Но – только Иона. Это не окончит войну и не ослабит Кукловода, а только разозлит. Иона обретет свободу… но что ждет весь Север, да и весь мир? Каждую ночь Эрвин молился Светлой Агате. Конечно, не за себя, но за семью и других агатовцев, и рядовых кайров, и всех северян от Первой Зимы до Клыка Медведя. Агата осталась равнодушна. Она ни разу не появилась перед Эрвином.

Герцога всюду сопровождали Фитцджеральд и Обри. Фанатично преданные ему, они свято веровали в грядущую победу над любым войском. Это бесило Эрвина, он предпочел бы разделить с кем-нибудь груз волнений, быть услышанным и понятым. Ужасно не хватало разговоров с Джемисом. Но отчужденность кайра только усилилась после битвы. Орудие было тому виной.

Иксы двояко восприняли стрельбу из Перста. Умом они понимали, что Орудие служит доброму делу, да и герцог лично дал клятву. Но души воинов противились этому мерзкому инструменту. Джемис, взявший его в руки, вызывал у многих неприязнь. Вдобавок среди иксов пошли скверные разговоры. Шрам высказал мысль, и его поддержали: дескать, выиграть битву можно было и без Орудия. Что сделал Перст? Убил вражеских перстоносцев - но меткий выстрел из арбалета тоже решил бы эту задачу! В Альмере Лидские Волки смогли убить генерала Векслера безо всяких Перстов – и потери тогда вышли гораздо меньше. Возможно, и теперь, если б милорд планировал сражение без учета Орудия, он бы нашел способ…

Барон Айсвинд погиб как герой. Все помнили, как он дважды хотел вызвать Джемиса на поединок. Теперь Айсвинд мертв, а соперник жив-здоров, еще и владеет проклятым Орудием. Не то, чтобы Джемиса винили в смерти барона, но многим казалось: оставшись в живых, Лиллидей занял чужое место.

Сам кайр Джемис оставался глух ко всему. Если нуждался в общении, то начинал чесать и нежить Стрельца, либо заговаривал с Орудием. Иксы видели в его поведении дерзкую надменность. Говорили: «Конечно, он любимец герцога! Может на всех наплевать – и все равно останется в фаворе!» Эрвин знал: вассальная ревность – не менее страшна, чем женская. Встревоженный до глубины души, он обратился к отцу Давиду:

- Вы понимаете, что творится с кайром Джемисом? И главное – чем я могу помочь?

Давид был готов к вопросу.

- Мне видятся две причины. Возможно, тут действуют обе сразу. Вот первая: кайр Джемис боится за судьбу отца. Снежному Графу придется столкнуться с ордою – а может, уже пришлось. Джемис допускает худший исход.

- А вторая причина?

- Всю дорогу от Фаунтерры кайра Джемиса сопровождала женщина. Кажется, ее зовут Гвендой, верно?.. Она осталась в Славном Дозоре, и Джемис плохо переносит разлуку.

- Не осталась, а уехала на север, - возразил Эрвин. – Джемис сам ее отпустил. Гвенда влюбилась в него, это обременило кайра.

Давид улыбнулся:

- Обычное дело, милорд: мужчина мало ценит женщину, пока она рядом и влюблена. Но стоит ей исчезнуть, как он обнаружит в себе чувства.

- Граф Лиллидей сватал сыну некую высокородную невесту. Кайр Джемис проявил заинтересованность.

- Невеста – где-то далеко, а Гвенда долго была рядом. Мужчины – слуги своих привычек. Ничего нет хуже – потерять женщину, к которой привык.

Эрвин задумался.

- Допустим, вы правы… Но как мне его поддержать?

- Проще некуда, милорд: побеседуйте с ним.

- Я пытался неоднократно.

- Спросили: «Что с вами, кайр? Какая муха вас укусила?»

- Именно так. И в чем подвох?

- Любой сеньор может задать такой вопрос вассалу. Подчеркните не свой титул, а узы дружбы. Скажите то, что сказал бы товарищ.

- Не унывай, не вешай нос, мы победим… Что-нибудь такое?

- Милорд, это тоже слова полководца. Все иксы слышат подобное. А кайр Джемис хочет видеть в вас друга, не сеньора.

- Предлагаете с ним вместе напиться?

- Пожалуйтесь ему.

- То есть, как?..

- Расскажите, что вас гложет. Поделитесь сомненьями и страхами. Покажите свою слабость.

Именно этого и хотелось Эрвину, потому он заподозрил неладное:

- Если я так поступлю, Джемис высмеет меня.

- Вовсе нет.

- Скажет: «Наделали глупостей потому, что не слушали моих советов».

- Все же попробуйте, милорд. Кайру Джемису одиноко. Войско не любит его, но обожает вас. Он думает, вы зазнались и бросили его в угоду остальным. Покажите, что это не так.

В глубине души Эрвин чувствовал правоту Давида. Но конфликт, тьма его сожри, зашел слишком далеко. Ведь Джемис при всех обвинил Эрвина: «Вы ведете нас на убой». После такого заявления - жаловаться ему, показывать слабость?.. Нет, герцог Ориджин не мог уронить себя. Он избрал иной вариант: поговорить по-дружески, но без жалоб, на нейтральную тему. Велел себе обходиться без сухого слова «кайр». Хорошенько почесал Стрельца и угостил костью. Тогда начал:

- Джемис, вы слыхали рассказы отца Давида? Эту идею: всем раздать по Священному Предмету. Любопытно, что вы о ней думаете?

И в тот же миг беседа приняла скверный оборот.

- Избавьтесь от него, - сказал Джемис.

- Как – избавьтесь?..

Лиллидей весьма выразительно чиркнул себя по горлу.

- Кайр, вы с ума сошли! Убить святого отца?! Лишь потому, что он хочет дать Предметы мужикам? Да, это глупая идея, но и только!

- Не поэтому. Давид послан тайным орденом. Говоря строго, он их шпион.

- Орден – наш союзник.

- Гы, - ухмыльнулся Джемис. – Сколько вам лет, милорд? Неужели, двадцать пять?

Эрвин начал закипать:

- Кайр, извольте говорить вежливо.

- Так точно, герцог Эрвин София, - Джемис держал сарказм наготове, как склад боеприпасов. – Разрешите напомнить, милорд герцог. Леди-во-Тьме тесно дружила с Минервой – пока у них был план засады в гробнице. Едва засада сорвалась, болотница плюнула на Мими и сдружилась с вами. У вас, милорд герцог, тоже имелся план: опередить Пауля и помириться с шаванами. А теперь план вашей светлости накрылся дерьмом. Говорю это с глубоким уважением.

Эрвин подумал: Светлая Агата, дай мне сил вытерпеть дружбу с кайром Лиллидеем!

- Да, тьма сожри, вы правы, Леди-во-Тьме известна вероломством. Но мы говорим не о ней, а об отце Давиде. Он – честный человек. Он всегда…

Джемис рассмеялся, не дав окончить:

- В нем чести столько же, сколько в платке для соплей! Умеет сочувствовать, потому кажется добряком. Но врет всякий раз, как открывает рот! Давид – тот же козленок Луис из эксплорады!

- Ну уж, это чересчур! Подтвердите хоть чем-нибудь ваши обвинения.

- Каждый его поступок – доказательство. Давид лгал о Светлой Сфере, об участии в ордене, о своем прошлом… Это только то вранье, которое уже вскрыто. А сколько еще осталось!

- Боюсь, Джемис, в вас говорит простая ревность.

- Милорд герцог, вы не понимаете без пинка. Потому, со всем почтением, сделаю вам больно. Добренький Давид помог Ионе попасть в лапы Кукловода.

- Что?..

- Она говорила: «Давид советовал мне не читать писем». Иона думала, что дело в яде, но теперь ясно: Давид имел в виду Ульянину Пыль. Стало быть, знал, что Пыль находится у Кукловода, и догадывался, что Кукловод – Виттор Шейланд. А почему не сказал напрямик? Если б этот лживый гад выложил все, леди Иона осталась бы в Фаунтерре, а Кукловод повис в петле!

Эрвин поперхнулся возражением. Промямлил без уверенности:

- Ну, Давид не знал точно… Он не имел улик…

- Да какая разница?! Давид всегда темнит. Говорит ровно столько, чтобы вызвать доверие, но не выдать ни крохи сведений. Вам он льет в уши утопические сказки – а что получает взамен? Например, сведения об Орудии. Шайка Леди-во-Тьме пока не знает этого лишь потому, что мы потеряли всех голубей. Едва доберемся до ближайшей голубятни, Давид пошлет донесение.

- Орудие в любом случае не скрыть. Куча шаванов его видела…

- Ни один из них не бросится писать письмо в Фаунтерру. Они будут только болтать про огнедышащего северного волка. Байка достигнет столицы через год и изменится до неузнаваемости. Давид – другое дело! Он распишет и силу Орудия, и число ваших войск – все точно, как в аптеке. Избавьтесь от него, милорд!