– Более чем, – казалось еще секунда и Игорь Петрович захлебнется от восторга.

После скудности госучереждений здесь к его услугам были новейшие технологии, о большинстве из которых даже такой блестящий и информированный ученый и слыхом не слыхивал.

Мальчик, задавший вопрос удовлетворенно улыбнулся. Игорь Петрович встрепенулся и в легком подобострастном поклоне протянул Мите руку. Они встречались не в первый раз. Ученый знал кто перед ним и какая завеса тайны окружает личность этого человека.

– Чем могу служить?

– Видите ли, Игорь Петрович, – начал Митя, смешно заложив руки за спину, – боюсь, что мои люди ввели вас в заблуждение. Не буду скрывать, это было сделано намеренно. Кое о чем вам не рассказали. Но после долгих размышлений я пришел к выводу, что вы должны знать все. Абсолютно все.

– Я польщен, – Игорь Петрович не понимал к чему клонит мальчик и нервно сглотнул.

Митя сел, точнее взобрался на высокий стул, стоящий перед одним из многочисленных аппаратов с кучей дисплеев и кнопок, заполнявших лабораторию, ставшую основным местом времяпрепровождения ученого. Немного поерзав, Сам наконец нашел удобную позицию и произнес:

– Я наблюдал за вами. Ваша страсть к работе потрясает.

– Хорошему мастеру нужен лишь хороший инструмент и жажда творить. Со вторым у меня никогда проблем не было, а первым вы меня щедро обеспечили.

– Вы изучаете препарат?

– Практически круглые сутки. Если бы не потребность ко сну, то…

– Что можете сказать? – перебил Митя ученого.

– Препарат великолепен. Молекулярная структура настолько беспрецедентна, что…

Митя поднял свою маленькую ладошку, останавливая словесный поток из уст ученого.

– Химическая сторона дела меня не интересует.

– А что же? – Игорь Петрович растерянно развел руки в стороны.

– Заметили ли вы что-нибудь, – Сам сделал паузу, подыскивая слово, – негативное?

– Негативное? – на лице Игоря Петровича отобразилось неподдельное изумление.

– Именно, – кивнул Митя.

– По моему это совершенный препарат.

– Если бы это было так, – Сам вздохнул. – Есть одна проблемка с этим совершенством.

– Не может быть!

– Может. И вы в процессе изучения, я уверен, сами бы ее нашли. Но дабы не терять время…

Дверь лаборатории распахнулась и в помещение вошла женщина с коротко остриженными светлыми волосами, оттенявшими красоту больших серых глаз. Поверх брючного костюма, напомнившего Игорю Петровичу облачение дам-агентов ФБР из кино, был накинут белый халат.

– Знакомьтесь, Игорь Петрович, – сказал Митя. – Моя мама.

– О, боже, – воскликнул тот. – Чертовски рад познакомиться. Какая честь.

Он бросился к женщине и несильно пожал ей руку.

– Игорь Петрович.

– Я знаю, – улыбнулась женщина. – Как вы изящно свели в одной фразе бога и черта!

– Я вас обидел?

– Ну что вы! Я атеистка.

Митя соскочил со стула и направился к выходу.

– Ну вы тут знакомьтесь, а я не буду вам мешать.

– Мой сын говорил о недостатках? – спросила женщина.

Она прохаживалась по лаборатории, А Игорь Петрович семенил за ней словно паж за царственной особой.

– Да, но если они есть, то я к своему стыду их пока не обнаружил.

Женщина подошла к расположенному в дальнем углу столу, приходившемуся Игорю Петровичу как письменным так и рабочим, благодаря чему там скопился ворох бумаг, документов, тетрадей вперемешку с мелким инструментом. Она выудила из бардака карандаш с блокнотом и что-то быстро набросав, протянула ученому. Тот с интересом взглянул на несколько строк химических формул.

– Это… Нет-нет… Хотя… Со временем… Катализ… Водород…

Он буквально вырвал карандаш из руки женщины и добавил к ее записям еще несколько латинских букв вперемешку с цифрами.

– Так это… – пробормотал он.

– Не расстраивайтесь, – женщина игриво подмигнула ему. – Нашей организации очень повезло, что в наших рядах теперь такая умница как вы. Вместе мы все исправим.

Игорь Петрович несколько раз кивнул головой, хотя энтузиазм его резко улетучился.

– Так вы тоже работаете над препаратом? – спросил он. – Как долго?

– Долго, – по губам женщины скользнула улыбка с оттенком легкой грусти. – Мое имя Лидия Васильевна Томилина. И я создала этот препарат.

Юле было плохо. Так плохо как возможно еще никогда с момента обряда. А после ухода Насти стало еще хуже. Одиночество скрутило ее в своих лапах, позволив взять с собой лишь бутылку вина и воспоминания.

Воспоминания. Чтобы она сделала дабы избавиться от них. Картинки из прошлого преследовали и причиняли боль. Не физическую, а гораздо худшую. Ту, от которой не мог помочь избавиться ни один препарат. Даже вино. Почти опустевшая бутылка не принесла ни капли облегчения.

Почему Настя оставила ее одну? Бросила, не позволив пойти с собой. Хотя, наверное, подруга все сделала правильно. В таком состоянии Юля вполне была способна на какую-нибудь глупость. А сложившаяся на данный момент ситуация к глупостям не располагала. Ну что ж, Юля будет сидеть здесь и рыдать, мешая слезы с терпким вкусом вина и пытаясь выгнать из головы образ любимой Зои, которую она променяла на… На что? На жизнь?! А нужна ли такая жизнь? Когда каждое мгновение заполнено сожалением о содеянном? Нет, не этого хотела Юля. Но что она могла тогда сделать? Если бы отказалась, умерли бы обе. А может так и надо было? Может так и было задумано кем-то наверху? Тем, в кого верит Кирилл или иным божеством?

Две сестры, две близняшки, две половинки одного целого. Родились вместе, жили вместе и уйти должны были вместе. Что же она наделала?

Телефонный звонок Юля услышала не сразу. Звонила Настя.

– Как ты там? – озабоченно спросила она.

– Я могла бы соврать, но тебе врать бестолку, – горько усмехнулась Юля.

– Послушай, – Настя помедлила. – Тут полная задница. Роберт в бешенстве. Требует сбора всего Совета. Ничего слушать не хочет. Так что извини, откиснуть сегодня не получится.

Это известие даже обрадовало Юлю. Сидеть в четырех стенах одной больше не было сил.

– Так что одевайся и выезжай. Да, по дороге заскочи к Степану. Ему никто дозвониться не может.

– Может набухался и спит как Стас утром, – предположила Юля.

– На Степана непохоже. В общем заедь. И попытайся побыстрей. Жду тебя.

На заднем плане послышался громоподобный рык Роберта.

– Целую, – шепнула Настя и отключилась.

Юля допила вино, умылась, привела себя в более-менее опрятный вид. Натянула джинсы, белый свитшот и, сунув ноги в кроссовки, выскочила из квартиры.

Степан как и большинство членов Совета жил в обычном многоквартирном доме. Двухкомнатная квартира на втором этаже с дверью, обитой дешевым коричневым дермантином и резиновым ковриком с пупырышками и надписью «welcome» перед ней.

Юля нажала кнопку звонка. Никто не ответил. Еще раз. Снова тишина. Девушка попробовала толкнуть дверь. Та с легким скрипом открылась. Юля осторожно вошла внутрь, жалея об оставленном в машине пистолете. Но и возвращаться за ним Юля причин не видела. Наверное, болван просто забыл закрыться и дрыхнет теперь пьяный. У нее напиться не получилось, хоть у кого-то вышло. И пусть Настя говорит, что Степан это не Стас, но такое время от времени случается и с патологическими трезвенниками. Особенно если переоценить собственные силы. Юля внезапно вспомнила как первый раз напилась Зоя и она буквально на плечах тащила ее с дискотеки. Сколько лет назад это было? Юля потрясла головой. Нет, только не сейчас.

В первой комнате никого не было. Диван застелен покрывалом и даже не примят, телевизор выключен. Юля переместилась во вторую комнату, служившую спальней. Большой шкаф и кровать составляли всю обстановку. В дальнем углу была навалена куча тряпья. Юля подошла к ней и с удивлением обнаружила, что все вещи продеты в вешалки. Как-будто кто-то наспех сгреб их из шкафа и бросил сюда. Юля осторожно прошествовала к шкафу и сдвинула в бок створку-купе. Степан лежал в позе эмбриона, с подогнутыми к груди коленями. Взгляд мертвых глаз был устремлен вверх.