Пальцы покойницы частично отсутствовали, частично представляли собой покрытые раздувшейся гниющей плотью ошметки, пытающиеся шевелиться.

Медленно, словно бы осторожно и неохотно, это существо спускалось по лестнице, при каждом шаге накреняясь то в одну сторону, то в другу, постоянно хихикая и переводя взгляд единственного сохранившегося глаза с громадным черным зрачком, полностью закрывшим радужку, то на одного, то на другого члена нашего отряда.

И, что паршиво, она являлась личем.

Высшей нежитью с магическими способностями.

-Вот почему эти твари не упокаивались, - покачал головой Уорен, целясь в покойницу из пистолета-пулемета.

Ощутив резкий скачек фона вокруг лейтенанта, я догадался, что он накачивает конструкты, подвешенные в его ауре. Гвин, резко развернувшийся к новому противнику, вскинул свою винтовку, готовясь стрелять. Олаф и Клифф не стали брать под прицел лича, предпочтя держать под контролем провал, из которого уже появлялись местные твари.

Между тем, по мере приближения покойницы, стало заметно, что следом за ней по камням движется вода. Мутная жидкость, словно живое существо, ползла вниз, словно шлейф платья. Вот только от неё исходила далеко не энергетика животворящей стихии, помогающей целителям и друидам, а нечто тяжелое, разящее безумие и голодом, обволакивающее разум и волю…

Осознав, что на щиты моего разума появилось достаточно серьёзное давление, я понял, что с этой нежитью договориться не выйдет. Это даже не Варк, который тоже не отличался добродушием. А потом, бросив взгляд на Уорена, что крепко держал в руках оружие, а затем на дворфов, которые наоборот, опустили картечницы и винтовку, прицелился и ударил по личу Пламенем Мёртвых, принявшись стрелять из пистолета-пулемета.

Серебристый огонь не достиг тела покойницы. В считанных миллиметрах от него вспыхнула пленка щита, принявшая удар на себя. Мутная вода, что шлейфом следовала по каменным плитам за личем, метнулась ко мне и Уорена, мгновенно превратившись в толстые полупрозрачные из-за грязи и болотной тины щупальца.

-Не выйдет! – успела рявкнуть мгновенно ставшим злым голосом нежить, но артефактные пули попросту разнесли её череп.

Райз, тоже не стоял на месте. Он ударил как магией, отправив в нашу противницу сразу четыре заклинания, похожие на пепельные облака, что принялись разрушать быстро восстанавливающиеся щиты, так и открыл огонь из своего пистолета-пулемёта. Выпущенные им пули попали в живот и грудь покойницы, добавил прорех в защитной пленке вокруг неё.

Водяные щупальца, метнувшиеся к нам, разбились об уже наши щиты. Однако, брызги мутной жидкости не думали оставаться обычными лужами. Они почти мгновенно вновь превратились в щупальца и обвились вокруг Клиффа, сдавив его с такой силой, что мы услышали хруст костей дворфа, а затем из носа и рта Тарксона потекла кровь. Вспышка энергий смерти, произошедшая при этом, оказалась мгновенно поглощена покойницей, что не торопилась упокаиваться. Её плоть, включая голову, принялась восстанавливаться. Разлетевшиеся во все стороны плоть, куски костей черепа и мозги слетелись обратно, собираясь в уже полностью целую голову. Раны на груди и животе затянулись. Синюшность и раздутость плоть невероятно быстро сходили на нет, словно бы процессы разрушения повернулись вспять, а жизнь возвращалась в мертвую плоть.

Щупальца из мутной жидкости притянули к ней изувеченное тело Клиффа, а затем превратились в толстые нити, соединившие покойницу и убитого дворфа. Внутри них от Тарксона к эльдар потекли какие-то жидкости, из-за чего процесс восстановления лича ещё больше ускорился.

Поняв в чем дело, я телекинезом бросил к себе за спину Гвина и Олафа, поставив на них щиты, а сам принялся стрелять в лича. Уорен не отставал, отправляя в эту тварь поток пуль.

Одновременно с этим процессом вспыхнули нити конструктов в почти сгнившей и разлезшейся ткани платья, после чего оно тоже начало восстанавливаться.

Переглянувшись с Райзном, мы принялись бить по личу всем, что знали. Заклятия упокоения нежити, проклятия, боевые заклинания… Одновременно с этим, наши магазины от пистолетов-пулеметов пустели один за другим, в то время, как наша противница, закутавшись в сферу из всё той же мутной жидкости продолжала восстанавливаться.

Щит лича, между тем, тоже не оставался пассивным. Из него по нам били тонкие и толстые щупальца, а периодически так и вовсе выстреливали шары и копья. Они, не сумев пробить наши защиты, опадали на пол мутными лужами, а затем возвращались к покойнице, принявшейся безумно хохотать. Перидочески, эти атаки чередовались с боевыми заклятиями, что в нас отправляла нежить в кошмарных количествах. Они просаживали щиты, созданные нами и артефактами костюмов, из-за чего те едва успевали восстановить свой потенциал перед тем, как в них врезались всё новые и новые удары.

Несколько раз мне пришлось вспомнить заклятия изгнания бестелесных сущностей, что удалось узнать из материалов о демонологии, изученных мною после завершения Турнира Трёх Волшебников. Женщина-эльдар, помимо прямых атак магией и этой мутной водой, что подчинялась ей, умудрялась ещё и призывать духов воды. К счастью, не самых сильных.

-Почему вы в неё стреляете? Она же так красива! – раздался голос Олафа, который пытался выбраться из сферы выставленного для него щита.

Хорошо, что дворф не вспоминал о своей картечнице. Артефактные пули пробьют наши щиты просто за счет их количества, а костюмы не выдержат подобный обстрел. Ни предназначены для защиты от агрессивной среды, а не пулеметных очередей.

На наших глазах тело Клиффа высохло, превратившись в нечто похожее на мумию. Зато нежить стала выглядеть почти живой женщиной-эльдар. Лишь энергетика да пепельно-серая кожа выдавали в платиновой блондинке, облаченной в свободное длинное платье бирюзового цвета, в которую превратилась покойница, крайне опасное безумное существо.

-Что же вы такие невежливые? – безумно рассмеялась тварь, переходя на визг, когда мы с Райзом принялись перезаряжать пистолеты-пулеметы, - Впрочем, чего ещё ожидать от животных…

Ощущая, как во мне вновь поднимается Ярость, я принялся накручивать себя, стараясь разжечь её ещё больше. Классическая магия оказалась бессильна против этой нежити и теперь сила, что была дана мне тем балором из Кубка Огня, стала единственным козырем, позволяющим победить…

Спустя мгновение, в лича полетел накаченный моим гневом багровый огненный шар. Он, коснувшись водяного щита, смялся, но продолжил свой путь, сумев даже сжечь платье, волосы и плоть на груди покойницы, открыв почерневшие кости. Однако, к моему удивлению, лич не сгорел полностью. Тварь, повернув ко мне обугленное лицо, завизжала, бросаясь вперед вместе с остатками мутной воды, что не испарились под действием огненного шара.

«Мразь… - успел подумать я, понимая, что остался последний козырь, - Значит, придётся рискнуть!»

-Fiendfire, - сорвалось с губ заклятие адского пламени.

С ладони, вытянутой в направлении бросившейся на меня покойницы, выплеснулся поток багрового огня, источающего невероятную злость, агрессию и нечеловеческий голод. Это пламя, к моему удивлению невероятно легко управляемое, метнулось к нежити, мгновенно поглотив подконтрольную ей мутную воду и саму покойницу, что попыталась выставить какие-то щиты. Однако, порождение Бездны мгновенно разрушило их, а затем, замерло, будто бы превратившись в лёд.

Я чувствовал этот потусторонний огонь. Он казался невероятно притягательным и родным. Даже несмотря на то, какую силу источал. Исходящий от него многоголосый полукрик-полустон, заменяющий гул природной стихии, совершенно не вызывал неприятия, словно бы маня за собой…

Сделав усилие над собой, я охватил волей это багровое пламя и, сжав до предела, заставил исчезнуть, возвращаясь в те глубины Бездны, из которых оно пришло. И, что удивительно, на мгновение мне удалось ощутить эти места. Будто бы я охватил восприятием часть пространства вокруг себя, используя свои способности.