— Удивительно, я таких высоких показателей давно не видел, даже среди Отанарийцев, — не отрываясь от экрана, пробормотал Эмиль,- но похоже, можно поздравить вас, завершение связи сформировано.

— Ну вот и отлично, — заулыбался Радж, вскакивая на ноги.

— А мне, может, кто-нибудь расскажет, в чём суть произошедшей процедуры, и на что она влияет?

— Ты ей не сказал? — Эмиль резко отвернулся от всех экранов и повернулся к Раджу.

— Да как-то времени всё не было, а потом забыл.

— Ты никогда ничего не забываешь! — упрекнула я мужа, — выкладывай, давай!

— Процедура завершения связи необратима, Раджел, — вскричал Эмиль, — и вы должны были оба быть готовы к этому! Ты воспользовался неосведомлённостью своей таны и привязал её к себе до конца жизни! Это недопустимо, и я буду вынужден доложить об этом руководству судна.

— Ты в своём праве, Эмиль, но я не мог поступить иначе.

— Так, стойте! — крикнула я, — объясните мне, только уже спокойно, что только что произошло и какими последствиями это грозит мне или моим детям.

— Позволь я всё объясню, — начал Радж.

— Нет, пусть лучше Эмиль, думаю, он не станет приукрашивать ситуацию.

— Да какой тут смысл приукрашивать? — Эмиль уселся на медицинскую кушетку, и, глядя на меня, как на смертельно больного пациента, принялся объяснять, — только что произошедшая процедура привязала тебя к Раджу навсегда. Анализатор взял образцы вашей крови и путем несложных химических реакций «запечатал» в каждом из вас образ партнёра, вследствие чего сексуальный контакт возможен только в данной паре. С другими партнёрами — исключено. Особенно для тана, по вполне очевидным причинам. Правда, хочу отметить, подобная процедура возможна только при довольно высоких показателях совместимости, как сексуальной, так и физиологической. Ваши же и вовсе зашкаливают.

— То есть, я правильно понимаю, что всё произошедшее не более, чем навороченный обоюдный пояс верности, так?

— Я не очень понял…

— Да, Света, ты всё правильно поняла, — взвился Радж, — но я подумать не мог, что ты так воспримешь эту информацию? Ты же сама говорила, что хочешь провести со мной всю жизнь! Что ты любишь меня! Я долго думал, как суметь показать тебе свои чувства и решил, что лучше слов сможет всё разъяснить эта процедура. На Изюме не знают слова «любовь» и как я мог обозначить свои чувства, если не подтверждением своей верности и привязанности?

— Да чего ты так раскричался-то? — вклинилась я, — я рада, что только что ты со всеми потрохами стал исключительно моим! Причем добровольно! Может быть, теперь ты не будешь так противно любезен со всеми посторонними женщинами, которые так и вьются вокруг! Неужели ты не видишь, как они на тебя смотрят?

— Как? — заинтересовался вдруг Эмиль, с доброй улыбкой наблюдая за нами.

— Да неважно, — попыталась отмахнуться я, — главное, что теперь их на время перестанет интересовать вопрос, насколько верен тан тане.

— Шли бы вы уже к себе, а то я почему-то начинаю переживать, что ваше состояние взаимного помешательства заразно?

— Света, ты случайно не нас ищешь? — спросила Мира, вынырнув из-за очередного поворота. — Так долго будешь искать, гуляя по солнечному сектору, а не по сектору О. Ты что, точечек не видела? Хорошо, что я мимо пробегала. А ты чего такая задумчивая? Или ты не к нам?

— К вам, — улыбнулась я, слушая трескотню девушки и стараясь выгнать из головы томительные воспоминания примирения с мужем. Вроде бы и не ругались, но мирились сладко, — только я и правда немного заблудилась.

— Ничего, мы поначалу тоже блуждали здесь, как неприкаянные. Но не бойся, у тебя Радж есть — он не даст тебе пропасть. Жутко любопытно услышать вашу историю. Как ты умудрилась познакомиться с этими аналитиками?

— Так, может, сначала дойдём до ваших апартаментов?

— Ага, пойдём, вон как раз и Славка топает. Наверное, опять на обследования ходила. Бледная какая-то, скоро совсем синюшной станет. Когда-нибудь я обязательно наваляю этому эскулапу. Вот доберёмся до Изюма, и получит он у меня.

Я удивилась кровожадности Миры, но стоя в людном коридоре спрашивать о причинах её неприязни побоялась.

Солнечный сектор ничем не отличался от сектора О. Ну разве, что небольшими точечками над буквой О на входе. Впрочем, если солнечный сектор гудел от разноголосья представителей народов Изира, то в секторе О стояла необычайная тишина: сюда заселили землян, которые согласились улететь с планеты, но их было очень мало, а в коридоре и вовсе никого не было видно.

Квартира, в которой обитали сёстры, была немного похожа на ту, в которой жил Радж до нашего появления в его жизни: узкие переходы, крохотные спальни и большой кабинет для работы, заставленный терминалами вдоль стен. Именно в этом кабинете мы и расположились с шоколадкой и фруктами, которых здесь было с избытком.

— Нужно приноровиться компот здесь варить, — задумчиво пробормотала Славка, наливая воду в высокий стакан. — Такая продвинутая раса, а ничего кроме воды не пьют.

— Это да, кофейных зёрен здесь точно не найдёшь, — вздохнула я, присаживаясь на невысокий стул, стоящий возле одного из терминалов. — Радж предупредил. Но ничего, прорвёмся.

Я заметила, что девушки с осторожностью поглядывают друг на друга, скорее всего, не решаясь говорить при мне открыто.

— Девочки, у вас всё нормально? — поосторожничала я, — может быть, я пришла не во время?

Сёстры посмотрели друг на друга, и после непродолжительного молчания заговорила Мира:

— У нас всё в порядке, Света, — она вслед за сестрой забралась с ногами на небольшой диванчик, — но совсем хорошо будет, когда руководство судна даст добро на то, чтобы мы смогли попасть на их планету. Нас, как и вас, взяли на корабль в качестве исключения. Ситуация тогда была безвыходной. Ещё из разговоров на станции мы поняли, что землянам предлагают перелёт на Изюм только в том случае, если их знания и опыт могут быть полезны для планет Изира. Особенно ценными являются генетики и те, кто работает в области биоинженерии. А какую ценность могут принести медсестра из детской поликлиники и бухгалтер? Правильно, никакую. Мы со Славкой попали в переплёт недалеко от четвёртой станции аналитиков, а там только женщины в составе были. Они нас пожалели и притащили нас на судно. Но для того, чтобы попасть на Изюм хотя бы одной из нас нужно иметь тана, который бы помог обустроиться в Отанари. Жизнь в крупном городе, понятное дело, нам не интересна. И получается, что сейчас мы находимся в подвешенном состоянии: неизвестно, согласится ли кто-нибудь взвалить на себя такую ношу. В противном случае, нас вернут в родимый Мухосранск.

— Мира! — упрекнула сестру Слава.

— Я уже двадцать лет Мира, — отмахнулась девушка, крутя в руках кислотно-розовую сливу какую-то. — А может, Славка, давай Борка женим на тебя. Он вон сколько крови из тебя выкачал.

Услышав последнюю фразу, мы со Славкой громко расхохотались: кажется, не в характере Миры сидеть и ждать у моря погоды.

— А что если мы Раджа попросим совета? — предложила я, — не знаю, в курсе он вашей ситуации или нет, но может быть, существуют какие-то другие варианты? Да и с квартирой он тоже может поколдовать. Если хотите, конечно.

— А чем он с квартирой может помочь? — удивилась Слава, — неплохая квартира, раза в два больше нашей двушки. Мы не жалуемся.

— Неплохая, да, но вы не представляете, какой ремонт можно тут провернуть за полчаса и на всё время перелёта у вас будут суперкомфортные условия для жизни. Что скажете?

Мне очень хотелось помочь.

Просто руки потирала от предвкушения, как тут может быть просторно и светло. Но чтобы Мира и Славка по-настоящему смогли бы радоваться жизни, одного ремонта тут недостаточно. Но начнём с малого.

— Так что, зову сюда своего благоверного?

— Зови, конечно, нам очень интересно.

Поковырявшись в выданном по прилёту браслете, вызвала Раджа к нам, предварительно удостоверившись, что с детьми всё в порядке.