– Стой,– жалко простонала я.– Да постой же. Слушай, Северцев…

– Надо же, ваше Высокоблагородие соизволили запомнить фамилию холопа жалкого. Даже интересно.

– Помоги мне,– о, да. Опускаюсь все ниже и ниже. Но деваться то мне некуда. И кроме этого наглого мужлана обратиться за помощью не к кому. Я считала, что Половцевы – каменная стена, способная меня укрыть от всех бед. А спасаться то надо от них. Бежать, не оглядываясь. И маме… Надо срочно позвонить маме.

– Поехали,– выдыхает Северцев.– Только молча. Я что-то устал.

– А куда?

– Я сказал молча. Будешь молотить языком высажу из машины.

– Мама, мамочка, ты как там? – смотрю на экран телефона, вглядываюсь в родные черты. Мама улыбается. Осунулась немного, но на щеках появился румянец. Меня это радует несказанно. Даже забываю ненадолго про Северцева, который с преувеличенным интересом изучает меню недорогого ресторана, куда мы заехали передохнуть и поесть. Хмурится, прицокивает языком.

– Иришка, я в порядке. Соскучилась по еде домашней, только. И еще… Доктор Зиберт сказал, что ремиссия стойкая. А это значит… Значит что мы скоро сможем увидеться.

Я забываю, что нужно дышать. Носом хлюпаю, боясь разрыдаться от счастья и напугать мою мамочку.

– А вы там как? Как Витюша? Может быть я что-то не знаю?

Сердце пропускает сразу несколько ударов. Маме сейчас вообще нельзя нервничать.

– Все ты знаешь,– говорю напряженно. Очень надеюсь, что через телефон она не определит, что я лгу.– Все у нас в порядке.

Чертов Северцев хмыкает, и у меня появляется стойкое желание вырвать из его лап тяжелое меню, и треснуть его по башке.

– Пора бы уже о детках задуматься. Очень хочу понянчить внуков,– вздыхает мама. Да что они все, сговорились что ли? Или…?– И Витенька… Замечательный у тебя муж. Ириша. Держись за него. Вот совсем скоро наша семья станет полной. Ты же знаешь…

– Ма, тебе Алексей Николаевич звонил? –перебила я мамины восторги. Ну а что я должна была ей сказать, что замечательный мальчик Витюша, извращенец и изменщик? Что он меня предал? Что я даже не знаю, как мне жить дальше? Что я его любила до одури, а он просто исполнял странную волю одуревшего от своей значимости отца? Рожать малыша, дарить ему жизнь, только потому что богатому, ошалевшему от власти мужику так захотелось – преступление. Мой ребенок должен жить в любви, которая, как оказалась, была просто игрой. Глаза снова защипало от слез. Но я улыбнулась натянуто, чтобы не расстраивать маму. Моя жизнь летит в тартарары. Все, что я принимала за истину, оказалось просто пузырем воздушным, который лопнул от укола анальной пробкой. Ха-ха.

– Леша? Нет. А что, что-то случилось? У вас с Витюшей все хорошо?

– Будут у тебя внуки, мам, обещаю. Нанянчишься, успеешь. А сейчас мне некогда. И связь тут плохая.

Улыбаюсь так, что челюсти сводит. Посылаю маме воздушный поцелуй и отключаюсь от скайпа.

– Слушай, Апельсинка, может поедем по гамбургеру где-нибудь заточим? Вся эта пафосная лабудень вызывает во мне изжогу. А я ведь еще даже не попробовал ничего.

– Гамбургеры вредные, в газировке сахара столько что можно получить кому, наггетсы…

– Вкусные и сбалансированные, – закончил за меня капитан.– Слушай, а чего ты не родишь им этого ребенка? Делов то. Зато в шоколаде будешь всю жизнь. И мама твоя вон зятя любит как. И Половцева Лешей называет, а это я тебе скажу…

– Возьмите себе фу-бо, и не лезьте куда не следует,– слишком грубо я рявкнула на своего спасителя, но нервы то у меня на пределе.

– Однако. Эту фунятину из чего варят? Из золота сусального? – хмыкнул Северцев,– знаешь, Ирина Игоревна, не выйдет у нас с тобой. Поезжай ка ты домой, в свой замок с единорогами. Помирись с мужем. Может понравится тебе его увлечение. Так вместе будете БДСМить.

– Да, пожалуй вы правы,– задумчиво пробормотала я, болтая ложечкой в чашке с отвратительным кофе. Бред этого хама я давно слушать перестала.– Отвезите меня домой, пожалуйста. Я заплачу. И за суп тоже.

– Обижаешь, Апельсинка. Гусары денег не берут…с. Я и кофий ваш в состоянии профинансировать.

Мой дом сегодня не показался мне родным. А машина капитана выглядела в нашем поселке вообще неуместно и жалко. И судя по всему ему тут было сейчас очень неуютно. Я выбралась из старенькой иномарки Северцева спустя час адской тряски по совершенно гладкой дороге.

– Красиво живете, Ирина Игоревна, – прищурился капитан, посмотрев на меня так, будто вот прямо сейчас желал меня проглотить.– Проводить вас?

– Не стоит, Аркадий Михайлович,– улыбнулась я, наслаждаясь тем, как вытягивается его лицо.– Да, я запомнила ваши имя и отчество.

– Весьма польщен,– задумчиво хмыкнул Северцев.– Странная ты. Слушай, какой смысл был вызывать меня, чтобы я привез тебя туда, куда ты и так бы попала? Хочешь я скажу зачем? Ты просто наглая, зажравшаяся баба, решившая показать свою значимость. И потому подставила милого дурака Лешу за тарелку вонючего супчика. А я, между прочим, такую нимфу в своей койке оставил недолюбленной, чтобы спасти твою снобскую задницу. И гамбургер мне привычнее острой бурды, в которую накидано всякой дряни. И от газировки у меня не слипнется.

– Да что ты можешь знать обо мне? Ты… Ты… Да, я хочу вернуться к любимому мужу. Что в этом такого?

– И ребеночка ему роди обязательно. Заживете тогда. Извращенец и стерва. Он будет по шлюхам шастать, а ты… Ты…

– И рожу. И не одного. И ты будешь ходить и мне в ноги кланяться, чтобы я похлопотала перед Половцевым за майорские звездочки. Понял?

– Ждать замучаешься, – рявкнул этот поганец.

Черт, что я несу? Зачем? Я приехала сюда взять немного вещей и документы, потому что Вити сейчас точно нет дома. Я прекрасно знаю его расписание, и столкнуться сейчас с мужем нет вообще никаких у меня шансов. Да и ждать меня тут не будут. Это уж можно к гадалке не ходить. Ни одна беглянка не сунет свой нос в самое логово ее преследователей. Но меня сейчас несет от несправедливости обвинений? Или…

– Да пошел ты. И вообще, не стоило оставлять недолюбленную женщину, господин Северянин. Поторопитесь, может ваша обоже еще не остыла, как гребаный супчик.

– Северцев,– прорычал громадный великан, полоснув по мне яростным взглядом.и Что ты привязалась к моей даме? Сейчас поеду и долюблю. Так что черти обзавидуются. И ты…

Я выползла из машины и гордо зашагала к дому на негнущихся дрожащих ногах. Чертовы каблуки. Наверняка сейчас я была похожа на беременного ишака, больного полиомиелитом. Нахал и хамло. Мерзкий быдловатый паразит. И плевать мне на его баб и на него самого.

Плевать. Пусть проваливает ко всем чертям.

Что он и сделал. Я вздрогнула, услышав визг шин за своей спиной, но головы не повернула. Запахло выхлопными газами и пылью. Уехал.

Да куда бы он уехал? Разве можно оставлять одну эту заводную Апельсинку? Она же наворотит таких дел, что не перелезешь потом.

Северцев припарковал свой драндулет под необычным деревцем, явно каким-то тропическим, невесть как выжившем в этих широтах. Специально выбрал место, чтобы иметь возможность наблюдать за домом, но при этом не быть слишком уж на виду.

Откинулся на потертую спинку сиденья и стал ждать, борясь с огненной изжогой. Чертов мерзкий супчик все таки встал ему поперек горла. Ведьмино зелье.

Он счет времени потерял. Наверное все у этой дурищи снова в шоколаде, а он сидит тут как дурак. Разозлился. Чертова баба, поди уже с мужем мирится огненно, как ее шевелюра. Ухватился за ключ в замке зажигания, пытаясь понять, почему ему так противно от своих мыслей. И тут раздался крик. Точнее вопль.