Эрвин не удостоил его ответа. Отдал приказ кайру Обри:
- Найдите Шрама, велите его людям устроить засаду в деревне. Проследите за тем, чтобы Фитцджеральд сбежал вместе со своей ротой. Если он еще здесь – крепко пните под зад!
- Да, милорд.
Обри исчез, а Эрвин обернулся к окну. Лидские Волки покидали лагерь. Пешие воины спускались к реке, неся раненых. Конные ехали следом и прикрывали их щитами. На валу еще держались иксы Айсвинда. Враг осыпал их стрелами, поливал огнем Перста. Тут и там люди вспыхивали заживо, факелами рушились в реку. Комок сдавил горло Эрвина. Ничего нельзя сделать!
Рота Айсвинда выстояла до той минуты, когда раненые выбрались на берег.
- Мы в деревне! Отступайте, барон! – Во весь голос проорал Лид, и Айсвинд отдал приказ.
Вот только отступить уже было невозможно: его роту рассекли на куски, отрезали от спуска и добивали, как загнанных зверей.
- Прыгай!..
Иного выхода и не было. Выжившие иксы стали прыгать с вала в реку. Эрвин заскрипел зубами от боли. Там же всего ярд глубины! Люди бились об дно, ломали кости, калечили суставы. Липкая грязь хоть как-то смягчала удар, некоторым удавалось встать на ноги. Но на валу уже появлялись шаванские лучники. С веселыми оскалами на рожах они взводили тетивы и всаживали стрелы в спины бегущих. Последние иксы прыгали с валов. Кричали от боли, поднимались на ноги, ковыляли через реку. Шаваны смеялись и пускали в них стрелу за стрелой. Ройдана багровела от крови.
- Милорд?.. – спросил Джемис.
- Нет, - выдавил Эрвин, - не стрелять. Ждем Ондея.
- Я могу прикрыть наших.
Эрвин и сам думал только об этом. Хлестнуть плетью по валу – и шаваны спрячутся, как мыши. Люди Айсвинда перейдут реку. Но ганта Ондей увидит, где Орудие.
- Не сметь! Нельзя!
Скрипнула дверь, вошли Обри и Фитцджеральд.
- Почему вы здесь?! Должны были ускакать под моим флагом!
Фитцджеральд шмыгнул разбитым носом.
- Милорд, вымпельная рота скачет на восток. Но мое место – возле вас.
- Я дал ему… инструкцию, - сказал Обри. – Он не подчинился.
- Холодная тьма! Хотя бы Шрам исполнил приказ?
- Да, милорд, Шрам в засаде. Готов атаковать по...
Обри глянул в окно и осекся. На берег выползала горстка людей, истыканных стрелами, будто ежи. Все, что осталось от роты Айсвинда.
- Милорд, - процедил Обри, - сотрите в порошок этих мразей!
Эрвин стиснул зубы, чтобы не выкрикнуть: «Бей!» Первый отряд шаванов показался на спуске. Неторопливо, осторожно они съехали к реке. Держа наготове луки, присмотрелись к деревне. Проехали вдоль берега, добили искалеченных кайров, оставшихся в воде. Взяли под прицел деревенские избы.
- Рано, - выдавил Эрвин.
Новые шаваны показались на спуске. Один из них привстал в стременах, приложив руку ко лбу, поглядел вдаль над деревней, издал гортанный гневный крик. Он заметил герцогский вымпел над бегущею ротой Фитцджеральда.
- Ну же, давайте, погонитесь за мной…
Ответный крик донесся из-за вала. Шаваны разразились гиканьем и припустили вниз по спуску. Влетели в Ройдану, вспоров речную воду конскими грудями. С топотом выскочили на этот берег. Лидские Волки бежали на околицы деревни, пряча раненых от врагов. Шаваны изредка, мимоходом постреливали им в спины. Степняков уже не занимали раненые. Вдалеке маячил главный приз – герцогское знамя.
- Рано, - приговаривал Эрвин. – Нужен Ондей…
Целая сотня шаванов уже пересекла реку, вторая съезжала по спуску. Ройдана бурлила от людей и лошадей. Густая толпа, сплошные цели. Ударить бы по ним сейчас, на переправе! За вдох – дюжина трупов!
- Нужен Ондей… Ждем… Нужен… Тьма меня сожри!
Холодный пот прошиб Эрвина. А как узнать Ондея?! Он же не носит ни флага, ни вымпела! И не покажет Перст, пока мы не начнем стрелять. Как найти его?! Может, он был первым в колонне! Может, уже проехал село!..
Джемис наклонился к уху Орудия и шепнул:
- Если видишь ганту Ондея, убей его.
Орудие произвело выстрел. Тот всадник выезжал на берег в окружении других шаванов. Эрвин успел заметить, как он уродлив: кривая морда, щербатый оскал, желтые зубы… Голова разлетелась облаком крови и костей.
И Эрвин скомандовал - распрямляясь, разряжаясь, как взведенная тетива:
- Обри, сигнал к атаке! Бей их! Ради Агаты, бей всех подряд!
* * *
- Идем, любимый, - сказала альтесса.
- Идем, - согласился Эрвин.
Рука об руку они двинулись через поле боя.
Сразу же, у дверей избы, наткнулись на груду тел. Перед окном имелась такая же, и в огороде, и на улице. Перед окном – больше всего. Шаваны Ондея не разбежались после гибели ганты, Орудие не устрашило их. Они решили, что кто-то из ханида вир канна по доброй воле переметнулся к волкам. Полные ярости, кинулись в бой, чтобы покарать предателя. Обслуга Орудия и телохранители герцога, и даже сам Эрвин обнажили мечи и бились изо всех сил, прикрывая спину Джемиса. Помогла теснота избы: шаваны не могли ворваться всею массой. Узкая дверь, узкое окно. Враги невольно сгрудились в толпу… так и лежали теперь, изломанные плетью, изрубленные северными мечами. Герцог и альтесса поклонились им, выдержав минуту молчания. То были враги, однако храбрые воины.
- Тирья тон тирья.
Двинулись дальше по деревне. Тела были разбросаны тут и там, вперемешку шаваны и кайры, мертвецы и раненые. Бродили кони без седоков. Множество коней – теперь уж точно в них не будет недостатка…
Лидские Волки взяли на себя роль санитаров. Уносили раненых в тень, делили на легких и тяжелых, оказывали первую помощь.
- Иронично, - отметила альтесса.
Да. Лучшие убийцы, мастера насилия и пыток внезапно превратились в лекарей. Одни и те же знания нужны, чтобы ломать и чинить человеческое тело.
Окраина деревни, обломки дозорных башен. Держа наготове Глас Зимы, Эрвин разыскал двух перстоносцев. Оба мертвы, оба без правых рук. Один изломан так, что, очевидно, погиб сразу при падении. Второй смог отползти на пару ярдов. Там его нашел кто-то из соплеменников и отрубил руку, чтобы завладеть Перстом. С этим трофеем ускакал из деревни. Должно быть, сейчас он поет от счастья и славит Духов-Странников: богатый, будущий герой!..
- Какова длина цепи? – спросил Эрвин. Альтесса пожала плечами.
Сколько еще шаванов поочередно убьют друг друга, завладевая мертвой рукой? Сколько раз бесполезный Перст поменяет хозяина?..
Чтобы не мешать работать санитарам, назад пошли окраиной деревни. Тут царила девственная тишь, ни один осколок бойни не долетел сюда. Несколько лошадей жевали траву, махали хвостами коровы, отгоняя оводов. Деловито жужжали пчелы. Да, у них же тут пасека. Кто-то когда-то делал мед… Когда-то давно – целых три дня назад.
- Вдохни поглубже, - предложила альтесса, гладя плечо Эрвина.
Они вышли на реку. Берега Ройданы превратились в погост. На этом берегу – шаваны и кайры, на том – одни северяне. На траве, на песке, в камышах, на отмелях… Санитары уже делают свое дело: поднимают и кладут в ряд, поднимают и кладут, поднимают и кладут… Их лица и жесты не дают ошибиться: здесь только мертвецы, никого живого.
- Милорд…
Эрвин обернулся к телохранителям, что следовали за ним. Но те молчали, а голос шел снизу, от воды. Воин с двумя стрелами в спине силился выползти на берег, цепляясь за траву.
- Милорд…
Эрвин ринулся к нему на помощь. Хоть кто-то выжил! Не смей теперь умереть!
Боец будто прочел его мысли:
- Стрелы – ерунда, застряли в доспехе. Нога только сломана… Мы победили, милорд?
Здесь, посреди кладбища, не сразу повернулся язык. Заставить чувства умолкнуть, сказать трезво и сухо – будто читаешь книгу по истории:
- Потери велики, но победа наша. Враг разбит наголову. Все перстоносцы мертвы.
- Слава Агате!
Обри понес раненого в лазарет, а Джемис и Эрвин перешли на другой берег. К ним приблизился санитар:
- Милорд, вам следует увидеть…
