Тело матери отбросило к изголовью кровати. Подросток направил дуло на отца.

– Тебя я не хотел, но… Так надо.

– Макс, – в ужасе заорал Сергей и попытался встать, но второй выстрел заставил Сергея присоединиться к супруге на брачном ложе.

Максим приблизился к кровати и положил винтовку в ноги родителей, словно поминальный букет. С сожалением посмотрел на тело отца, немного зло взглянул на мать.

– Ну вот и все. Больше не ссорьтесь!

– Тебе говорили, что ты мудак?

Стас весело рассмеялся.

– Я сказал что-то смешное? – нахмурился Роберт.

– Нет. Просто утром я от Дениса то же самое услышал.

– И я его поддерживаю. Когда это прекратится?

– Что это? – Стас состроил невинную физиономию.

– Ты целочку из себя не строй. Знаешь же, что я в курсе всего.

Стас кивнул.

– Шеф, мне разрядка нужна.

– Ты людей убиваешь просто так.

– Поправочка, – Стас воздел указательный палец.

– Ну, фактически это Денис. Но он хороший парень. Зачем ты на него это взваливаешь?

Указательный палец Стаса снова взлетел вверх.

– Я Дениса люблю и уважаю. Он мой друг. Да вы знаете. Но с одним я не согласен.

– С чем же?

– А нет среди нас хороших парней. После того, что мы сделали когда-то и делаем сейчас.

Было необычно наблюдать как массивный Роберт заерзал на стуле. Он взглянул на Стас и пробурчал:

– Что б я это последний раз от тебя слышал.

– Ты прав, – пошел на попятную Стас. – Ляпнул, не подумавши.

Роберт поднялся со стула и зашагал вдоль стола, заложив руки за спину. Воцарилось молчание. Шеф нарезал круг за кругом, а Стас не понимал почему до сих пор здесь. Когда Роберт проходил за его спиной, оперативнику становилось очень неуютно и хотелось тут же обернуться.

– Роберт, может мне делом пойти заняться? – нарушил тишину Стас.

– Делом? – шеф как назло остановился позади Стаса и две пудовые ручищи легли ему на плечи. – Делом – это хорошо.

– Надо же проблему решать.

– Надо, ой как надо.

– Ну так я пошел?

– Сиди, Стас!

Роберт хлопнул подчиненному по плечам и вернулся на свое место.

– Я, друг мой, уже двадцать лет возглавляю этот филиал. И никогда не было так трудно. Так что считай это личной просьбой. Переставай маяться херней. Ты – лучший оперативник. Ты очень нужен сейчас.

– Заметано, шеф.

– Давай разгребем этот бардак. Я тебе вагон баб привезу. Будешь на массовую аудиторию фокусы показывать.

– Денис не обрадуется, – улыбнулся Стас.

– Никто не обрадуется если мы обосремся. Ну, почти никто.

– В смысле?

– Я изучил документы, что насобирал этот журналистишка. Я говорил, что там много информации?

– Да.

– Я был немного не точен. Сознательно. Не хотел, чтобы все осозновали размер жопы, в которую нас затягивает.

– Что, все еще серьезней?

Роберт грустно кивнул.

– Эта сволочь знает все. Понимаешь? Все! И это не блестяще проведенное расследование, не чудеса слежки. Это больше похоже на результаты интервью. Там такие вещи, которые человек никогда не бывавший в этом кабинете знать просто не может.

– Например?

– Некоторые заседания описаны как стенограмма.

– Прослушка?

– Ты издеваешься? У нас глушилки стоят на те устройства, которые еще не придуманы.

– Тогда получается… – Стас не договорил и ошарашенно посмотрел на шефа.

– Я тебе доверяю. Единственному, на сто процентов.

Стас никак не мог упорядочить в голове факты и сделать вывод. Не потому что не был сообразительным, а потому что просто отказывался верить в то, что такое возможно.

– Когда я впервые осознал истину, то выглядел примерно также, – успокаивающе сказал шеф. – Но факт есть факт. Других объяснений тут быть не может.

– Твою мать, – прохрипел Стас. – Но кто? Зачем?

– Два главных вопроса. И найти ответы на них я прошу тебя. Узнай, кто крыса. И почему эта паскуда решила макнуть нас мордой в дерьмо.

Любовь всей жизни. Как просто это сказать. Как сложно почувствовать. Практически невозможно быть уверенным. Она была.

Женщина взглянула на сгорбленного седого старика, кости которого буквально просвечивались сквозь кожу в неприкрытых одеждой местах. Дряблые руки, больше похожие на тонкие иссохшие веточки, покоились на подлокотниках инвалидного кресла. Согнутые в коленях ноги, которые жизнь покинула гораздо раньше их обладателя, склонились в правую сторону. Старик смотрел в окно. Он всегда любил смотреть в окно. Ему нравилось небо. Чистое и ясное или затянутое тучами. Неважно. Там было что-то неведомое, что-то волшебное. То, что могло исцелить. Не тело, но хотя бы душу.

Женщина с жалостью взирала на человека, с которым шла рука об руку несколько десятков лет. И видела перед собой лишь жалкую тень красавца, покорившего когда-то ее сердце. На глаза наворачивались слезы. Женщина быстро утерла их тыльной стороной ладони. Он не любил слез. В особеннности ее слез. Он был сильным. И сделал сильной ее. Она была благодарна ему за это.

Старик отвел взгляд от окна и взглянул на супругу.

– Скоро, – пробормотал он.

– Что? – не поняла она.

– Скоро твоим мучениям придет конец, – он сделал паузу. – И моим.

Женщина вздрогнула.

– Не смей так говорить.

– Я чувствую.

Он всегда читал ее как раскрытую книгу, но не до такой же степени. Стало страшно.

– Ты бредишь.

На его лице появилась грустная улыбка.

– Ты устала. И я. Мы оба нуждаемся в отдыхе. Так что все хорошо. Все правильно.

Слезы снова нашли лазейку.

– Я сделаю тебе чай.

Женщина вскочила и выбежала из комнаты. До старика донеслись сдавленные рыдания. Он снова посмотрел на небо. Ни облачка. Сегодня ни облачка. Небо будто звало его. Здесь хорошо, шептало оно. Оставь боль внизу и поднимайся ко мне.

Старик давно был готов.

Жена! Вот единственное, что держало его здесь. Любил ли кто когда так, как он любил ее? И сейчас приходило понимание, что высшим проявлением любви будет уйти.

Оставалось найти способ. Наглотаться лекарств? Свалиться с лестничной клетки? В его состоянии вариантов было не так много. Но что-то вроде шестого чувства подсказывало – это должно скоро произойти.

Жена будет плакать. Но так лучше. Лучше для них обоих. А больше никого и не было. Друзей не нажили, детьми не обзавелись. Ну и пусть. Меньше людей у гроба, меньше страданий вслед.

Женщина вернулась в комнату, неся на небольшом подносе чашку с чаем. Старик протянул руки.

– Я попою тебя.

Он отрицательно покачал головой.

Чашка показалась пудовой гирей. Трясущимися руками он поднес ее к губам.

– Нет, – внезапно всхлипнула женщина, роняя поднос на пол.

Старик удивленно взглянул на жену, потом на бледный напиток, в котором плавали несколько прорвавшихся сквозь ситечко чаинок.

И тогда он все понял. Вот оно. Шестое чувство не обмануло.

Женщина зажала ладонями рот. В ее глазах вина смешалась с ужасом от совершенного поступка.

Старик улыбнулся, посмотрел последний раз в окно, будто назначая небу скорое свидание, и тихо сказал:

– Все хорошо. Все правильно.

Перевел взгляд на любовь всей своей жизни.

– Ты все сделала верно. Я люблю тебя.

И с этими словами сделал из чашки большой глоток.

– Куда мы едем?

– Увидишь.

– Долго еще? Я кое-что хочу.

– Потерпи. Чуть-чуть осталось.

Через пару минут я свернул с трассы на проселочную дорогу. Дорога тянулась глубоко в лес и упиралась в неприметный домик, с трех сторон окруженный густой стеной деревьев и почти неразличимый под их кронами благодаря схожему цвету.

– Тут туалет хоть есть? – саркастически поинтересовалась Оля.

– За домом деревянная кабинка, – ответил я, паркуясь.