Видя моё замешательство, Радж попробовал разъяснить ситуацию сам:

— Пойми, Аня, Перку сейчас будет очень тяжело находиться рядом с нами. Я, признаться, за последнее время и сам привык к нему, но боюсь, что ближайшие годы путь на Изюм для него закрыт. Вы сможете общаться с ним с помощью визора или стационарных терминалов, но пока только так.

Анечка была удивительно понятливой для своего возраста, но здесь желание видеть рядом Перка оказалось слишком сильным, а принять ситуацию у неё не получалось. Я понимала, что со временем она сумеет отвлечься и перестанет смотреть на нас с такой печалью в глазах.

— Временами я начинаю сомневаться в своих аналитических способностях, — криво усмехнулся Радж, как только мы остались вдвоём.

— Я тоже.

— Что ты предлагаешь?

— Не особо вмешиваться, Радж, — я улыбнулась мужу и забралась к нему на колени, — не знаю, как работают мои аналитические способности, но за то время, что мы знакомы, я ни разу не видела какого-то крамольного подтекста по отношению к Ане со стороны Перка. Сейчас он больше смахивает на огромного няня, страдающего гиперопекой. К тому же, даже живя двумя ярусами выше, Перк старается не сильно надоедать своим вниманием. Придёт, посмотрит на неё немного и утопает к себе. Изолировать их друг от друга — не самое лучшее решение. Причём так кардинально. На другую планету племянника отправить!

— Вот именно! — раздался взволнованный крик Анечки из коридора, после чего раздались торопливые шаги обратно в комнату.

— Я лишь опасаюсь, что со временем Перк сможет как-то ей навредить.

— Вообще-то, проблемы стоит решать по мере поступления, но я, кажется, поняла! — я заглянула Радже в глаза и выдала: — В тебе еще бурлит страх за них. За детей. После случившегося с Сашкой, ты и за Аню стал переживать и даже напридумывал того, чего нет.

Какое-то время мы просидели молча. Радж неспешно перебирал мои волосы, незаметно стянув с косички резинку, а я от этих движения даже в сон начала проваливаться, что ни капельки не удивительно: рано утром людям нужно спать, а не будить жену всевозможными способами.

— Ну ладно, может я и привыкну на два месяца к тому, что он всё время будет толкаться рядом.

Глава 26.1

Время стремительно бежало вперед, заставляя пассажиров и экипаж судна завершать свои сборы в дорогу. Во всех общественных местах стояла такая немыслимая шумиха, что межзвёздный крейсер больше напоминал базарную площадь в воскресный день: все куда-то спешили, что-то обсуждали… Ещё бы, болтаться на орбите чужой планеты два года кому угодно надоест, вот и не терпелось нашим дорогим изюмцам поскорее добраться до дома.

Радж всё так же много работал, но при этом умудрялся уделять внимание мне и детям: помогал разбираться со своим родным языком, который давался нам ой как не просто, проводил экскурсии по внешним ярусам, где всегда можно было обнаружить что-нибудь интересное, показывал, подсказывал, объяснял.

Мой любимый инопланетянин всеми силами помогал приспособиться к совершенно иной реальности. И в этой реальности мне нравилось гораздо больше, чем в прежней.

В отличие от многих землян, которые не переставали ходить к огромным иллюминаторам с видом на Землю, мы на удивление спокойно относились к предстоящему старту. Мы были все вместе, а ведь не так давно я даже не надеялась на то, что Радж не просто останется в нашей жизни, а станет для меня мужем и, если не отцом, то добрым другом моим детям.

В один из этих суматошных предстартовых дней он пришёл откуда-то из лабораторий с весьма довольным видом и продолговатой серой коробочкой в руках, о назначении которой мы даже не пытались догадаться. Правда, сияющая улыбка мужа прямо-таки намекала, что нам понравится это изобретение.

Мы вертели эту штуковину подобно мартышке из известной басни, и если бы Радж не сжалился над нами и не положил Сашкин старенький планшет на эту коробочку, то, скорее всего, так и узнали бы, что за агрегат перед нами.

— Сожри меня, туман, да это же зарядка! — прошептал Сашка с благоговейным трепетом, когда гаджет начал процесс зарядки устройства.

— Саша!

— Саш, следи за речью, — одёрнула брата Анюта, — а то вдруг он и досюда доберётся.

— Кто доберётся? — не понял смысла перепалки Радж.

— Туман, — улыбнулась я. — Ты разве не знаешь страшилки Итурупа?

— Даа, у вас там крайне аномальная зона. Но все ваши страшилки, насколько я успел с ними ознакомиться, не имеют ничего общего с реальностью, — Радж поглядел на нас с недоверием, — вы же понимаете, что туман не в состоянии вами пообедать?

— Я то знаю, но ты это тёте Моте скажи, от которой после того, как туман сошёл остались только ножки да рожки, — проворчал Сашка.

— Рожки?

— Это тоже местный фольклор, — встряла я.

— Подождите, туман — это всего лишь мельчайшие частички воды в воздухе? Только и всего! — словно малым детям принялся втолковывать Радж, а мы лишь неуверенно переглянулись между собой, вспоминая, что в Горном туман — нечто большее.

На острове знали, что осенний туман в Горном — предзнаменование скорой беды, которая может подстерегать тебя где угодно. В этом были убеждены практически все жители Итурупа. Разве, что мне он местами даже нравился, особенно когда солнце всходило из-за холмов и освещало белое одеяло тумана золотыми и розовыми лучами. Туман мог на время спрятать все изъяны нашего посёлка, спрятать убогие улочки и остовы заброшенных домов.

— Радж, ты прожил на острове больше полугода, — удивился Сашка, — и не понял, что осенний туман несёт за собой беду? Летом он не такой плотный и мокрый что ли, а вот если туман приходит осенью — жди беды. Кажется, что он просачивается сквозь тебя и становится так холодно, что не согреет никакая куртка. Брр!

— Это не туман, Саша, — как-то невесело усмехнулся Радж. — точнее не совсем он. Всё дело в спорах грибов, которыми вы активно дышали, когда туман приходил осенью. Обычно выбрасывая споры, грибы сами создают потоки воздуха, чтобы споры могли отлететь от грибницы на значительное расстояние, и их просто разносит ветер. Кстати, в вашей местности чрезвычайно много видов именно опасных грибов, и если в это время на остров приходит туман, то споры попадают в частички воды и за счёт этого долго находятся в воздухе, не опускаясь в почву. Люди и животные дышат этим отравленным воздухом, отчего и возникает тревожность, агрессия, апатия или другая психическая нестабильность. Впрочем, как и астма, — Радж с интересом исследователя взглянул на Анечку, примостившуюся у меня под боком. — Организм ребёнка крайне чувствителен к воздействию этих спор.

— А почему тогда Света чуть ли не радуется туману? — озадачился Сашка. — Даже осенью. Она вообще его не боится!

— Должно быть, имеет место сильный иммунитет на подобное воздействие. Правда, я не представляю, каким образом он мог возникнуть у человека. Вряд ли Света целенаправленно вдыхала небольшие порции отравленного воздуха, тем самым формируя настолько сильную защитную реакцию организма.

— Специально, конечно, не вдыхала. Но однажды, когда папа был ещё с нами мы ходили в лес с ночёвкой. До вечера всё было хорошо, а с утра меня еле разбудили. Я двое суток ходила как пьяная, мама даже думала меня везти в больницу, не понимая, чем вызвана такая реакция.

— Вот это прививка, — хихикнула Аня, — и в амбулаторию ходить не нужно.

— Даа, повезло, вот бы нам так. Подышать грибами, и больше тумана не бояться.

— Так тебе больше и видеть его таким не придётся, — напомнила я. — Вряд ли мы когда-нибудь вернёмся сюда.

Глава 26.3

Я заметила, что Радж не разделяет наше веселье, и смотрит в одну точку не моргая и словно переживая в мыслях что-то значимое и тревожное.

— Радж, — окликнула я мужа, всё ещё погруженного в свои мысли, — всё в порядке?

Он скривился и покачал головой.

— Что это с ним? — забеспокоился Сашка.