МАГ

Кармический камень (также иногда называемый Кровавым камнем) – обязательный артефакт для любого мага, поскольку использование кармического камня позволяет магу не тратить на заклинания собственные силы и здоровье. Представляют из себя бурые непрозрачные кристаллы, похожие на куски гематита. Первые кармические кристаллы использовали маги сидского культа Бланнорин, позже их секрет стал известен людям.

Кармические камни не встречаются в природе: для их изготовления маг использует собственную кровь, подвергая ее сложным алхимическим превращениям. Артефакт обладает свойством мгновенно поглощать жизненную энергию живых существ и позже, под воздействием магии, также мгновенно высвобождать ее. Выделенная энергия используется магом для творения заклинаний и других видов магической деятельности, например, варки зелий, поэтому без помощи кармических камней не может обойтись ни один магикус. Исключение составляют лишь вампиромаги, которые получают необходимую для творений заклинаний энергию жизни вместе с выпиваемой ими кровью жертв. Камень можно использовать много раз, но со временем его свойства слабеют, и в конце концов камень разрушается, превращаясь в пыль...

(Борн Ичерн. Трактат «О магии, магах

и магических артефактах»)

***

«Дом забвения» располагался на окраине Вогрифа, у зловонного канала, загрязненного стоками расположенных здесь же скотобоен. В воздухе гудели тучи огромных жирных мух, не добавлявших этому месту прелести. Сам «Дом забвения» оказался чем-то вроде работного дома, ночлежки и больницы для бедняков одновременно.

Пройдя мимо стоявших справа и слева от входа в ночлежку столов, с которых какие-то замызганные личности продавали принесенные с боен потроха и мясные обрезки, облепленные мухами, мы с Флавией вошли в «Дом забвения» и оказались в темном зловонном помещении, едва освещенном коптящими факелами. На лавках вдоль стен сидели те, кого привели в это унылое место несчастная судьба и болезни – оборванные изможденные преждевременно постаревшие женщины с детьми разного возраста, от совсем крошечных до подростков; мужчины с испитыми, разукрашенными чьими-то кулаками физиономиями; отекшие, с чудовищно раздутыми конечностями, сжимающие свои костыли старики; грязные нечесаные нищие, калеки и убогие, одетые в невообразимое тряпье, усыпанное паразитами. Все это почтенное собрание тут же уставилось на нас, и я под этими внимательными и хмурыми взглядами почувствовал себя очень неуютно.

Поискав глазами, где тут можно сесть, не рискуя нахвататься вшей и прочих братьев по крови, я со вздохом понял, что такого места в этом предбаннике ада не сыщешь. Обернувшись, я встретился взглядом с Флавией – в ее глазах было страдание.

- Еще минутку подождем, - сказал я ей. – Может, доктор…

Я не договорил – к нам подошла полная, очень маленького роста женщина с наколкой на волосах, вроде как сестра милосердия.

- Вам чего? – спросила она: видимо, мы достаточно сильно отличались от завсегдатаев этого местечка, чтобы привлечь ее внимание.

- Мне нужен мэтр Ингольфин, - объяснил я, - меня прислал Шалимир.

- Господин доктор сейчас в мертвецкой. Идите за мной.

Мертвецкая оказалась еще страшнее приемной. Вонь тут была такая, что я закашлялся. На полках вдоль стен были разложены фрагменты человеческих тел, черепа, части скелетов. В этом царстве останков и разложения был только одинживой человек - он возился над телом страшно худой, похожей на скелет пожилой женщины, распростертым на ржавом открови прозекторском столе. На наше появление он никак не отреагировал, продолжил свою жутковатую работу. Я видел его ссутуленную спину и слышал, как он бормочет:

- Так…изъязвление по ходу Вальдееровской дорожки… вполне вписывается в клиническую картину… превосходно, просто замечательно. Малигнизация тут и тут, очевидно. Посмотрим… ага… стенозирование привратника. Ве-ли-ко-леп-но!

Я покашлял в кулак. Бормотание оборвалось, человек обернулся.

- Виноват? – произнес он. Его черный дерюжный халат был от горла до колен забрызган кровью, в руке он держал ланцет.

Мэтру Ингольфину на вид было лет тридцать пять. Длинноволосый шатен с большими залысинами на высоком лбу, козлиной бородкой и цепким взглядом обведенных усталыми тенями блестящих темных глаз.

- Я к вам, мастер, - сказал я, пытаясь не думать о страшном запахе, который вполз мне в желудок и медленно толкал его к горлу. – Меня мэтр Шалимир к вам прислал.

Ингольфин посмотрел на труп, на огромную рану, рассекавшую грудь и брюшину женщины и заполненную черной кровью, потом вновь глянул на меня.

- Шалимир? – произнес он.

- Эльф-старьевщик с рынка. Сказал, вы ищете помощника.

- Да, ищу. Ваша рана. Стойте! – Ингольфин схватил со стола масляный фонарь и подсветил мое лицо. – Позвольте, позвольте…

Я отшатнулся: мне не хотелось, чтобы этот ненормальный касался меня измазанными кровью покойницы руками.

- Не стоит, док, - быстро сказал я, - моя рана почти зажила. Лучше давайте поговорим о деле.

-Тут… очень интересный случай, - сказал Ингольфин, помахивая рукой сокровавленным ланцетом рядом с моим носом. – Франциска… представляете, она не жаловалась на боли! А желудка почти нет, он весь изъязвлен. Невероятно! Но вам, эленширцам, это вряд ли интересно, у вас другие болезни...

- Я подожду снаружи, мастер, - сказал я и сделал шаг в сторону выхода.

- А? – Доктор раскрыл варежку на весь просвет и посмотрел на меня, как мне показалось, с раздражением. – Знаете ли… Один момент! Я все-таки должен позаботиться о бедной Франциске. Да-да подождите на улице. Я скоро.

Он хихикнул и повернулся к нам спиной. Мы вышли из зловонного подвала. Флавия страдальчески сморщила нос.

- Он безумен, - сказала она. – Так ли нужно вести дела с безумцем?

- Чокнутый батан, - произнес я. – Посмотрим, что он нам предложит. Может, что стоящее.

- Я бы с ним не связывалась. Какой-то он неприятный.

- Нам нужны деньги.

Ингольфин появился через минут десять-пятнадцать. Окровавленный халат он сменил на подшитую мехом мантию, в руках держал свернутые в трубку пергаменты. От него крепко пахло карболкой и еще чем-то тошнотворным.

- К вашим услугам, - сказал он несколько напыщенно. – Следуйте за мной.

В «Дом забвения» мы не вернулись, и я был за это мэтру благодарен. Ингольфин повел нас по каким-то узким грязным переулкам, и очень скоро мы оказались у небольшого одноэтажного дома с двускатной крышей и цветником перед фасадом. Ингольфин открыл калитку, жестом приглашая нас пройти во двор, потом отпер дверь. В прихожей он махнул рукой, и свечи в канделябрах вдоль стен и в большой люстре разом вспыхнули, осветив дом.

- Вы маг? – не удержался я от вопроса.

- Скорее, ученый. Входите же.

В гостиной, очень уютной и обставленной с известной роскошью, нас встретило удивительное существо. В первое мгновение я принял это создание за огромную золотистую бабочку, но, присмотревшись, с изумлением увидел, что это крошечная девочка с крыльями, будто усыпанными золотой пудрой. Ингольфин вытянул руку, и существо опустилось на ладонь мага.

- Наконец-то! – сказала крошка. Голосок у нее был нежный и звонкий. – Я уж думала, ты сегодня не придешь ужинать. Кого ты привел к нам?

- Хм… честно сказать, я даже не поинтересовался, - маг повернулся к нам с Флавией. – Очень неучтиво с моей стороны.

- Скорее, это наша вина, - ответил я. – Я Сим Вьюген, а мою спутницу зовут Флавия. А это удивительное создание…

- Ее зовут Лури.

- "Свет" на нашем языке, - сказал я. - Никогда прежде не видел фейри.

- Моффи, - поправил меня Ингольфин.

- Что вы сказали?