Спускаясь в подвальную часть дворцового комплекса, Алуум спросил у секретаря:

-Салминен уже на месте?

-Да, господин, - кивнул тот в ответ, - Хотя и выражает недовольство происходящим. Впрочем, насколько я понимаю, он и до того не слишком хотел использовать подобные методы.

-Думаю, - усмехнулся Файтиль, - Сегодняшний ритуал сможет убедить его в моей правоте.

-Очень хочется в это верить, - кивнул спутник Алуума, в зрачках которого на мгновение блеснул огонёк Бездны, - Иначе у нас могут возникнуть проблемы. Генералитет присягнул вам на верность только из-за его авторитета. Если Салминен откажется подчиняться вам, то армия выйдет из под контроля.

-Он согласится, - улыбнулся Алуум.

Странная уверенность, что поселилась в сердце и разуме бывшего разведчика, вела его вперед с того момента, как Файтиль встретился с полковником Кивелем. И ни разу он не ошибся. Даже самые безумные планы Алуума оказывались на удивление верными, правильными и своевременными, будто бы Госпожа Удача неожиданно взялась вести того эльдар по узкой тропинке, помогая обходить поражения и беды.

Оказавшись в подземной части дворцового комплекса, освещенной не магическими светильниками, а старомодными факелами, забытыми во всем остальном Княжестве, они направились по совершенно пустому каменному коридору в глубину этих казематов. Шаги эльдар разносились по пустым помещениям подземелий гулким мрачным эхом, словно бы напоминая, что веками эти места использовались для содержания узников, приговоренных к смертной казни. Именно так, спокойно и уверенно, не таясь и не скрываясь, к ним шли тюремщики, дабы провести в последний путь, заканчивающийся на эшафоте у главных ворот дворцового комплекса.

Сейчас, идя по мрачным каменным коридорам, пропитанным кровью, болью, страданиями и отчаянием, Алуум в очередной раз осознал, что очень многое о жизни своей страны попросту не знал и не понимал. В этом месте, в мире, где темная магия исчезла вместе с гарнизонами имперцев тысячелетиям назад, оказаться в месте, где тени живут своей жизнью, а острых слух улавливает из пустых камер тихий шепот молитв и чей-то плач, было неожиданно и жутко.

Между тем, мрачное прошлое подземного комплекса всё больше оживало. Казалось, будто бы приближение очередного ритуала, что принялся проводить Файтиль на солдатах и офицерах, создавая непобедимую армию, делало эту мрачную и почти забытую часть истории эльдар всё более живой и деятельной. Каждый новый визит сюда демонстрировал Алууму новые грани подземелий и всё более жестокие страницы из прошлого уничтоженной династии Аро… Будто бы те силы, что проникали в этот мир, давали силу не только живым эльдар, но и мертвым, давно забытым и преданным забвению.

Это пугало и завораживало Файтиля.

Каждый раз, чувствуя и видя всё новые и более сильные проявления жуткой потусторонней части мироздания, он внутренне холодел, словно бы какая-то его часть всё ещё не могла и не хотела принимать грядущие изменения… Но, вместе с тем, в сердце эльдар крепла гордость. Он чувствовал себя вершителем судеб, чья воля способна влиять даже на эти, совершенно чуждые его расе, силы.

Алуум в этим страшные мгновения, когда его боковое зрение улавливало движение в пустой камере или замечало темный высокий силуэт с пылающими глазами, исчезающий стоило повернуться к нему, испытывал чувство власти и наслаждался им.

Добравшись до ритуального зала, Файтиль увидел мрачного Салминена. Генерал угрюмо смотрел на лежащих без движения в уже готовом рисунке мистерии рабов-людей. В их глазах плескался ужас, но сопротивляться подчиняющим ошейникам они не могли, из-за чего оставались совершенно неподвижны.

-Князь, - кивнул Алууму офицер, даже не думая кланяться, как это делали прочие посетители дворца.

-Дорого дня, генерал, - улыбнулся Файтиль, - В этот раз вы решили лично поприсутствовать во время во время ритуала?

-Да, - кивнул Ээро, вновь посмотрев на рабов.

Алуум прекрасно знал, что Ээро, как и многие другие кадровые военные, не одобрял рабства вообще, а тем более превращения в живые вещи представителей другой расы. По этой причине происходящее ему категорически не нравилось. Впрочем, дело было не только в людях. Генерал опасался той магии, что применял Файтиль.

-Признаться, те солдаты, что были присланы под моё командование, впечатляют, - нарушил молчание офицер, наблюдая за тем, как Князь снимает часть одежды, оставаясь голым выше пояса, - Однако, меня беспокоят странности в их поведении. И запредельная, совершенно не свойственная нашей расе, агрессивность.

-Это небольшой побочный эффект, - улыбнулся Алуум, снисходительно посмотрев на Салминена, - Учитывая те возможности, что получают эти солдаты, можно считать некоторую эмоциональную нестабильность сущей мелочью… Не самая большая цена за силу, выносливость и многие другие способности, коих раньше у нашего народа не было.

-И эти способности тоже вызывают вопросы, - мрачно вздохнул офицер, бросая взгляд на лицо девушки-рабыни, что не могла двигаться из-за действия артефакта-ошейника и лишь беззвучно рыдала.

Глядя на дорожки слез, спускающиеся от уголков глаз по вискам к небольшим аккуратным ушам по белоснежной коже, и ощущая ужас, что плещется внутри неё, Ээро тяжело вздохнул. Несмотря на то, что сейчас судьба нового Князя зависит от слова генерала, Ээро не забывался. Он прекрасно понимал, что Файтиль далеко не прежний мирный Вилле-Вейко и легко может отправить на эшафот кого угодно и ему будет плевать на последствия… Если бы Салминен знал, что именно для него, равно как и для других генералов Алуум уготовил куда более страшную судьбу, то предпочел бы броситься на меч…

Между тем, Файтил приступил к исполнению мистерии, произнося слова совершенно чуждых слуху эльдар слов неведомого наречия:

-Gerhelke lerkad ghuum shese…

С каждым словом, сорвавшимся с губ Алуума тени в помещении становились всё чернее, а воздух плотнее. Атмосфера ритуального зала, видевшего тысячи лет многочисленных мистерий, проводившихся как правителями, там и придворными магами, быстро стала тяжелой, давящей на плечи и сжимающей горло и виски Ээро, заставляя генерала нервничать. А новый Князь, между тем, продолжал, совершенно не сбиваясь:

-Jorehe khere mukarhe! Fregle gnorhe tuumo tambere!

Произнося очередную часть длинного заклятия, Алуум принялся двигаться по кругу, короткими движениями кинжала разрезая шеи рабов и рабынь. Их алая кровь, вместо того, чтобы стекать по белоснежной коже людей, поднималась в воздух, образуя над центром ритуального рисунка быстро растущий шар. От него во все стороны расходилась волна пространственных искажений.

Наблюдая за этим процессом Ээро с ужасом осознал, что ритуал каким-то образом влияет на ноосферу мира, переписывая её и меняя качества энергетики, животных и растений, эльдар и дворфов, урук-хай и людей… Не быстро, по капле, но Салминен понял, что чем больше будет проведено подобных мистерий, тем глубже и ощутимее окажутся изменения, а затем процесс окажется необратим и ему уже не потребуются подобные действа.

Однако, Алуум не останавливался.

Князь, завершив первую часть ритуала, принялся за вторую.

-Glafe tare imhpore limmere ifgau letrezze! Gnelgeratonyafroleradony!

Сфера из крови рабов, что к ужасу Салминена каким-то образом оставались живы, хотя уже больше походили на высохшие мумии, медленно опустилась в центре рисунка, начавшего светиться потусторонним багровым светом, давящим на глаза генерала. Затем этот алый шар превратился в овальную плоскость, по периметру которой появились цепочки совершенно незнакомых рисунков. Несколько мгновений и кровь из центра плоскости разошлась к периметру, открывая черный провал, в глубине которого мерцало нечто багровое.

Алуум, мрачно усмехнувшись, обошёл замершего в ужасе генерала и произнёс последнюю ритуальную фразу:

-Gmale fer tef jatotale!

Из портала, созданного ритуалом, вырвалось черное облако, источающее злость, агрессию и жуткий, совершенно не свойственный смертным существам, голод. Он метнулся к Салминену, мгновенно смяв щиты, созданные артефактами генерала и принялся вливаться внутрь офицера через рот, нос глаза и уши.