Уэймар

Едва судорога оргазма прекратилась, Джоакин Ив Ханна вышел из альтессы и откатился в сторону. Перевел дух, смахнул с лица обильный пот. Стояла душная июльская жара, комната напоминала парилку. Джоакин взмок весь, даже волосы слиплись от влаги. Не глядя, он нашарил какую-то тряпку и принялся вытираться. С долею брезгливости покосился на Хаш Эйлиш. Она лежала, впечатанная в койку, обморочно закатив глаза. Костлявое, жилистое тело женщины подрагивало не то в экстазе, не то в агонии. Джоакин поморщился и снова пообещал себе: хватит, сегодня – последний раз. Вытер остатки пота, отбросил в угол мокрую ветошь (то оказалось платье Хаш Эйлиш). Сел, досадливо потянулся к кувшину воды. Как приятно было бы освежиться, опрокинуть кувшин себе на голову… но вода – не для того. Осторожно, чтоб не расплескать, наполнил кружку, выпил до дна. Со двора донесся звук сигнального рога.

Джо стал одеваться, то и дело поглядывая на любовницу. Она не подавала признаков жизни, это злило. Рог повторился, Эйлиш даже не пошевелилась. Джо толкнул ее:

- Вставай уже!

- Аххх…

- Да вставай! Не слышишь, что ли?

- Слыышууу… - выдохнула она и потянулась, чтобы схватить парня за член. Он отбил ее руку.

- Какого черта! Молитва будет, вставай, опоздаем!

Джоакин не боялся опоздания, поскольку не собирался на молитву. Однако расслабленность Эйлиш бесила его. После оргазма его все в ней бесило.

- Ладно, плевать, пойду один.

Он застегивал оружейный пояс, когда Эйлиш, наконец, соизволила встать.

- Возьми меня, сир Джоакин.

- Дура.

- Возьми меня к ней, мой храбрый.

- К кому?

- А к кому ты пойдешь вместо молитвы?

- Хрена лысого.

- Ты мне обещал!

- Не было такого.

- Если не возьмешь, я больше не приду.

- Мне же лучше, - отрезал Джоакин и вышел вон.

С верхушки северной башни открывался такой вид, что захватывало дух. Горстка избранных стояла здесь - в высшей точке замка, Уэймара и всего графства. Сотнею футов ниже притихла толпа, рассеченная надвое крепостной стеною. Внутри замка – челядь и воины Шейланда; снаружи, на Лысом холме – кайры Флеминга и закатники. Тысячи людей окружали башню, теснились у ее подножья, словно волны, бьющиеся о скалу. Уже этой картины достаточно, чтобы ахнуть от восторга. Но стоило перевести взгляд дальше… Замок со всеми фортификациями, с людьми и лошадьми, шатрами и повозками, оружейными пирамидами, пепелищами лагерных костров - все было втиснуто на малый островок, не больше полета стрелы в поперечнике, а вокруг зияла пропасть. В смутной дали за обрывом, подернутые дымкой расстояния и маревом жары, серели крохотные, игрушечные городские кварталы. Уничтожив склоны холма, меч богов стер плавный переход. Пропасть отделяла теперь низкое от высокого, людское – от божественного, простых – от избранных.

При вечерних молитвах Джоакин Ив Ханна наслаждался обществом избранных и видом с верхушки башни. Но сейчас начиналась утренняя, а по утрам он исполнял иную обязанность.

- Вон он, глядите!.. – прошло по рядам воинов.

Граф Виттор Шейланд, облаченный в сияющие доспехи, показался между зубцов башни. Сотни лиц поднялись к небу, сотни взглядов направились вверх, и Джоакин кивнул Мартину:

- Пора, милорд.

Через тыльную дверь донжона они вывели во двор женщину. Ее голову скрывал мешок, а руки были связаны. Понукая пленницу веревкой, Джоакин повел ее вдоль крепостной стены, за спинами толпы. Мартин придерживал женщину за плечи.

Далеко вверху граф Виттор Шейланд встал на постамент, чтобы быть видимым над башенными зубцами, и сотворил священную спираль. Войско затихло, созерцая великого человека. С головы до пят его покрывала броня из Священных Предметов. Она лучилась и сияла, солнечный свет преломлялся в божественном металле и окружал графа радужным ореолом. Стоило взглянуть на него – и сердце замирало от восторга.

- Приветствую вас, воины богов, мои верные друзья!

- Урааа! – отозвались солдаты.

Джоакин распахнул калитку в задней стене замка. Пригнув головы под каменным сводом, они миновали проход и вывели пленницу. За стеною их ждал Айви с парой коней и мужик с телегой.

- Ну, что как?

- Да помаленьку, брат.

Джоакин привычным движением перебросил женщину через борт телеги. Прикосновение к ее телу, войдя в ежедневный ритуал, больше не вызывало никаких чувств.

- Давайте, милорд… - Джо кивнул Мартину, приглашая того забраться в повозку. И вдруг Мартин попросил:

- Садись со мной, ну.

- Миновал еще один день – а значит, мы на день ближе к триумфу. Боги указывают нам путь и наполняют нас верой!

Голос графа Виттора пленял и завораживал. Быть может, у графа имелся Предмет, придающий силу словам. А может, так и должен звучать голос человека, стоящего на башне и сверкающего, будто солнце.

- Как - с вами? – удивился Джо. – Порядок всегда один: вы в телеге с волчицей, а мы с Айви – верхом.

- Нагнись-ка.

- Куда?

- Ну, ко мне, сказать хочу.

Мартин приобнял Джоакина за шею и шепнул на ухо:

- Она мне житья не дает. Только сяду в телегу – такое говорит, ну… Тихо, чтоб вы не слышали.

- Урааа! – грянуло со всех сторон.

- Да, друзья! - повторил граф. – Целая орда идет к нам на помощь! Двадцать тысяч всадников скачут во весь опор!

- Урааа!..

Джоакин поскреб затылок. Не нравилось ему настроение лорда Мартина: последними днями тот слишком робел перед волчицей. Норовил увильнуть от дежурства, спихнув на напарника. Боялся входить к ней, стоял в коридоре, пока слуги кормили и омывали пленницу. За целую неделю ни разу не ударил ее… С одной стороны, не стоило поощрять трусость лорда Мартина. С другой, полезно будет посидеть рядом и послушать, что она там лепечет. Зная причину, легче развеять страхи милорда.

- Айви, будь другом, поведи мою кобылу.

Джоакин запрыгнул в телегу, и возница встряхнул поводья.

Граф Виттор потрясал рукой, разбрасывая во все стороны слепящие блики:

- Друзья, великая победа сама галопом мчится к нам! Мой верный вассал и добрый друг по имени Пауль возглавил сильнейшее войско в мире. Он ведет его сюда! Быстрые степные кони! Персты Вильгельма в руках воинов! Никто не выстоит перед ними!..

Голос графа становился слабее по мере того, как телега отдалялась от стены. По обе стороны дороги стояли шатры, между которыми замерли кайры Флеминга, внемлющие речам с высоты. Несмотря на тесноту, их лагерь сохранил подобие порядка. Четко просматривалось деление на дюжины и сотни, имелись удобные выходы к дороге, кони занимали подходящее место. Возле многих шатров стояли сапоги: греи начищали их с самого утра, пока не началась молитва.

- Все, что нужно от нас, набраться терпения и ждать! Держу пари, никогда еще победа не давалась вам так легко. Просто сидите на своих задницах, и ничего больше! – Граф дал воинам время оценить шутку. Раздался довольно жидкий хохот.

Джоакин опустил глаза к Ионе. Волчица спокойно лежала на дне телеги, сложив на груди связанные руки. Никакого желания поговорить она не изъявляла. Джо с укоризной кивнул Мартину: мол, стоило ли волноваться? Милорд пожевал губу.

– Сегодня в утренней молитве мы попросим богов только об одном – о терпении. Нужно выстоять всего лишь неделю или две – и победа придет! Помолимся, друзья мои…

Воины по сторонам дороги принялись бубнить, осеняя себя спиралями. Переваливаясь на ухабинах, телега двигалась прочь от замка. Голова пленницы ритмично покачивалась под мешковиной.

Шатры беломорцев остались позади, начался лагерь закатников. Он был почти пуст: большинство солдат ушло к замковой стене, чтобы слышать графа. Те немногие, что остались, готовили завтрак. Кое-где горели костры, булькала вода в котелках. Их было мало – на пальцах сосчитать. Солома в кострах чадила едким удушливым дымом. Солдаты тихо и хмуро перешептывались, провожая телегу тяжелыми взглядами. На всякий случай Джоакин подкатал рукав, чтобы стал виден Перст на его предплечье.