Через пару дней показался гуркен. По словам фольтийцев, он был молод и неопытен, потому-то и рыскал на малой глубине, позволяя себя увидеть. «Юный гуркен – легкая добыча!» - вскричал фольтийский капитан и повел «Стража» в погоню. «Белый волк», конечно, присоединился к охоте, а вот команда «Морской стрелы» не горела желанием схватки. Леди София пустила в ход все аргументы, чтобы убедить моряков: «Мой сын обожает диковинки! Он каждого из вас озолотит, если получит в подарок щупальце гуркена! А еще, страшновато нам оставаться вдали от фольтийцев...» Последний довод сработал, «Морская стрела» тоже ринулась в погоню.

Молодой гуркен, заметив охотников, поступил как подобает юноше – дерзко. Выплыл навстречу «Стражу», схватил водяной воронкой и поволок. Но не на дно – ему не хватало сил затопить большой корабль, - а в воды смерти. Зверь будто чуял, что с востока, из гибельного океана, надвигается шторм. «Белый волк» и «Морская стрела» пришли на помощь «Стражу» и стали осыпать гуркена дротиками и гарпунами. Чудище истекало кровью (верней, зеленой слизью, что наполняла его жилы), но не выпускало «Стража». Лишь спустя несколько часов гуркен испустил дух. С усталой радостью моряки отсекли у него три щупальца – по одному на корабль… И тут налетела буря.

Леди София без малого тридцать лет прожила в Первой Зиме. Она успела перенять фамильные черты Ориджинов – в том числе, смелость. Ни гуркен, ни сталептицы, ни миражник не заставили ее дрожать от страха. Но этот шторм имел такую силу, что герцогиня сжалась в комок на своей койке, накрыла голову подушкой и взвизгивала всякий раз, когда волна врезалась в борт, заваливая шхуну на бок. Казалось, обшивка давно разлетелась в щепки, черная вода заполняет корабль и вот-вот поглотит леди Софию. Открыть глаза и проверить она не могла – было слишком жутко. Шепотом в подушку молилась Агате, чтобы еще хоть раз увидеть мужа и детей…

Наконец, шторм миновал, отняв жизни всего девяти моряков, а также повредив судовой руль «Белого волка». Починка заняла около недели, поскольку в здешних местах обитал черный поганец. Работать в воде можно было только семь минут: за это время поганец собирался около руля и начинал щипать матросов, занятых ремонтом. Их поднимали на палубу, выжидали целый час, пока поганец рассосется, и снова брались за дело… И все это время корабли сносило на восток. Когда «Белый волк» восстановил управление, эскадра находилась далеко в гибельных водах. Они взяли курс на остров Южной Метки – с тою точностью, с какой представляли свое местоположение. Вместо двух недель плаванье до острова заняло пять.

Чудовищ на пути встретилось так много, что леди София натерла мозоли на пальцах, зарисовывая их в альбом. Изображения монстров наполняли ее надеждой: Иона, родная кровиночка, обожает чудеса; такой альбом сделает ее счастливой! А Эрвин, наоборот, не поверит рассказам, и картинки понадобятся, чтобы утереть ему нос. София с упоением рисовала чудовищ, команде не удавалось прогнать ее с палубы в безопасную каюту. Но, говоря по правде, монстры не были худшей из бед.

Вода за бортом изменилась: стала тягучей и липкой, как болотная жижа, и смердела не то плесенью, не то мертвечиной. Суда еле позли, никакой ветер не позволял развить больше двух узлов. Время от времени из глубины океана поднимались пузыри – вздували жижу и лопались с мерзким чавкающим хлопком. Газ из пузырей был ядовит, с одного вдоха люди теряли сознание. А кроме того, он вспыхивал от малейшей искры. «Страж» познал это на своем опыте: пузырь накрыл его, когда готовился ужин. Взрывом трех человек смело с палубы, и липкая вода заглотила их, как пищу. Вспыхнул пожар, который едва смогли погасить. После этого на всей эскадре строжайше запретили огонь. У леди Мирей изъяли трубку, у леди Софии – масляную лампу, при свете которой она читала пьесы. Приготовление пищи было отменено. Команда перешла на сухое питание, и ничего более мерзкого София не пробовала за всю жизнь, поскольку сухари кишели мелкими белыми червями.

Стоит ли удивляться, что среди экипажа началась цинга. Сперва Потомок покрылся язвами, но его не приняли всерьез: «Ты черный, брат, на тебе незаметно». Затем у Шкипера выпал зуб – но и это сбыли шуткой: «Ты ж весь седой, по годам тебе зубья терять». А потом накрыло всю команду. У леди Софии кровоточили десна, кожа пестрела нарывами, зубы отвратно шатались. А морякам-то приходилось еще хуже: герцогиня могла лежать в койке, матросы должны были идти на вахту. София не понимала, как можно работать в таком состоянии. Она даже лежа едва не подыхала. Единственная мысль как-то поддерживала жизнь: вернусь – обрадую деточек и мужа! Привезу разгадку тайны и альбом, и еще щупальце в придачу! А что вся в язвах – это даже хорошо, мой монолог выйдет колоритнее…

Когда эскадра уткнулась носами в берег Южной Метки, люди не имели сил даже на радость. Герцогиня спросила судью:

- Мы что, спасены?..

Он сунул пальцы в рот, вправил на место шаткий зуб, платком отер руку от крови.

- София, у меня есть история к этому случаю… Но что-то нет сил, потом расскажу.

На Южной Метке росли лимонные деревья. Обычные лимоны - не летающие, не искровые, не лимоны-миражи. Просто желтые и кислые, как в Литленде. А еще тут был родник с прозрачной водой. Моряки ошалели от счастья.

- Братцы, мы живы!!! Все закончилось!

Потомок принес герцогине лимон, схватил ее в охапку и закружил.

- Спаслись мы, ваша светлость!

Несколько дней радовались жизни и восстанавливали силы. От свежей воды, лимонного сока и хорошей пищи Софии вмиг стало лучше. Ей открылась очевидная истина: пятьдесят два – это совсем не возраст! Агата и в девяносто выглядела девицей, а я-то ее кровь! Выплеснуть бы счастье на кого-нибудь… София внимательно пригляделась к судье и не сумела скрыть от себя того факта, что судья человечней лорда Десмонда, а доброта сильных людей всегда согревала ее, и даже больше – возбуждала… София прикусила губу, строго напомнив себе о брачных обетах, и приказала отчалить от Южной Метки.

Обратный путь был долог и тяжел, но, как бы сказать… После всего пережитого…

В архипелаге Тысячи Осколков эскадра сделала стоянку на острове, населенном каннибалами. Местные жители попытались сожрать боцмана Бивня, однако, увидев сушеное щупальце гуркена, одумались и пали ниц. Согласно их верованию, победители чудовищ могли быть только богами и никем иным. А старшая среди богов - Мать Всех Матерей, великая богиня плодородия и страсти. Леди София, служанка Маргарет и леди Мирей разыграли роли с помощью палочек. Герцогиня вытащила короткую и честно пошла на берег изображать Мать Матерей. Каннибалы воспели ее в молитвах, дали ей пригубить чьей-то крови и вкусить чье-то сердце. После червивых сухарей София ничего уже не боялась. Потом ей вежливо напомнили, что, согласно легенд, Мать Матерей ходит с обнаженной грудью. София послала их к чертям. Чтобы задобрить богиню, ей решили принести в жертву девственного юношу. Когда жрец занес кинжал над мальцом, София одумалась, развязала корсет и обнажила все, что нужно. Аборигены возликовали и выдали морякам сколько угодно воды и пищи, а лично богине – трех прекрасных молодых парней для плотских услад. Вежливо отказавшись от последнего дара, София вернулась на борт.

Новую остановку эскадра сделала на Юго-Восточной Метке. И снова ночью на берег выползли скелеты, но на сей раз не произвели фурора. Потомок и Ларри перевернули одного на спину – и обнаружили, что внутри скелетов живут светящиеся жуки. Они-то и таскают свои «домики» каждую ночь на берег моря, а утром, с приливом, уползают в джунгли. София зарисовала ползущего скелета, уверенная, что порадует детей. Потомок стащил жука на память, судья сочинил историю.

Затем корабли взяли курс на Северо-Восточную Метку и по пути встретили крикунов, сталекрылых птиц и миражника. Оказалось, если широко разинуть рот и дышать очень медленно, то пение крикунов не только безвредно, а даже по-своему милозвучно. София записала несколько нот, чтобы дома подобрать на клавесине. Сталекрылые птицы, как выяснилось, боятся всего длинного (поскольку их природные враги – летающие змеи). Арбалетчики привязывали ленты к болтам и лупили в небо, а бедные птицы плюхались в воду от страха. А миражник на сей раз скопировал саму «Морскую стрелу», включая экипаж и леди Софию. Герцогиня показала ему альбом – и миражник отрастил в руках своей «Софии» точно такую же книжицу. Герцогиня стала листать, указывая пальцем на картинки. Миражник повторил движение, но не смог скопировать рисунки на страницах. С горя он заревел, утратив подобие шхуны, стал размахивать щупальцами и клацать клыками. София даже пожалела его…