– Ты врешь,– теперь его шепот полон боли.

– Нет.

– А так? – его губы жалят, обжигают, сводят с ума. Накрывают мои, не дав и слова сказать. Я не могу противиться этой блаженной пытке. Да и не хочу. – Ты врешь, Ирка. Что они тебе пообещали, за предательство? Посылай их на хрен, потому что…

Что-то происходит. Сирена начинает выть внезапно, оглушающе и неотвратимо.

– Беги, Северцев,– отталкиваю мужчину, которого люблю от себя.

– Это невозможно, Ирка,– улыбается Аркадий.– Потому что я тебя люблю.

– Уходи,– уже умоляю я. – И не возвращайся никогда.

На его лице вижу боль. Но это же неизбежная жертва. Это лучше, чем реальная смерть. Он переживет. Он сильный.

– Я тебя не люблю. Моя жизнь тут. Я люблю мужа. Скоро родится наш долгожданный ребенок. Ты не нужен мне, слышишь?– кричу я, слушая приближающийся собачий лай. Только бы он ушел. Только бы успел. Половцевы не пощадят его. И тогда… Страшно даже представить.

– Я вернусь, Апельсинка. И прочитай в конце концов чертовы сообщения.

Северцев исчезает словно тень. Буквально тает в воздухе. Я достаю из кармана телефон. Руки трясутся. Чертова трубка с грохотом ударяется о мерзлую землю, разлетается на части.

Я сижу на земле не чувствуя холода и собираю осколки телефона дрожащими руками. Слезы льются из глаз, слепят. В горле ком такой колючий и болючий, что не то что дышать, сглатывать больно.

Я сижу и вспоминаю слова Северцева, от которых в груди пылает яростное пламя.

«Зато я люблю. За двоих. Мне этого достаточно. Я буду ждать, слышишь»

Глупый, неужели он поверил в мою ложь? Грош цена тогда его признанию.

Собачий лай приближается. Я сжимаюсь на земле, слушая легкий стук звериных лап по гравию.

Пес дышит совсем рядом и я готовлюсь к нападению.

– А ну вон пошел! – грозный окрик свекра заставляет пса отступить.– Риша, девочка, что с тобой?

Сильные руки Половцева ощупывают меня, пока я болтаюсь в его захвате, словно сломанная кукла.– Суки, урою. Какая тварь спустила собак? Всех порву,– кричит он, на собравшихся вокруг охранников.

– Сигнализация сработала,– подает голос один из безопасников, начальник службы, – мы действовали по протоколу.

– Проникновение было? – тихо спрашивает Алексей Николаевич.

– Ложная тревога.

– Так какого хера? Завтра же всех рассчитать. Всех до единого и нанять новых. А то я в тебя проникну противоестественно. Ты меня понял? Ришенька, детка, собака укусила… Испугалась?

– Нет, – хриплю, наконец обретя снова возможность двигаться.

– А плачешь ты…

– Телефон… Разбился. Я испугалась сирены и выронила аппарат…– хлюпаю носом. Половцев разражается нервным смехом. Прижимает меня к себе, словно ребенок любимую игрушку.

– Господи, нашла проблему. Прямо сейчас отправлю прислугу за новым…

– Нет,– взвизгиваю я, вырываясь из объятий Половцева. Вижу маму, бегущую от дома в нашу сторону. Витя так и не появился.– Я сама хочу. Сама… Хочу выбрать. И вообще, прекратите меня опекать. Я ваша, что еще вам нужно? Вы давно меня сломали.

– Тише, девочка, тише. Ему вредно, у тебя стресс просто, – на мой живот ложится ладонь Половцева. – Сделаем все, как ты скажешь. Завтра дам Вите выходной. Вместе сходите…

– Нет, я хочу сама,– топаю ногой, по-детски капризно. Гормоны не шалят сейчас во мне, а бушуют. Половцев смотрит с интересом, но кажется его этот спектакль даже начал забавлять.

– Хорошо, дочка. Но с охраной…

– Да, папуля, но в торговый центр, который назову я,– капризно дую губку.– Ваши дуболомы меня раздражают, кстати. Морды у них просто как у неандертальцев. Хотя, у милых доисторических парней лица были интеллектуальнее.

– Детка, Алексей Николаевич тебе желает только добра,– ну вот, запыхавшаяся мама опять встает на сторону своего бога. Интересно, чем он ее то так купил?

– А я желаю покоя и немного свободы, – припечатываю я и медленно иду к дому. Даже не удосуживаюсь обойти потрепанных охранников. Просто раздвигаю стройный ряд крепких парней.

– Лида, ну что ты. Девочка права. Завтра, Риша, поедешь куда захочешь. И такой ты мне нравишься. Настоящая Половцева. Мы всегда знаем, чего хотим.

– Ага, особенно ваш сын,– кривлю я в улыбке губы.– Вы ведь в курсе, где он проводит свое время?

Конечно он все знает. Но вывести из себя этого хитрого хищника почти нереально.

В пальцах сжимаю симку. Мне срочно нужен телефон. Любой. Надо прочитать СМС. Жизненно необходимо.

– Ирина Игоревна, вам принести чаю? – вздрагиваю. Горничная будто ждет меня в холле.– Замерзли наверное?

– Мне нужен мобильник. Срочно,– клацаю я зубами. Только сейчас замечаю, как замерзла.– И, Света, будь добра никому не говорить о моей просьбе.

– Хорошо,– кивает девушка. Она, конечно расскажет все своему хозяину, но не сегодня. Судя по алчному блеску в глазах. Светлана сначала дождется обещанного вознаграждения.

Я успеваю переодеться, накинуть махровый халат и спуститься в столовую. Горничная меня уже ждет там с подносом, на котором исходит паром чайная чашечка и лежит дурацкий розовый мобильник с брелоком в виде зайчика.

– Красиво,– улыбаюсь я. Телефон и вправду милый, вот бы не подумала, что эта девчонка похожая на робота такая еще юная.– Свободна. Заберешь аппарат, когда я уйду спать.

Снова кивает. Молча как робот. Вымуштрованная, науськанная, как все в этом чертовом замке Синей Бороды.

Чай восхитителен. Черный с бергамотом и каплей лимона. То, что нужно.

Телефон включается долго. От нетерпения ерзаю на стуле, чувствуя глухое раздражение. Когда экран наконец загорается, меня уже потряхивает от нервного напряжения.

В ожидающих десять СМС. Первое из которых из архива, оповещающее о том, что мой запрос готов к выдаче, и я могу его получить завтра с десяти утра до часу дня. А потом…

Улыбаюсь, водя глазами по мерцающим на дисплее строчкам.

Набираю короткое слово. Всего одно. Его достаточно для счастья. И мне горячо внутри. И это совсем не от чая.

*****

Северцев не поверил ни одному слову Ирки. Она не такая, не подлая и не предательница. И врать не умеет. Сразу краснеет кончиком носа, а ее веснушки становятся еще ярче. Замечательные солнечные отметины, работающие лучше любого полиграфа.

– Северцев, ты придурок. Меня жена колесует. У меня сын подросток. А я по твоей милости скоро на цугундер загремлю. Подонок ты, Кеша,– крякнул полковник. Опрокинул в себя стакан с коньяком и по-плебейски захрустел соленым огурцом.

– Наполеон не закусывают корнишоном, Петя,– хмыкнул Северцев.

– Правда? Ты мне реально решил рассказать о культуре пития? Вот прямо сейчас, когда у нас жопы горят и яйца припекает? У меня уже вместо тестикул поджатые "Бенедектины", – приподнял бровь Петька, и Северцеву показалось, что сейчас остаток огурца прилетит ему в лоб.

– Ну а что? Человек должен оставаться человеком в любой ситуации. А ты некуртуазен,– хохотнул Аркадий, успел пригнуться. Над его головой пролетело блюдце, врезалось в стену и развалилось на несколько частей.– Ну вот. Еще и тарелки летающие у тебя тут активизировались. Нервы надо лечить тебе, Петро. Так что, завтра мне поможешь? Если мы за яйца подвесим Половцевых, можешь готовить дырочку новую.

– У меня старая моя дырочка постоянно жим-жим,– ухмыльнулся полковник. – Северцев, слушай. Ирка твоя…

– Моя? – задохнулся Аркадий.– Петь, она беременна, ждет Половцевского отпрыска. И я с ума схожу от ревности. Она сказала, что не любит меня. Не нужен ей мент простой. Она станет скоро королевой, а я кто? Мусор. Я не хочу в это верить, но… По крайней мере я спасу ее и помогу стать той, кто она есть на самом деле.

– А ты не думал, Отелло, что это твое произведение? Вы ж не в бирюльки там играли, пока Половцева у тебя обиталась? Дурак ты, Кеша. Она просто тебя спасает. Бабы существа загадошные, жертвенные и… Короче, бабы дуры не потому что дуры. Бабы дуры – потому что бабы.