- Всего-то… - мрачно выронил граф. – А не подскажешь ли, сир Джоакин, как это сделать?

Все пошло к чертям со дня сражения.

В разгар штурма, когда большинство северян сгрудилось вокруг замка, граф нанес удар своим главным орудием. Не зная истинного названия, Джо именовал его в мыслях Мечом Богов. Взмах Меча отрубил склоны Замкового холма и отправил в небытие тысячи штурмующих. Сразу после этого кайры Флеминга высадились с кораблей, атаковали Ориджина с тыла и должны были легко добить тех, кто выжил после взмаха Меча.

Но проклятый Десмонд был готов к такому ходу событий. Тысячи воинов, окружавших замок, оказались в большинстве своем жителями Уэймара. Живые щиты предназначались для того, чтобы замаскировать подмену. За спинами горожан, привязанных к таранам и осадным башням, шла еще одна волна горожан – переодетых в серые плащи греев. Только пара сотен кайров находилась среди них, дабы держать в повиновении перепуганных мужиков. Остальные воины Севера наблюдали за бутафорским штурмом с безопасного расстояния.

Чем больше Джоакин вспоминал ту ночь, тем сильней поражался идовой расчетливости Десмонда. Живые щиты создавались не для устрашения, а для маскировки. Женщины и дети висели на башнях потому, что мужики требовались для иной цели: изображать греев. Настоящие кайры прятались за домами и живыми щитами, что мешало верно оценить их число.  А чтобы окончательно скрыть подмену, для штурма было выбрано ночное время. Десмонд Ориджин не ждал, что штурм достигнет цели. Как выяснилось позже, львиная доля его солдат находилась в совсем ином месте. Штурм нужен был лишь затем, чтобы спровоцировать взмах Меча Богов.

Тем временем воины Флеминга вместе с Джоакином высадились в речном порту – и наткнулись на кайров Первой Зимы, вдвое превосходящих числом. Уничтожение флемингова батальона было подлинной целью всего сражения. Вызвав взмах Меча и отрезав замок от города, Десмонд взялся за предателей.

Бой в порту оказался самой яростной схваткой, какую видел в своей жизни Джоакин. Кайры Первой Зимы и кайры Беломорья рубились беспощадно, стремительно, люто. Враги не уступали друг другу в мастерстве, но численный перевес был на стороне Ориджина. Люди Флеминга гибли десятками, батальон сминался под напором врага. С первых минут два войска смешались меж собой, и Перст Вильгельма стал бесполезен: Джо не мог отличить своих кайров от чужих. Но он придумал, как спасти положение. Взяв у Флеминга дюжину бойцов для прикрытия, Джоакин отбежал к реке, по набережной и портовым улочкам обошел противника и ударил сзади. Выбор целей стал прост: видишь спину – значит, видишь врага! «Огонь, - приговаривал Джо, меча пламенные шары, - огонь, огонь!» Кайры Первой Зимы среагировали мгновенно. Два быстрых отряда ринулись в обход, чтобы клещами охватить перстоносца. Прошло несколько минут – и он очутился в окружении. Лишь мужество бойцов прикрытия спасло жизнь Джоакина. С трудом отбившись, он вынужден был отступить. Тем не менее, его атака принесла пользу: она ослабила фланг Ориджина, и Флеминг бросил туда главные силы. Кайры Беломорья пробили порядки противника. Но из-за больших потерь Флеминг не мог продолжать сражение. Использовав возможность, он вывел из боя остатки своего войска и рванулся к замку.

К твердыне Шейландов вела теперь лишь одна дорога – через Лысый холм. По ней пешим порядком спускался полк закатников, чтобы помочь Флемингу. На тот момент в замке еще не знали, что Десмонд сохранил свое войско. Думалось, что взмах Меча уничтожил большинство кайров Ориджина, а остатки обращены в бегство. Потому, наткнувшись на бегущих северян, закатники решили, что видят кайров Первой Зимы, - и атаковали их. Северяне, разгоряченные боем, ответили со всей яростью. Лишь спустя несколько минут Хаш Эйлиш с Мартином Шейландом разобрались в обстановке и убедили Флеминга прекратить бой. Десятки, если не сотни успели погибнуть. Что еще хуже, замешательство отняло время – и кайры Ориджина настигли батальон Беломорья. Снова закипела схватка, только на сей раз в крайне невыгодной позиции: закатники смешались с беломорцами, лишились командования и боевых порядков, да вдобавок были прижаты к холму. Нечего было надеяться на победу, оставалось только под прикрытием огня Перстов Вильгельма отойти на Лысый холм.

Единственное, чего не смог понять Джоакин: зачем Десмонд Ориджин отдал на убой свои корабли? Очевидно, тут агатовский лорд все-таки просчитался: не ожидал, что на стороне Флеминга окажется стрелок с Перстом. Но несмотря на эту ошибку, победа Ориджина вышла блестящей, а положение Шейланда – близко к катастрофе. Солдаты графа Виттора, генерала Хориса и графа Флеминга (общим числом около трех тысяч) оказались заперты на островке, состоящем из двух холмов – Замкового и Лысого. С трех сторон их окружила пропасть, оставшаяся после взмаха Меча. С четвертой, северной, сохранился спуск в направлении городских ворот. Узкий, крайне неудобный для атаки, зажатый между двумя пропастями. Прорваться с боем здесь невозможно, остается сидеть в замке и ждать подкреплений.

Граф Виттор взял под строгий контроль склады провианта, источники воды, лекарские снадобья. Всего оказалось пугающе мало. К гарнизону замка прибавилось больше двух тысяч лишних ртов, а пополнить припасы было невозможно. Стояла идова жара. Цистерны с дождевым стоком быстро пустели, колодцы ежедневно вычерпывались до дна. Войско страдало от жажды, смердело и вшивело. Человеку на день отпускалось две пинты воды – ни умыться, ни напиться толком, лишь промочить горло.

Нехватка снадобий сказывалась тем острее, что битва оставила сотни раненых. Они выли от боли и заживо сгнивали на жаре. Граф Флеминг избавил своих людей от мук: помолившись за их души, нанес удары милосердия. Но закатники хотели жить и умоляли о помощи, и мягкотелый Хорис каждый день просил у Виттора чего-нибудь: то воды для промывки ран, то вина, чтобы облегчить страдания. Генерал был сильнейшим союзником графа, Виттору приходилось удовлетворять прошения. Чертовы раненые получали поблажки в ущерб здоровым. Что самое обидное, некоторые потом все равно умирали, впустую потратив вино и воду.

С пищей тоже обстояло худо. Хорис и Флеминг лишились своих обозов. Один из крупных замковых погребов, расположенный в склоне холма, был уничтожен Мечом Богов. Того, что осталось, при обычной норме питания хватало всему войску на неделю. При половинном отпуске – на две недели, при четвертинном – на месяц. Ситуацию обсудили на военном совете. Граф Флеминг потерпел поражение от Десмонда, но не пал духом, ведь знал заранее, что с Десмондом будет непросто. Он сказал:

- Надо урезать норму до четвертины. Во имя святого дела мы готовы потерпеть!

Генерал Хорис, напротив, требовал полноценного питания:

- Любезный граф, мои люди пришли сражаться на стороне богов. Они не смогут понять, почему боги дали нам оружие, но не позаботились как следует накормить. У солдат возникнут всякие сомнения, а когда войско сомневается – беда не за горами.

Шейланд пошел на компромисс: урезал пайки наполовину. Кроме того, велел забить старых и слабых лошадей, а также лишить питания тяжелых раненых. Таким образом, пищи должно было хватить на две с лишком недели.

Затем на птичьих крыльях прилетела еще одна скверная весть: Галлард Альмера наголову разбит Эрвином и заперт во Флиссе. Армия Надежды, встав на сторону северян, осадила Флисс. Положение приарха безнадежно.

Спустя неделю Пауль сообщил, что достиг Рей-Роя и подчинил себе орду. За этим радостным известием следовало дурное: он приведет шаванов в Уэймар только через месяц. Граф сорвался и заорал:

- Ты нужен мне здесь через семь дней!!!

Пауль ответил с ледяным спокойствием:

- Месяц, граф. Держись как можешь.

Ежедневно Шейланд кормил войско сухарями и лошадиными костями - а также обещаниями, что орда вот-вот придет на помощь. Граф не считал зазорной ложь во имя благого дела, но столь вопиющий обман даже ему давался с трудом. Пауль только покинул Рей-Рой, раньше августа он никак не доберется в Уэймар.