Я смотрела ей вслед, а по лицу стекла мимолетная слеза. Быстро смахнув её, перевела взгляд к своим часам. Они начинали болтаться на запястье и казались теперь довольно тяжёлыми. Но я не хотела их снимать, ведь часы были для меня напоминанием о том, что жизнь не всегда бывает столь дерьмова.

Глава 40.

Прохладный осенний ветер вызывал мурашки по коже. Я бесцельно болталась по Ирвингтону, медленным размеренным шагом. Впрочем, на большую скорость моё тело и не способно.

Сегодня я чувствовала себя немного лучше, поэтому решила выйти прогуляться. В голове пусто. Ни одной мысли.

Неподалеку слышался рёв моторов, который с каждой секундой манил меня всё больше и больше. Именно на поиски этих звуков я направлялась. Пройдя ещё квартал, начал виднеться огромный заброшенный стадион. Ноги сами понесли меня туда.

Под пеленой белого дыма по стадиону носились спорткары, а на трибунах тусовался народ. Я схватилась за решётчатую стену, отделяющую меня от происходящего, и завороженно начала наблюдать. Играла музыка, люди кричали, пили, танцевали, но всё моё внимание привлекали лишь машины. Их рёв мотора, бешеная скорость, внешний вид. Похоже, это были незаконные гонки, которых прежде я никогда не видела.

Четыре автомобиля летели друг за другом, по кругу. Среди них узнавался и Bentley Continental Supersports Convertible Кристиана, но окрашенный в чёрный. Он опережал остальных гонщиков. Спустя ещё кругов пять, Bentley резко затормозил на финишной черте, по-прежнему первый.

Я восхищённо улыбнулась. Тех, кто участвовал в заезде, окружила галдящая толпа. Победителю сунули толстую пачку денег.

Неожиданно, в моей толстовке завибрировал телефон, и мне пришлось отойти от шумного стадиона.

— Милая, ты скоро? — раздался в трубке голос мамы. — Тебе нужно выпить таблетки.

Я тоскливо кинула взгляд на стадион, который на некоторое время выбросил меня из этой реальности. Эйфория внутри быстро улетучивалась, вновь оставляя всепоглощающую пустоту.

— Уже иду, — ответила я, вздыхая.

В ушах всё ещё стоял фантомный рёв моторов.

Нахлынули воспоминания о том, как мы с Кристианом неслись по Нью-Йорку в новеньком кабриолете. Как ветер развивал волосы и, как сильно в тот момент я любила всё вокруг.

Похоже, мне никогда не стать обычной девушкой, которая увлекается косметикой и брендовой одеждой. В моём мире существует восхищение от оружия, машин, но точно не от всего этого.

Я всё чаще думаю о своём будущем и всегда вижу лишь тёмную пелену неизвестности. Она пугает. Будоражит. Быть может, я могла бы увлечься уличными гонками. Стать стритрейсером. От этой мысли на моём лице расползлась кривая улыбка.

В ушах внезапно зазвенело, а голову сковала резкая боль. Стиснув с силой зубы и схватившись за запястье, я упала на колени, немея от пульсации. Держась из всех сил, чтобы не закричать, не выдержала. Оглушающий вопль разнёсся по кварталу, привлекая к моей персоне недоуменные взгляды прохожих.

Я кричала так громко, что звон в ушах больше не слышался. Всё вокруг помутнело, и моё тело повалилось на асфальт. Никто не спешил ко мне на помощь. Лишь некоторые, с отвращением тыкали пальцем, а затем стороной обходили. Конечно, можно было предположить, что я наркоманка, страдающая от ломки… но, разве не проще помочь?

Люди слишком часто делают выводы, не зная правды. И сейчас, глядя на них сквозь полуприкрытые веки, я начинала всем сердцем ненавидеть человечество. Ненавидеть их рождение, ненавидеть их голоса, лица, принципы.

Никто не поможет. Кристиан не вернется. Я не справлюсь.

Но мне необходимо справиться!

Еле нашарив в кармане телефон и державшись из последних сил, я набрала номер мамы.

— Помоги… — едва слышно прохрипела я, в трубку.

Послышались её взволнованные крики, но телефон выпал из моих рук, звонко ударяясь об асфальт.

Медленно переведя на него глаза, я молилась лишь о том, чтобы мама успела и нашла меня. Забыла утром принять таблетки, а теперь слышу, как замедляется ритм сердца.

Помогите же кто-нибудь! Я не наркоманка! Мне нужна помощь! Прошу!

Беспомощно глядя в небо, старалась не закрывать глаза и не терять сознание. Ведь это может быть мой последний обморок. Из носа потекло что-то тёплое, во рту почувствовался металлический привкус. Кровь.

Если выживу — никогда больше не подарю кому-либо хоть грамм себя. Да и вряд ли он останется.

Сотни, нет, тысячи раз я взывала к людям. Тянула к ним свои побитые пальцы, но они, взглянув на меня, проходили мимо. В глазах их было лишь отвращение. Оставаясь наедине с собой, я постоянно думала — что не так? Почему люди так жестоки? Человек буквально разрушается на их глазах, так почему же они этого не видят? Сейчас до меня дошло, что они видят. Им просто нет до других никакого дела. Ни до собственных друзей, ни до родителей, ни до остальных.

Сердце билось совсем медленно-медленно, когда вдалеке я услышала крики своей матери.

Последний стук и глаза непроизвольно закрываются. А вокруг, отныне ничего не существует.

Глава 41

Я открыла глаза в палате больницы. Над ухом пищали аппараты, а на лице вновь была кислородная маска. Равнодушно осмотрела помещение, задержав взгляд лишь на пейзаже за окном. Ничего, кроме небоскрёбов. Манхеттен? Надеюсь, нет.

В палату зашла мама, замерев на полпути к моей постели. Я стянула маску со своего лица, привстала на локтях.

— Ну, привет, мам, — охрипшим, однако спокойным голосом поздоровалась я. — Не смотри так, будто никогда меня не видела.

— Если честно, именно такое ощущение и складывается, — радостно улыбнулась она, подбежав ко мне.

Я взглянула на неё. Русые вьющиеся волосы, живые ярко-серые глаза и ямочки на щеках. Мама была, как всегда восхитительна.

— А куда ты дела того мужика, с которым сидела в ресторане спустя несколько дней моей пропажи? — вспомнила я, с интересом наклонив голову.

Она недоумённо, растеряно похлопала глазами.

— Ну… а откуда ты знаешь?

— Вопросом на вопрос отвечать — плохой тон, мам, — я выжидающе прищурилась.

— Он оказался не тем мужчиной, которого бы мне хотелось, — смущённо призналась мама, опустив взгляд. — И тебя действительно интересует это сразу после того, как ты вернулась с того света?

Я усмехнулась и поднялась с кровати, слегка пошатнувшись.

* * *

— В тот день, во мне что-то щёлкнуло, — Фальконе закурила. — Я начала видеть людей насквозь. Могла определить у любого прохожего настроение, его темперамент, характер, на что он способен,… а вот я сама, напротив, стала совершенно непредсказуема, даже для себя. Сначала возникала мысль, что я действительно умерла и всё вокруг — лишь иллюзия. Но потом, вспомнились слова Кристиана о том, что бывает, если тёмная сторона выигрывает. Именно этот процесс и происходил внутри меня. После того, как чуть не умерла, я поняла, что нужно искать выход. Любой ценой избавляться от приступов. А в первую очередь, преодолеть свои страхи. Стать сильнее. Теперь, я очень много времени посвящала сну, своим ночным кошмарам. Лицом к лицу сталкивалась с собственными страхами, но уже не бежала от них. Маме зачастую приходилось в панике будить меня, потому что я кричала во сне. Однако я упёрто продолжала бороться…

Девушка медленно затушила окурок в стеклянной пепельнице.

— Жаль, не учла факт того, что я по-прежнему являюсь человеком, и силы иногда кончаются…

* * *

Прошло уже два месяца, как Кристиан оставил меня одну, и один месяц, как я чуть не умерла во время приступа. Сила духа во мне росла всё больше и больше, но и сил отнимала слишком много.

Мы с мамой сидели в кабинете невролога, пока тот внимательно изучал документы по моей болезни. На днях я вновь прошла полное обследование и теперь ждала результатов.

— Что ж, — протянул мужчина. — Ходить вокруг да около не стану. Состояние Элены стремительно ухудшается. Ритм сердца нарушен из-за частых приступов, а память в скором времени начнёт значительно ухудшаться…