— Я никогда во всех своих мечтах не мог представить себя здесь сегодня вечером, с тобой, вот так, — тихо бормочу я. — Или что этот новый год будет казаться первым новым началом с тех пор, как я был в возрасте Джорджа. Ты начала мою жизнь заново, мышонок. У меня никогда не будет большего дара, чем ты.

Часы бьют полночь, когда последние слова слетают с моих губ, и я вижу, как глаза Ноэль блестят от слез, когда она обнимает меня за шею. Впервые я запускаю пальцы в ее волосы, беру ее лицо в ладони, когда мои губы находят ее губы, и она прижимается ко мне в поцелуе.

— Найдите комнату, — стонет Джордж позади нас через несколько секунд, и Ноэль отстраняется, покраснев.

— Думаю, это именно то, что я сделал, — говорю я ему с усмешкой, и он закатывает глаза.

— Я иду домой, — говорит он Ноэль, улыбаясь ему. — Спасибо за ужин, Александр. Просто будь дома к завтраку, хорошо, сестренка?

— Ничего не обещаю, — смеясь, говорит Ноэль, и он снова закатывает глаза, выходя из номера, оставляя нас вдвоем.

— Я так долго ждал, чтобы прикоснуться к тебе вот так, — бормочу я, проводя пальцами по ее волосам. У меня все еще болят запястья и кисти, и я ожидаю, что это будет продолжаться еще долгое время, особенно на холоде. Но это не невыносимо, и в каком-то смысле я наслаждаюсь этим, напоминая о том, как близко я был к потере будущего, о котором и не подозревал, что могу иметь. Я чувствую то же самое по поводу шрамов на своих запястьях, шрамов, которые я буду носить всю оставшуюся жизнь. — Прикасаться к каждому дюйму твоего тела так, как ты того заслуживаешь.

— Я тоже, — шепчет Ноэль, а затем ее губы снова прикасаются к моим.

Наконец, оставшись наедине, мы, спотыкаясь, возвращаемся к кровати, мой член тверд и ноет от первого прикосновения ее губ к моим. Я знаю, что никогда не устану от ее поцелуев, от ее рук на мне, от того, как они нетерпеливо снимают с меня одежду, когда я задираю ее бархатное платье.

— Ты прекрасно выглядишь в этом, — шепчу я ей в губы. — Но я хочу видеть тебя без одежды.

Снаружи все еще взрываются фейерверки, освещая небо, когда я снимаю с нее платье, любуясь каждым дюймом ее залитой лунным светом кожи, когда мы вместе падаем на кровать, одни рты, руки и жаждущие тела. Я провожу рукой по ее груди, мое сердце учащенно бьется от удовольствия наконец-то прикоснуться к ней вот так.

Прошло так много времени с тех пор, как я вот так прикасался к женщине, без игр или болезни, затуманивающих мой разум, просто как любовник. Даже с Анастасией что-то мешало, демоны моего измученного разума искажали то, что у нас было. С Ноэль нет ничего, кроме нас двоих, равных в нашей любви и желании друг к другу, чистоты того, что у нас есть, которую, как я думал, я навсегда потерял с Марго.

Впервые я не чувствую вины за то, что хочу, прикасаюсь или вожделею. Теперь я верю в то, что Ноэль сказала мне той ночью, когда я признался ей во всем, что это была не моя вина, что Марго хотела бы моего счастья, что она не получила бы удовлетворения, наблюдая, как я провожу годы в горе и мучениях. Никто никогда не сможет заменить ее, но это не то, что я делаю здесь сегодня вечером.

Я начинаю сначала. Я никогда не смогу заменить свою первую любовь, да и не хотел бы этого, но я могу найти в себе силы полюбить снова, полностью, без страха и вины, которые разрушили все раньше.

Я склоняюсь над Ноэль, все мое тело трепещет от удовольствия, что я наконец-то могу это сделать, быть с ней так, как я столько раз фантазировал, лежа беспомощным, пока приходил в себя. Я снова целую ее, долго, медленно и глубоко, мой язык переплетается с ее языком, ощущая резкий привкус шампанского на ее губах.

— Я хочу двигаться медленно, — шепчу я ей в рот. — Но мне так сильно нужно быть внутри тебя…

— Мне это тоже нужно, — выдыхает она. — Мы можем сделать остальное позже. В конце концов, у нас есть все время в мире, верно? — Ее губы изгибаются под моими в улыбке, когда ее ноги обвиваются вокруг меня, притягивая меня ближе. — Я хочу, чтобы ты был внутри меня, Александр. Я нуждаюсь в тебе.

Я стону, когда Ноэль снова целует меня, ее рука скользит по моему затылку, когда я опускаюсь на колени между ее ног, моя набухшая головка члена прижимается к ее гладким складочкам. Она кажется влажной, горячей и напряженной, когда я толкаюсь в нее, и я наклоняюсь вниз, со стоном потирая пальцами ее клитор в первый раз, чувствуя ее пульсацию под кончиками моих пальцев.

— О! — Она ахает от моего прикосновения, ее бедра выгибаются, мой член проникает в нее еще глубже, когда она сжимается вокруг меня. — О боже, да…

— Стони для меня, маленькая девочка, — бормочу я, моя рука обхватывает ее грудь, поглаживая, играя с ее соском, пока я дразню ее клитор, медленно наполняя ее своим членом. Я смотрю вниз, между ее бедер, наслаждаясь видом того, как я раздвигаю ее, ее набухшие розовые складки растягиваются вокруг моего обхвата, когда я проскальзываю глубже. — В конце ты будешь выкрикивать мое имя.

— Теперь ты хвастаешься…о! — Снова вскрикивает Ноэль, ее киска крепко сжимается вокруг меня, когда я проскальзываю по самую рукоятку, вгоняя себя глубоко в нее. Я поглаживаю ее клитор быстрее, покачиваясь напротив нее, заполняя ее своим членом как можно глубже, прежде чем снова вынимаю, позволяя ей почувствовать каждый дюйм, прежде чем вонзиться сильнее. — Александр! — Она выкрикивает мое имя, и я чувствую, как ее бедра напрягаются вокруг меня, а тело содрогается от удовольствия. — О боже, я… я…

Ее голова откидывается назад, ее черные волосы разметались по белым простыням, когда ее бедра прижимаются к моему члену, ее киска сжимается и восхитительно пульсирует вокруг меня, когда она начинает сильно кончать. Я чувствую, как поток ее оргазма заливает мой член, горячий и влажный, и тянет меня глубже, порхая вокруг меня, пока я продолжаю тереть ее клитор, трахая ее через него в том же устойчивом ритме, пока не почувствую, как последняя дрожь проходит по ней, и тогда я начинаю трахать ее всерьез.

Я вхожу в нее, жестко, горячо и глубоко, снова и снова, пока она вскрикивает мое имя, ее ноги обвиваются вокруг меня. Я как можно дольше оттягиваю собственное освобождение, наслаждаясь видом ее великолепного тела, распростертого подо мной, выражением удовольствия на ее лице, покачиванием ее грудей, пока горячее, скользкое ощущение ее объятий не становится невыносимым. Я тянусь к ней, поднимаю на руки и сажаю к себе на колени, начиная жестко входить в нее.

— Я собираюсь заполнить тебя, маленькая, — стону я ей в губы, прижимая ее к себе. — Я собираюсь кончить в тебя очень сильно…

Мой член пульсирует, твердый, как железо, и я целую ее глубоко, когда чувствую, что отпускаю, кульминация захлестывает меня горячим, пульсирующим порывом, который заставляет меня вскрикивать в поцелуе, глубокое рычание удовольствия, которое пробегает рябью по моему позвоночнику, когда я толкаюсь в нее так сильно, как только могу.

— Черт возьми, Ноэль…

Я стону ее имя, когда она прижимается ко мне, тоже неистово выкрикивая мое имя, целует меня, запутавшись пальцами в моих волосах, и я чувствую, как она вздрагивает снова и снова сжимаясь вокруг меня.

— Александр… — Она выдыхает мое имя у моих губ. Мы вместе падаем обратно на простыни, мой член все еще погружен в нее, когда мы держимся друг за друга, испытывая дрожь удовольствия, которое охватывает нас обоих.

Когда мы приходим в себя, я прижимаю ее к себе, все еще находясь внутри нее, и обхватываю ее ногами, намереваясь оставаться так долго, как смогу.

— Я люблю тебя, — шепчу я в ее темные волосы, чувствуя, как ее лицо прижимается к моей шее, и слышу, как она шепчет это в ответ, ее губы скользят по моей коже.

— Мне нравится этот отель, — поддразнивает она, и я смеюсь, гладя ее по волосам.

— Хорошо, — говорю я ей. — Потому что я планирую остаться здесь.

Ноэль слегка отстраняется, смущенно глядя на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что я останусь здесь в обозримом будущем. В этом отеле.