– Перегруппироваться! – Прокричал Вегдон Мортис, и опустил забрало шлема. Начальник гвардейцев вытащил меч из ножен, и, выставив его перед собой, двинулся в атаку.

Конные гвардейцы перестроились в двойную линию по два всадника, и ломанулись вперед. Разъяренные крестьяне, нарушая всякий боевой порядок, рванули вслед за ними.

На «Молчаливых» поверх стеганых гамбезонов были надеты пластинчатые доспехи. Кроме луков с раздвоенными наконечниками у них были короткие широкие мечи с искривленными лезвиями.

– Ваше Величество, – обратился к Силии молодой гвардеец Гарт Локсер. Вместе с двумя своими напарниками, он остался в авангарде вместе с королевой. Они выстроились впереди нее с поднятыми щитами. Защищая королеву от града стрел неприятеля, они в то же время преградили ей путь к наступлению.

«Я должна сражаться вместе со своими людьми, а не отсиживаться в стороне.»

У Силии резко закружилась голова, перед глазами все плыло. Сердце в груди бешено стучало. Королева почувствовала, что в любую секунду может выпустить из рук поводья и рухнуть на землю.

– Я…

– Ваше Величество, не двигайтесь с места! – Обернувшись через плечо, крикнул Гарт Локсер, – мы защитим Вас!

В следующий миг несколько стрел насквозь пробили щит Гарта и гвардейца слева от него.

Лучезарный испуганно заржал и встал на дыбы, едва не скинув королеву на землю. Силия всеми силами вцепилась в подпругу, и, наклонившись вперед, попыталась успокоить коня.

Со всех сторон слышались истошные вопли и стоны, лязг стали о сталь и дикое ржание перепуганных лошадей. «Молчаливые» наступали со всех сторон. Гарт Локсер, сжимавший в руке обоюдоострый меч с бронзовой рукоятью, издал приглушенный стон, и пополам перерубил подошедшего верзилу.

Откуда-то издалека послышался пронзительный звук горна. Сознание Силии медленно покидало ее. Мутная неразборчивая пелена застилала ей глаза. Она почувствовала, что больше не может держаться в седле. Из последних сил королева обернулась на звук горна, и увидела плотные ряды скачущих всадников.

– Милорд, от лица моей семьи, – светловолосый юноша преклонил колено, склонив голову вниз, – я хотел бы пригласить вас на скорое празднование Дня Рогалана. Понимаю, что вы привыкли отмечать священный праздник в кругу семьи, но если бы вы почтили своим присутствием наш скромный замок, то оказали бы непомерную услугу моему дому.

Мэллион неуверенно заерзал на кресле. В приемный зал Катерсиса сквозь приоткрытые ставни проникал яркий солнечный свет. Погода на улице стояла просто замечательная. В любые другие дни своей «прежней жизни», он бы уже давным-давно занимался уроками фехтования с Герберто Лортаном, или отправился бы на охоту вместе с отцом. Но теперь Мэллион не мог себе этого позволить. От его действий зависела судьба его дома.

– Понимаете, – Якелл Цериш приподнялся на ноги, устремив взгляд прямо на Мэллиона, – я бы и не смел вас просить о таком великодушии, но...

Голос юноши дрогнул. Было видно, что каждое слово давалось ему с трудом.

– Но дело в том, что, скорее всего, грядущий День Рогалана станет последним для моей несчастной матери. Ужасная болезнь вытягивает из неё все силы, и, боюсь, ей осталось совсем недолго.

Ламия, сидевшая слева от Мэллиона, прикрыла рот ладонью.

– Моя мать всю жизнь, как и любой член моей семьи, восхищалась отвагой и доблестью вашего деда, Чарнса Вэрсиона, а затем и вашего отца, лорда Мэйно. Вы оказали бы ей и всему роду Церишов неоценимую честь, если бы прибыли к Вересковый Чертог на празднование Дня Рогалана.

Юноша откашлялся, собрался с мыслями и вновь заговорил.

– Ко всему прочему, по всей Антрексии все больше и больше распространяются слухи о скором начале очередной крупномасштабной войне. Ваша Милость, я убежден что общими усилиями мы сможем справиться с любой напастью. Вересковый Чертог вот уже несколько столетий находится в преданном услужении у Катерсиса. Смею утверждать, что там продолжится и впредь. Вы можете рассчитывать на мою безоговорочную поддержку в грядущей войне. Если потребуется, я буду биться плечом к плечу с вами и вашими братьями.

Мэллион судорожно сглотнул. Мальчик перевёл взгляд на сидящего по правую руку Теркса Огенфира, начальника стражи Катерсиса. Впрочем, теперь его обязанности были гораздо шире. Во время отсутствия Энцо Сизариса, Мэллион назначил его своим Первым Советником.

Мужчина, подложив руку под подбородок, ответил неопределенным кивком. Огенфир, совсем недавно переступивший шестой десяток, по-прежнему дал бы фору многим зеленым юнцам и в фехтовании, и в стрельбе из лука. Копна сальных седеющих волос с заметной проплешиной на макушке, безобразный шрам над левой бровью, и все время сосредоточенный, пробирающий до самых костей взгляд, от которого действительно становится не по себе. Но, несмотря на отталкивающую наружность Огенфира, Мэллион прекрасно знал, каков начальник стражи Катерсиса изнутри.

Любитель перекинуться в партию-другую сэркесы, невероятный выпивоха в праздничные дни, но не позволяющий себе ни капли при исполнении долга.

А больше всего Мэллион обожал слушать истории Огенфира о его боевых подвигах прошлого. Рассказы о том, как они вместе с лордом Мэйно Вэрсионом сражались бок о бок во время «Сагшенских войн», осада Вакшера, а один раз, когда Теркс изрядно перебрал с брагготом, он рассказал, как, сидя в засаде перед битвой за Мачерскую твердыню, увидел пролетающего в облаках дракона.

«Все тучи разом потемнели, будто бы по щелчку пальца какого волшебника день перешёл в ночь, но только потом я понял, что это была не туча. Громадная, длинною в несколько сотен метров, туша твари, вырвавшейся из адской пучины Игдарсиса, заслонила собой само Солнце.»

Правда, на этом повествование Теркса и обрывалось. Как сказал сам Огенфир: его внимание отвлекла внезапная атака неприятеля.

Хотя, в эту самую байку Мэллион и не верил, ведь живого дракона никто не видел уже больше сотни лет назад, мальчику все равно безумно нравились истории Огенфира. А, впрочем, на собственном опыте Мэллион и сам убедился, что не стоит всегда доверять тому, что пишут в книгах. Быть может, где-нибудь далеко за пределами Кораллового моря, драконы – совершенно обыденные создания для тамошних мест. Как козы и коровы для любого пастуха деревушек близ Катерсиса.

И кто его знает, возможно, через пару лет, когда войны в Антрексии наконец-то затихнут, и вся семья Вэрсионов снова будет в сборе, Мэллион отправится странствовать за пределы Кораллового моря.

– Никогда не переставай мечтать, у тебя превосходно выходит, – повторял отец каждый раз, восхищаясь очередной деревянной статуэткой Мэллиона».

И он никогда не перестанет.

Поверх серой шерстяной рубахи на Мэллионе был темно-зелёный парчовый дублет. Под левым плечом вышит алый феникс. Во время вчерашнего Совета Огенфир доложил, что к концу осени большинство земельных угодий, чьи фермеры присягнули на верность дому Вэрсионов, терпят катастрофические убытки. По предварительным расчетам, грядущую зиму не переживет и половина крестьян. И, хотя, запасов продовольствия в Катерсисе хватит на несколько лет вперёд, в случае начала войны с Олуиками, большая часть еды пойдёт солдатам.

Откашлявшись, Мэллион прищурил глаза. Мальчик сделал первый порыв ответить, но тут же смолк. Губы Мэллиона предательски задрожали. Каждый раз, когда заикание возвращалось, Мэллион закрывал глаза и погружался мыслями в свою мастерскую. Представлял, как работает над очередной фигурой.

Но сейчас приступ был сильнее прежнего. Мэллион никак не мог сосредоточиться. Его сердце забилось сильнее, все нутро пробил холодный озноб. Открыв глаза, Мэллион увидел перед собой растерянное лицо лорда Верескового Чертога. Юноша, немногим старше самого Мэллиона, боялся напуган не меньше, а, быть может, даже больше его самого.

Оглянувшись на своего стюарда, лорд Якелл Цериш что-то прошептал.