое мая в родной школе: по полупустым коридорам лениво прохаживались те, кому не суждено пребывание в анабиозе.

Впереди нас ожидали два месяца тишины и покоя, но мы с детьми радовались предстоящим каникулам уже сейчас, осваивая по мере возможностей изюмскую письменность, изучая особенности культуры, быта и социальных устоев нашего будущего дома.

К тому же Эйдвен Борк, про которого я совершенно забыла, умудрился уведомить своё руководство о том, что следить за исправностью работы парника будет тана Раджела Кавари, и даже прошёл все необходимые исследования перед погружением в двухмесячный сон.

Младшему Борку никак не верилось, что кто-то добровольно будет следить за его вотчиной, поэтому он до последнего наставлял нас перед своей отключкой и даже в день погружения забежал на минуточку уточнить всё ли у нас в порядке и не передумали ли мы.

У парня огромные амбиции, которые никак не позволяли ему потерять два драгоценных месяца из жизни, когда можно было бы их потратить на архиважные исследования и открытия.

И уж никак не на контроль полива местных апельсинов.

А вот нам местные заросли невероятно понравились. Мы притащили сюда визоры, два одеяла, даже выпросили у Раджа три кушетки, чтобы можно было с комфортом устроиться и наслаждаться перелётом в окружении растений; поделили между собой зоны ответственности, подтянули знания по местной флоре, только что беседку для отдыха и мангал не установили на вверенной нам территории.

По вечерам главным развлечением было засыпать Раджа всевозможными вопросами о предстоящем перелёте или особенностях крейсера. На что похожи ощущения при отрыве от орбиты планеты? Почему судно не замечают земляне? Оно ведь огромное, размером, наверное, с наш поселок, а его никто не видит. А на что похожи гиперпрыжки?

И кстати, а где находится Изюм? Почему-то этот вопрос заинтересовал только сейчас.

Глядя на карту нашей галактики, оказалось, что созвездие Изира совсем близко. Как оно называется (и называется ли вообще как-нибудь) на Земле мы так и не узнали, но четыре небольшие яркие точечки, расположенные в соседнем «рукаве» Млечного Пути, являли собой невероятную звёздную систему, в которой у каждого из светил имелось всего по одной планете. Но эти планеты были полны жизни.

— Мне до сих пор не всегда удаётся предугадать вашу реакцию на новую информацию, — неожиданно сказал Радж, с интересом наблюдая за нами, кучкой столпившимися у его терминала и с любопытством разглядывающими снимки созвездия Изира и вид планет из космоса. — Вы готовитесь к жизни на Изюме уже почти земной месяц, и только сейчас у вас возник вопрос, а где же он находится. Невероятно.

Мы переглянулись между собой, пожали плечами и вернулись к изучению снимков.