— Мордашка смазливая, но скучная. Самое то для манекена. Если потом использовать его в какой-нибудь рекламной кампании, можно будет легко делать акцент на одежде, а не на живой вешалке. Но, конечно, популярности ему такие фотосеты не принесут.

Собеседница кивнула и протянула фотографу небольшой стаканчик с кофе, из которого тот охотно отпил и вернул женщине.

— И на люксовые модели точно не подойдет, — вздохнула она.

— Шутите? Тут и премиум-сегмент уже под сомнением. Только серийную молодежку или эконом. Тем более меня уже подбешивает эта отрепетированная «сладко-добрая» улыбка, сделайте потом с ней что-нибудь. — Несмотря на свои слова, мужчина одобряюще помахал модели рукой и сделал знак сменить позу на более раскованную.

— На то он и айдол. Они все под одну гребенку заточены.

— Нет, почему же. Сейчас уже практикуют разделение по ролям. Как там, эм, «монстр», «щенок», «принц», «декаданс»?

— Все равно чересчур клишированно. Быстро приедается. Впрочем, не этот, так другой, какая разница. Сама гадаю: почему только наше агентство решило пропихнуть его на большой конкурс? Шансов ноль. А ведь под это дело выделены деньги, и ему даже наняли личную помощницу.

— Последний скандал в индустрии больно ударил по многим агентствам. Вы вроде работали с «Фон Корпорейшн»?

— Не прямо, но некоторые объедки подбирали.

— Вот. Значит, после беды с той девчонкой из люкс-пула «Фон Корпорейшн» вашему руководству тоже прилетело, теперь вам нужно продержаться на плаву любой ценой. В ту трейни, говорят, вложили огромные средства, и куколка действительно подавала большие надежды. Вот уж где хватало и таланта, и огня, и индивидуальности. Кто же знал, что дочь такой семьи влезла в профессию тайком, против их воли… А теперь она пропала, и ее агентство само барахтается из последних сил, вот и такую мелочь, как вы, не то что перестало прикармливать — топит пачками.

— Да уж. Как назло, у нас, кроме этой куклы, никого подходящего нет, а засветиться в списке агентств, принимавших участие в самом престижном конкурсе «Большой Азии», — это уровень. Логично.

— Тем более кто-то все равно должен быть массовкой. Почему бы и не этот? — Тут фотограф отвлекся: — Замена костюма! И сделайте ему макияж, что ли, поагрессивнее. Нам нужен кандидат в звезды, а не примерный школьник на перемене, зачем-то примеривший кожанку.

Пока вокруг модели и декораций суетился народ, в студию незаметной тенью проникло странное существо. Здесь в принципе хватало невзрачных малорослых девчонок в бейсболках, в масках или в темных очках. Но чтобы все напялить одновременно, да еще бейсболку поверх косынки — до такого ни одна не додумалась.

Странная личность все так же неслышно и почти невидимо для других проскользила через толпу к парню-модели и оказалась прямо за его спиной.

Красавчик не успел даже глазом моргнуть, как в его руке оказался бумажный стаканчик со светло-коричневой жидкостью, а на плечи, с которых уже стянули тяжелую кожаную куртку, легли две маленькие ладошки в нитяных перчатках.

— Кофе, — сказала она. — Отпей пару глотков. И расслабься, иначе сейчас лопнешь.

— Что? Кто? А, это ты, Рита. — Парень неуверенно отпил из стаканчика. — Не подходи больше со спи… А⁈

Две ладошки на плечах сжались, надавив на какие-то одному богу известные точки, отчего парнишка сначала резко вжал голову в плечи, а потом и вовсе застыл, как взятый за холку котенок.

— У тебя тут зажато так, что мышцы в камень превратились. Давай, хлебни еще кофе и присядь. Если не принять мер, то на фото будет крендель вместо айдола, а шея потом отвалится совсем.

— Ох. Этот кофе такой сладкий. Где ты его взяла? И странный он какой-то.

— Это не сахар, не бойся, — успокоили его. А потом настойчиво уволокли дальше в угол, усадили на стул и…

— Ай… У-у-уй! Ай-яй! Хва…

— Не пищи. Сейчас станет легче. Вот так… — Девушка несколько раз наклонила голову парня в разные стороны, настойчиво растирая определенные жгуты мышц. — Все, иди, тебя зовут.

— Ты ненормальная! А если у меня сейчас пятна на шее появятся⁈ А если синяки?

— Нету никаких пятен. Поверни голову. Легче?

— Дура… Легче, да. Только болит теперь, будто ты меня била.

— Когда сведенную мышцу отпускает, всегда так. Зато ты сейчас станешь более подвижным и живым.

Парень недоверчиво фыркнул и умчался на зов фотографа.

— Ты смотри, подслушал, что ли, наш разговор, — через какое-то время удивился мистер Гун, официальный фотограф «Большой Азии». — На живого стал похож.

— Ага, — согласилась младший менеджер агентства «Син-Син Паблик» мисс Ло. — Улыбка теперь кривовата, но зато появилась изюминка. И вроде даже характер прорезался. С более темным макияжем смотрится неплохо.

— Такое впечатление, что его кто-то разозлил и малыш забыл, что надо изображать пай-мальчика. Надо бы узнать, кто такой гений, и использовать его время от времени. Теперь я даже верю, что пацан пройдет отборочный тур.

— Кстати, мне кажется или у него красное пятно на шее? Надо попросить замазать тональником. Сыпь?

— Хм… — Фотограф сначала нахмурился, а потом предвкушающе ухмыльнулся. — Не надо. Оставим так.

— Но если зрители подумают…

— Заметить такое сложно, если не всматриваться, но если мальчик их настолько заинтересует, что заметят… Что ж, черный пиар — тоже пиар. Заговорят как минимум о его наглости: это надо же, прийти на фотосет с засосом. Возможно, это даже станет его образом… чертенок под маской ангела.

— Но не факт, что заметят. Или что он не потонет под волнами хейта.

— А это уже не наши проблемы. Выплывет — значит достоин. Нет — пусть идет в вешалки.

— Главное, чтобы не на мост… — едва слышно прошептала женщина.

Спустя полчаса фотосессия закончилась. Точнее, юную звездочку вместе с ее агентом и помощницей бодро отправили восвояси, велев поторапливаться. Потому что на очереди следующий конкурсант.

Правда, никто так и не понял, куда эта самая помощница делась и почему слегка раздраконенный Ли Лео — так звали блондинистого кандидата — слишком удивленно хлопал глазами и крутил головой, пока шел к фургону-няне.

Впрочем, он быстро перестроился, еще на ходу. И у самой двери только смиренно вздохнул. Не такая уж он важная персона, на самом-то деле. И личного автомобиля ему не полагается. А потому сейчас его ждет не тишина и отдых, а гвалт и возможная склока за более-менее сносные условия в микроскопическом фургончике, рассчитанном едва ли на троих пассажиров.

К его огромному удивлению, когда он повернул дверную ручку и врата в ад раскрылись, оттуда вовсе не обрушился каскад мерзких звуков, противных запахов и прочих атрибутов преисподней.

В фургоне было на удивление полутемно, очень тихо и очень… вкусно? Вкусно пахло.

М-да… дожили.

Не знаю, почему офисное здание обрушилось на мою бедную голову. Но результат вышел странный.

Я больше не я. То есть память на месте, мозги вроде тоже, а вот тело… и еще одна посторонняя память урывками шебуршится под черепной коробкой, пытаясь выдавить мою родную через уши.

После машинально проглоченной пары кусочков чужой груши я все-таки опомнилась и решила хотя бы посмотреть, что я такое. Благодаря методу тыка быстро нашла туалет и уставилась в зеркало. М-да. Либо эта худенькая девочка очень страшненькая, либо очень неуверенная в себе. Потому что надевать на себя столько слоев одежды и скрывающих аксессуаров не есть здорово. Кепка, бандана, очки с затемненными стеклами, медицинская черная маска, шарф… А если все это размотать, что будет?

Оппа…

Будет грустная история бывшей «будущей звезды». Вот это эльфоподобное дите в зеркале — некогда самая перспективная трейни в одном из самых крутых агентств здешней… хм… страны. И одновременно дочь жутко консервативной семьи, против воли которой она стала учиться на айдола.