– На данный момент филиалы организации есть в каждом крупном городе и регионе. В нашем населенном пункте их офис находится в офисном здании на Малоярославской,15 и занимает этажи с десятого по пятнадцатый. Высший совет, состоящий из одиннадцати членов, собирается в конференц-зале на пятнадцатом. Возглавляет совет Роберт Феликсович Гонза.

– В чем функция совета.

– В него входят люди, выполняющие ключевые задания. Так называемые агенты. У каждого из них есть подчиненный. Чистильщик. Разгребающий дерьмо за агентом.

– Шестерка?

– Нет. Скорее оруженосец. На остальных этажах располагаются отделы медицины, программирования, сбора данных. Эти люди держат под контролем все, что происходит в этом городе и его окрестностях. У каждого из них есть удостоверение, от которого бросает в дрожь любого мента. 101й отдел нацбезопасности. Мифический и обросший легендами отдел, о котором достоверно ничего не известно.

– Так этот Гонза самый главный?

– Отнюдь. Над ним есть еще один человек. Сам.

– Сам?

– Да. Так они его зовут. Вот это по настоящему загадочная фигура. Если его кто-то и видел, то мне об этом неизвестно. Связь с ним имеет только Гонза. Да и то исключительно по телефону. Сам это царь и бог филиала.

– Я вас выслушал. И у меня возникает резонный вопрос. Как к вам попала эта информация и почему, Андрюша, вы до сих пор живы?

– Информация у меня из надежного источника. Раскрыть я его вам, уж извините, не могу. Скажем так, это раскаявшийся член клуба. А жив я потому, что вовремя обратился к Евгению Семеновичу.

– Мы связались с ними, Максим, – сказал долго молчавший Евгений Семенович.

– Что?

– И потребовали принять нас в клуб. Меня и Андрея. Тебе мы предлагаем быть третьим. Мы с тобой два самых жирных кота в этом городе и в связке сможем противостоять любому чертову клубу.

– Вся информация станет достоянием общественности в случае вашей пропажи или смерти? – предположил Максим Константинович.

Андрей улыбнулся и кивнул.

– Почему сначала не связались со мной?

– Не хотели упускать время.

– А этот как его? Обряд. Я не хочу никого убивать.

– Одно из условий – никакого обряда.

– И что вам ответили?

– Взяли паузу на раздумье. Обряд для них своего рода священная корова. Но козыри у нас на руках.

Пузатая бутыль распрощалась с последними каплями коньяка.

– Так, – выдохнул Сергеев, допив коричневатую жидкость. – Шуруйте домой. А мне позвольте поизучать содержимое флешки. И если я останусь под впечатлением…

– Ты останешься под впечатлением, – Семенов поднялся из кресла. – Это я тебе обещаю. До свидания, дорогой. Утром жду от тебя звонка.

– Было очень приятно познакомиться, – льстиво добавил Андрей.

– Да, да, – рассеянно кивнул Максим Константинович.

Он проводил гостей после чего уединился в своем кабинете. Но уже в другом. С письменным столом и ноутбуком. Вставил в паз флешку и начал смотреть. Документы, стенограммы, свидетельства о рождении, паспорта, фото, видео, аудио. Большая-пребольшая куча компромата. Этого было более чем достаточно, чтобы подтвердить слова журналиста Ершова.

Реакция Максима Константиновича была крайне странной. Он не вопил от восторга и даже тени довольной улыбки не было на его лице. Господин Сергеев сокрушенно качал головой. Он просидел так несколько минут, затем взял со стола телефон и набрал номер.

– Да, Максим, – отозвались на том конце.

– Они только что уехали.

– Что думаешь?

– Думаю, Роберт, что сильно запахло керосином, а эти два кретина решили поиграться со спичками.

– Эмиль Теодор Кохер получил Нобелевскую премию по медицине, – медленно сказал мужчина, стоящий у окна своего кабинета, выходящего на внутреннюю территорию завода.

Там быстро перемещались люди в спецовках, покрытых сажей, вагонетки с рудой катились из одного цеха в другой по еле заметным в грязи рельсам, слышался лязг, гам и шум. В общем кипела работа.

Шел 1909 год. Промышленность была на подъеме, благодаря большому количеству военных заказов. И владельцу металлургической фабрики, коим и являлся мужчина у окна, казалось беспокоиться не о чем. Но он беспокоился. Беспокоился за исход предстоящей беседы со своей гостьей.

Мужчина повернулся и посмотрел на даму, сидящую на стуле перед его столом. На вид около тридцати. Стройна и грациозна. Утонченные черты лица, на котором двумя изумрудами выделялись большие зеленые глаза. Ей самое место было при дворе в шикарном бальном платье. Покорять сердца князей и генералов. Но дама сидела здесь. С непривычной для женщин начала века короткой стрижкой и облаченная в брючный костюм черного цвета.

– Эмиль Теодор Кохер, – повторил хозяин кабинета. – За работы в области физиологии, патологии и хирургии щитовидной железы. Вы слышали об этом?

– Я читаю "Научный вестник".

– И вас это не задевает?

– Почему меня это должно задевать? – женщина равнодушно покачала головой. – Кохер прекрасный ученый и премию получил по праву.

– Ой ли, любезная Лидия Васильевна! Не скромничайте. Мы оба знаем кто более достоин этой премии.

– Мы так же оба знаем, что это невозможно, – Томилина несколько осуждающе посмотрела на собеседника.

Тот улыбнулся, раскурил трубку и, выпустив в потолок густое облако дыма, сказал:

– Значит вы догадываетесь о чем пойдет речь?

– Хотелось бы сделать вид, что нет. Но я знаю о чем вы попросите. Точнее потребуете. И сразу скажу, что согласна. Хотя от этого мне противно.

– Ваши коллеги разделяют вашу точку зрения?

– По поводу «противно" – все, – Лидия горько усмехнулась. – А вот по поводу препарата… Ну, они подписывали документы о неразглашении.

– Вы же понимаете, что этого недостаточно.

Женщина не ответила. Она устремила взгляд в пол. Закусила нижнюю губу, словно решалась на что-то и в конце концов тихо пробормотала:

– Записывайте.

Она продиктовала несколько фамилий. Мужчина записал их в блокнот и поинтересовался:

– Убеждать бесполезно? Терять таких светил большой удар для русской науки.

– Не юродствуйте.

– Я вполне серьезен.

– Этих убеждать бесполезно, – вздохнула Томилина. – Я пыталась. И не раз. Они категорически против утаивания результатов исследований. С остальными общий язык найден.

Лидия встала, медленно подошла к двери. Взявшись за ручку она внезапно обернулась и, сглотнув подкативший к горлу комок, сказала:

– Когда я принималась за это дело, то стремилась облагодетельствовать человечество. Но я рассталась с этой мечтой как только получила от вас и ваших компаньонов первые деньги. Мне все стало ясно. Но без этих денег ничего нельзя было сделать. Горькая правда, которая всегда стоит между нами и нашими мечтами. Но эта правда не отменяет того, что вы сволочь!

Хозяин кабинета весело улыбнулся, будто соглашаясь с оценкой своей личности и не в обиде на гостью.

– А вы?

– И я сволочь. В противном случае я не покинула бы территорию вашего завода живой. Ведь так?

– Так. При условии, что вы еще не начали принимать препарат. Но в любом случае свобода ваших передвижений была бы сильно ограничена. Вы очень сообразительная женщина. Не только умная, но еще и сообразительная. Два этих качества не всегда идут по жизни рука об руку. На свете слишком много умных дураков.

Лидия открыла дверь.

– Последняя просьба.

– Да.

– Пусть они умрут быстро.

– Они…

– Нет, никто из них ничего не принимал. Я ручаюсь.

– Ну что ж, – мужчина развел руки в стороны, – я не садист, любезная Лидия Васильевна, а бизнесмен.

– Спасибо хотя бы за это, Максим Константинович, – холодно поблагодарила Томилина и вышла из кабинета.

– Это было…

– Волшебно?

Машенька весело рассмеялась.

– Я хотела сказать "то, что нужно".