Гости замялись, а молодые инквизиторы еще и тайком оглядывались на пожилого. И до меня вдруг дошло, что это натаскивание щенков. Или тренировка начинающих инквизиторов. Или экзамен в какой-то их школе. А мне повезло, значит, оказаться дичью. Или учебным пособием.

Второй из парней достал серебряную монету и протянул мне, проговорив:

— Возьмите.

Я взял, покрутил в пальцах, а затем сунул в карман, скромно сказав:

— Благодарю.

— Эй! Отдайте! — опомнился тот.

Я вернул монету, а в окружающей толпе уже прозвучали первые смешки.

— Напрасно смеетесь! — вдруг выкрикнул, пустив «петуха» голосом, первый парнишка. — В городе орудует вампир! Вчера он обесчестил одну девицу, э-э-э… из очень хорошей семьи. И кровь её пил. Хорошо что не до смерти. И только бдительная служанка обратила внимание на то, что её госпожа не может встать с постели! Точнее, обе девицы были обессилены.

Пока начинающий инквизитор произносил свою речь, я быстро оглядел площадь и окружающие дома. И обратил внимание, что на окне дочки бургомистра колыхнулась штора. А еще заметил на балконе второго этажа этого же дома толстенного мужика с золотой цепью на шее, а рядом дородную даму, на которой в солнечных лучах сверкали бриллианты.

Явно сам бургомистр с супругой вышли на балкон посмотреть на представление. И на последних словах они недоуменно переглянулись. Судя по всему были не в курсе, что за почти благородная девица пострадала вчера, но про немощь дочки не знать не могли.

Напоследок я заметил выглядывающую из переулка Гердину. И взгляд её мне очень не понравился. Какой-то радостный и предвкушающий. Ну, паршивка! Впрочем… К ней-то у меня претензий нет. Я и вправду ей враг, если трезво размышлять. Вот и сдала меня в инквизицию. А я сам виноват. Если каждая отдельная девушка могла списать слабость на разные причины, то две сразу… Ну разве что совсем дуры.

В толпе вокруг на речь парня среагировали уже громовым хохотом и даже свистом.

— Так может он просто уездил девиц? — выкрикнул какой-то мужик. — У вас вон, есть девчонка, так проведите этот… эксепре… эскепре…

— Эксперимент! — помог другой голос.

— Точно! Пусть ею займется. А вы и оцените. Может он просто такой умелец, — закончил охальник.

Упомянутая девица-инквизитор густо покраснела и даже отступила на шаг. Хотела кажется что-то сказать, но смогла только жалобно пискнуть. А я заметил в толпе немало заинтересованных взглядов от дам разных возрастов и пожалел, что все напрасно. Такая реклама пропадает. Мне сейчас или кирдык придет, или в лучшем случае только из города убираться. Если удастся выкрутиться.

А второй молодой инквизитор тем временем сначала прочертил в моем направлении священный знак, на который мне было плевать, а затем достал из кармана очищенный зубчик чеснока и протянул мне, скомандовав:

— Съешь его!

— Вот еще! — хмыкнул я. — Ты его еще бы в одном месте подержал. Давай мне неочищенный, а этот сам ешь.

— Мне не требуется, — смутился тот, доставая целую головку чеснока и протягивая мне.

— Требуется! — отрезал я. — Чеснок не сахар. Потом будешь говорить, что я не так его сжевал. Вот с тобой и сравним.

Инквизитор затравленно оглянулся и сунул чеснок в рот. И надо сказать, что сжевал его почти не морщась, только из уголка глаза выкатилась предательская слезинка.

Что ж делать, пришлось и мне жевать эту гадость. А чеснок оказался очень ядреным. Такой любого запросто в вампиры определит. Впрочем, когда я с трудом проглотил угощение, инквизиторы только вздохнули. Кажется вызревший вампир должен был себя проявить по другому. А я просто поморщился и жадно подышал, охлаждая рот.

А еще я поманил какого-то парня, который до начала следствия кажется собирался поить лошадей. Отобрал у него ведро и отпил прямо через край, забыв про брезгливость. А то ведь и вправду как будто огонь сжевал. Все-таки на меня эта дрянь подействовала куда сильнее, чем раньше.

— А как насчет святой воды? — расхрабрившись шагнула вперед девица, доставая из сумки внушительный кувшин и снимая с него крышку.

Я только пожал плечами, протягивая руку. Я же уже догадываюсь, что пока я не пил крови, окончательно вампиром не стал, а значит и все проверки пройду. Замечу дискомфорт, но не более.

Но девица сумела меня удивить. Давать мне кувшин она и не подумала, а просто окатила меня водой, которая и вправду как-то неприятно пощипывала мне кожу, но основное действие оказалось просто от выплеснутой в морду воды, причем холодной, да по жаре.

Я с матом отскочил на шаг, и девица радостно взвизгнула:

— Ага! Попался, кровосос!

Толпа охнула, но я не растерялся, выхватил ведро воды из рук поильца лошадей и с размаху выплеснул на паршивку. Та с пронзительным визгом отскочила назад, а я проорал:

— Сама такая!

Но мой голос потонул в громовом хохоте толпы. Ну да… Даже бродячие артисты здесь такого представления не устраивали. Особенно с учетом того, что одежда девушки хоть и была довольно плотной, но в мокром виде сразу облепила ладную фигурку.

Девчонка развернулась и молча ринулась куда-то в переулок. А затем и пожилой инквизитор покачал головой и двинулся следом. Только кинул укоризненный взгляд, но не на меня и не на своих учеников, а на красную как помидор Гердину, которая уже почти вылезла из своего переулка.

Ну да… Операция не удалась, чему я был несказанно рад. А она совершенно точно не удалась, потому что и остальная делегация потекла прочь. Только стражники проходя мимо меня вытирали слезы от смеха, и один из них похлопал меня по плечу.

Но моя радость быстро увяла. Хоть на меня и смотрели с восхищением куча дам, но я дальше играть в эти игры под носом инквизиции опасался. Так что просто встал и двинулся к воротам города. И только уже выйдя на дорогу вспомнил, что забыл в трактире топор. Но возвращаться не стал. Жрать я хотел просто неимоверно, а в двадцати километрах на запад отсюда есть еще город, и я надеялся еще до вечера успеть дойти до него и там уже найти… Найти себе жертву.

Шагал я по пыльной дороге очень быстро и обращал мало внимания на что-либо вокруг. Все мысли были только о крови. Точнее не так. Об энергии. Я надеялся, что сдержусь и ни на кого не нападу, но встречных крестьян на повозках рассматривал как бурдюки с несколькими литрами безумно, невероятно вкусной крови.

И я только теперь по настоящему понял, что имела в виду Селена, говоря что я не выдержу и наброшусь на нее. Пока мне везло, и я обходился просто… просто энергией, но увы. Сдерживаться теперь становилось все труднее и труднее.

И именно по этой причине я прозевал нападение. Дорога в этом месте шла среди леса, и на меня неожиданно выехали двое богато одетых парней на конях. Я поначалу не обратил на них внимание, да я почти ни на что сейчас не реагировал, а потом стало поздно, когда один закричал:

— Совсем охамел смерд! Ату его!

И на меня кинулись четыре крупные охотничьи собаки, которых я сначала не видел за высоким подлеском. Но среагировал мгновенно. Выхватил нож, а дальше за считанные секунды разменял четыре укуса на четыре смертельных удара, да таких, что получив укол под дых, собаки с предсмертным визгом взлетали на метр, а то и два, после чего затихали.

Я на кровь собак никак не реагировал, но обернувшись к всадникам понял, что все очень плохо. Те дико визжали, смотря на меня. А я почувствовал, что верхней губе что-то мешает, и проведя рукой нащупал длинные клыки, которые непонятно когда выросли из моей верхней челюсти. А бросив взгляд на руку, сжимающую окровавленный нож, и сантиметровые когти разглядел.

Один всадник, не переставая панически вопить, разворачивал коня, а другой уже рванул мимо меня, но врезался башкой в нависавшую над дорогой ветку и слетел на землю. Этот от меня никуда не уйдет, так что я кинулся за первым. В три прыжка догнал лошадь и запрыгнул на круп позади всадника, в последний момент отчетливо поняв, что если я сейчас пущу ему кровь, то уже не удержусь и начну пить.