Они появились с первыми лучами солнца, как делали и всегда. Кит внимательно выслушал все, что рассказывали о гырхаакка, об их ведении боя, об их навыках и умениях, и надеялся, что приверженность стандартной тактике, не раз уже себя оправдывавшей, и станет для племени воинов слабой стороной.

– Идут! – провозгласил Бартоломео.

Он стоял на передовой, рядом с Сибил и Китом, и выглядел очень серьезным и решительным. Особой воинственности его лицу придавали красные полосы, которыми были разукрашены все воины племени.

– Боевая раскраска очень важна, – объяснял им Кит прошлым вечером. – Она должна внушать страх в сердца ваших врагов.

Свои щеки он так же украсил алыми полосами, и даже Сибил уговорил это сделать, что оказалось на удивление просто. На эти три дня девушка убавила свой обычный градус сарказма, недоверия и колких замечаний, неожиданно став поддержкой и опорой для Кита в подготовке к предстоящему сражению. Внимательно слушая его идеи, Сибил вносила свои предложения, сделавшись, наряду с Трентом, самой настоящей военачальницей, что не только радовало, но и определенным образом возбуждало его. И в моменты, когда Киту удавалось отвлечься от работы и перевести дух, какие выдавались не часто, он ловил себя на мысли о том, что любуется Сибил Мортон и никак не способен бороться со своим влечением к этой девушке. Ему оставалось только смириться с этими чувствами, и стараться не дать им ослепить себя.

Гырхаакка шли плотным строем. Спереди и по краям вышагивали самые рослые воины, некоторые из которых ростом были под три хвоста. Вооруженные ростовыми щитами, они словно создавали стену, обрамляющую войско. В центре же, восседая на могучих животных, размером с доброго пони, но скорее всего, напоминающих быков с толстыми чешуйчатыми шкурами темно-серого цвета, ехали элитные воины. Среди них были: вождь племени, его супруга, их дети и родственники. Все вооружены длинными копьями.

– Боже мой, сколько же их? – спросил Сибил.

– Раз в пять больше, чем нас, это точно, – пробормотал Кит, чувствуя, как тает его уверенность в предстоящей компании.

Гырхаакка выглядели очень устрашающе в своих шлемах из черепов каких-то хищных зверей, напоминающих саблезубых кошек, и в костяных доспехах, на которых крепилось невероятное множество ножей различных размеров и форм.

Войско поднялось на противоположный холм и остановилось. Затем вождь гырхаакка поднял свой копье и начал снова что-то выкрикивать, да так громко, что его лающий вопль разносился по всем окрестных холмам.

Гремлины из войска Кита заметно занервничали, кто-то стал морщиться, другие возмущенно перешептываться, а кто-то и вовсе закрывал руками уши.

– Что он там кричит? – спросил Кит у Бартоломео.

– Прошу тебя, друг Кит, не проси меня переводить вам это. Подобные оскорбления не должны достигать ваших ушей. Это ужасно. Омерзительно.

Бартоломео говорил это так искренне и с таким чувством, что Кит едва сумел побороть в себе желание настоять и приказать гремлину все перевести – так любопытно ему стало узнать, что же за оскорбления такие выкрикивает вождь гырхаакка.

Он лаял минут десять, не переставая, и когда, наконец, закончил, тишина навалилась так неожиданно, что чуть не сбила Кита с ног. Воины за его спиной уже не выглядели такими уверенными. Похоже, что оскорбления гырхаакка задели их, подавили боевой дух, поселили страх и неуверенность в себе. Он должен был что-то сделать, должен был что-то сказать, чтобы приободрить перед предстоящим сражением, поднять боевой дух. Но что он мог сказать? Как подобрать правильные слова?

Кит обернулся к племени и долго смотрел на гремлинов, которые взирали на него с надеждой и сомнением одновременно.

– Друзья мои! – начала он свою слепую импровизацию. – Вы поднялись на этот холм, следом за мной, отнюдь не просто так. Вы… и я… мы… – Кит сглотнул, мельком глянул на Сибил, и продолжил. – Мы все поднялись сюда этим утром, чтобы дать бой захватчикам. И стоит помнить, что это они пришли сюда с войной, это они хотят разорить ваш дом, а значит, преимущество и справедливость сегодня на нашей стороне. Какое преимущество, спросите вы?

Кит сделал паузу, но никто из гремлинов не оторвал от него взгляда, все сто пятнадцать пар разноцветных глаз глядели на него так внимательно, как никогда и никто не смотрел прежде.

«О, Властитель! Что же я делаю?!».

– Преимущество наше в том, что нам есть что защищать. Мы защищаем семьи, мы защищаем дома, мы защищаем землю. Но главное, что мы защищаем сегодня, это право жить без страха, право на свободу выбора и решений! И, поверьте мне, друзья, за это стоит сражаться! Так выкиньте же страх из своих сердец! Это чужеродный страх, не ваш, он подсажен ими! Их словами! Их оскорблениями! Они хотят, чтобы вы боялись, потому что иначе у них не бедует ни единого шанса на победу! Так выкиньте же этот страх, и вновь наполните свои сердца отвагой, друзья мои! Я видел это отвагу в ваших глазах, она есть в каждом из вас! Пусть вытеснит она страх, ибо бояться сегодня должны они, а не мы! Победа будет за нами!!

Кит выдохнул. Всю эту речь он прокричал на одном дыхании, не особо понимая, что говорит, слова рождались в нем спонтанно, и Кит произносил их, надеясь, что это именно те слова, которые нужны.

– Ничего себе, – вымолвила Сибил. – Это было… впечатляюще.

– Спасибо, – прохрипел Кит. – Думаешь, сработало?

– Определенно.

Гремлины, и правда, словно бы выпрямились, расправили плечи, из их глаз исчезла неуверенность.

– Ты – прирожденный полководец, друг Кит, – проговорил Бартоломео. – Мы готовы пойти за тобой даже на верную смерть.

– Спасибо, дружище. Но до этого, надеюсь, не дойдет.

Он обернулся к войску гырхаакка.

– Слушай мою команду! – прокричал Кит. – Зажечь факелы!

Задний, самый малочисленный ряд войска Кита поднял с земли факелы, и каждый гремлин зажег свой. Это действие было так отточено, что заняло не более двадцати секунд. И вот, над головами воинов, словно флаги, развивалось пламя, дрожа на ветру.

– Приготовить снаряды! – прокричал Кит, и второй ряд войска, раскрыл большущие мешки у своих ног, в которых лежали маленькие круглые снаряды. Каждый из ряда взял в руку по одному.

– Оружие наизготовку!

И теперь уже первый ряд пришел в движение. Каждый из них снял со своего пояса рогатку и принял позу стрелка.

– Мы готовы, – сказал, наконец, Кит, оглядывая свое войско. Решительность на лицах гремлинов придавала уверенности и ему самому.

– Гырхаакка ждут от нас сигнала, – сообщил Бартоломео.

– Скажи-ка им что-нибудь обидное в ответ на вашем языке. Я разрешаю, – попросил Кит. – Только не слишком затягивай.

Бартоломео кивнул и, собравшись с духом, вдруг закричал, чуть ли не громче, и уж точно свирепее, чем вождь гырхаакка. В отличие от противника, он выкрикнул всего пару фраз, но они произвели невероятный эффект. Вождь гырхаакка прямо взбесился, принялся что-то кричать в ответ, потрясая в воздухе копьем, и теперь к его воплям присоединились все восседающие на быках воины.

– Что ты им такое сказал? – спросила Сибил.

– Я сказал, что после сегодняшнего поражения они станут вашими вечными рабами, и будут жить в ваших уборных, без права носить одежду и отрывать глаза от пола, – сообщил невероятно довольный собой Бартоломео.

– Понятно, – ухмыльнулся Кит. – Вот отчего они так завелись. Молодец!

Вождь гырхаакка наконец проорался, и войска захватчиков двинулись вперед, все, кроме элиты. Сначала в бой пошла пехота, а всадники вступали в сражение, только если та не справлялась с задачей.

– Ну, вот и началось, – заключил Кит.

Войско гырхаакка стало спускаться с холма в низину.

– Готовность один! – скомандовал Кит. – Правый фланг, левый фланг – команда: стены! Фронт – команда: небо!

Гырхаакка спускались с холма все быстрее и, наблюдая за этим, Кит поднял вверх правую руку.

– Ну, что пора? – спросила Сибил.