- Осторожно, не падать! – орет Эрвин, высекая кинжалами искры.

- Агатовская мудрость, милорд!

Скорость становится жуткой. Эрвин уже не отнимает кинжалы, вспарывает борозды во льду, скрежещет по камню – лишь бы замедлить движение. Но в ушах все равно свистит, а сердце пропускает удары. Над головой медленно плывут облака – везет им! Эрвин успевает подумать: если один нож сломается, улечу в другую сторону. Думает: повисну на веревках и утащу кайров за собой. Они не удержатся, слишком скользко. Думает: если убьемся, то точно из-за меня. Из-за кого еще, тьма сожри!

Тревога летит рядом с ним, пританцовывая в воздухе, словно фея.

- Знаешь, что самое забавное? Если в камере Ионы есть окно, она увидит, как ты грохнешься.

Дзинь! Кинжал попадает в шов и ломается, Эрвин в последний миг отталкивается обломком, удерживается на горке, скользит дальше, скребя железом по камню.

- Будет здорово, если ты с разгону ляпнешься о стену замка. Получится украшение, вроде фрески. Иона сможет любоваться…

Но вот движенье замедляется, вблизи города уклон акведука становится меньше. Проезжая над стеною, Эрвин даже успевает поглядеть. Стражи на стене нет, видны лишь несколько трупов. И несколько детей – живых. Притаились среди мертвецов, накрыли головы руками. Не только Иону здесь нужно спасать, еще тридцать тысяч человек требуют спасения. Верней, уже не тридцать, а меньше. С каждой минутой число убывает.

- Капитан, почему так медленно?!

- Тише, милорд: впереди замок.

Акведук делается совсем пологим, они неспешно въезжают на центральную площадь, точно поезд на станцию. Эрвин думает: странные были предки у Джемиса. Провели акведук прямо к замку - где же безопасность? Всякий сможет вот так, как мы…

Трое осторожно осматриваются. Обстановка такова: они лежат на крыше акведука над центральной площадью, а замок – рядом, в каких-то десяти ярдах. Но акведук ведет не к нему, а дальше, в городские цистерны. Лишь одна труба ответвляется от акведука, проходит над площадью и втыкается в замковую стену. Труба имеет всего фут в диаметре.

- А как же мы?..

Эрвин смотрит и силится понять: не пошутил ли Хайдер Лид? Между акведуком и замком одна связь - труба. Диаметр - фут, никак не втиснуться внутрь. Труба входит в сплошную гранитную стену, ни одного окна рядом. Высоко вверху – зубцы сторожевой башни.

- Капитан, как мы попадем в этот чертов замок?

- Я пробегу по трубе и залезу на стену. Вы, милорд, застрелите часового, который высунется в бойницу. А вы, Обри, следите за площадью.

- Что, я должен просто смотреть?!

- Вы стреляете из арбалета лучше милорда?

- Я мечник, а не стрелок!

- Тогда лежите, тьма сожри, и смотрите вниз.

Обри перекатился на живот и свесился с акведука. Жестом показал: порядок, никто не смотрит. Площадь кишела шаванами, но у всех были дела поинтересней, чем глядеть вверх. Сыны Степи потрошили городскую ратушу.

Капитан разулся и приготовил кошку.

Эрвин лег на спину и взвел арбалет, стараясь высмотреть часовых. Если они и были на башне, то скрытые зубцами. Лишь в одном месте над зубцом поблескивало навершие шлема. Рослый солдат, ничего не скажешь. Он стоял неподвижно – похоже, засмотрелся на что-то, происходящее внутри замка.

- Порядок, - шепнул Эрвин.

Хайдер Лид поднялся на ноги и побежал. Быстрой тенью скользнул по трубе, на ходу крутанул веревку, метнул. Кошка звякнула, вцепившись в бойницу, и капитан тут же прыгнул, повис на веревке, побежал вверх по башенной стене. Завороженный зрелищем, Эрвин едва не проморгал часового. Рослый солдат высунулся в бойницу посмотреть – кто же там лезет? Опасная ошибка, Эрвин помнил, как отец спускал с часовых шкуры за такое. Он нажал скобу, арбалет упруго звякнул. Солдат Шейланда обмяк и сполз между зубцов. Эрвин схватил «козью ножку», что было сил рванул тетиву, но не успел наложить болт. Второй солдат показался в бойнице, схватился за кошку, чтобы сбросить Лида. Последним рывком капитан пролетел целый ярд, поймал солдата за шиворот и вогнал нож под челюсть. Вдох они балансировали в бойнице, затем труп осел на галерею, увлекая за собой капитана. Секунду спустя кайр выглянул и дал сигнал: порядок, следуйте за мной.

При всей очевидности этого события, Эрвин не был готов. Пробежать десять ярдов по трубе? И еще десять – вверх на башню, держась за тонкую веревку? Кто я по-вашему – мартышка?!

«Я первый», - показал на пальцах Обри. Вручил Эрвину конец веревки, другой привязал к своему ремню, разулся, еще раз выглянул на площадь. Шаваны вышибли двери богатого дома, жители пытались бежать через задний ход, их ловили с улюлюканьем и свистом. Все были заняты. Обри промчал по трубе: чуть менее ловко, чем Лид, но тоже вполне по-беличьи. Спустя полминуты оказался на башне и дернул веревку, понукая герцога следовать примеру.

Я поскользнусь ради сестры и грохнусь ради сестры. Иона, только посмей не оценить! Встал на ноги, закинул арбалет за плечи, сделал ровно шаг по трубе – и на втором оступился. Веревка не дала упасть на мостовую, зато Эрвин с размаху, будто маятник, приложился о стену башни. Я фреска, - успел подумать на лету. Шмяк!

Кости чуть не хрустнули, голова загудела, как колокол. Мешком повис на веревке, и двое кайров втащили тело на башню.

- Милорд, вы живы?!

- Не стану спешить с ответом…

Обри стянул с него шлем, ощупал голову, поводил пальцем перед зрачками. Откупорил флягу и влил в герцога приличный глоток. Почему северяне верят, что все болезни лечатся орджем?..

Эрвин медленно приходил в себя, пока Лид и Обри раздевали мертвецов. Обри напялил на себя форму с шейландским гербом, а Лид помог одеться герцогу. Осторожно, чтобы не выдать себя, кайры выглянули во двор замка. Там происходило нечто такое, что Обри тревожно напрягся, а капитан, напротив, издал тихий смешок. Герцог подполз посмотреть.

Во дворе развивался конфликт. С первого взгляда было ясно: дело пахнет резней. Святая дюжина верховых шаванов стояла полукругом посреди двора. Большинство держали наготове луки со стрелами, а двое целились в донжон голыми руками. В рукавах, очевидно, скрывались Персты Вильгельма. Гарнизон замка воспринял угрозу всерьез. Из окон и бойниц смотрели на шаванов арбалеты, стражники у всех дверей приготовили алебарды. Командир гарнизона – невысокий круглолицый дворянин – обращался к шаванам с крыльца главной башни:

- Лорд Мартин, я в последний раз прошу одуматься. Со всей очевидностью, вы совершаете ошибку. Граф Виттор будет очень зол.

Теперь Эрвин узнал в одном из всадников младшего лорда Шейланда. Эрвин помнил его малодушным человеком, но сейчас что-то придавало Мартину твердость.

- Барон, тьма тебя сожри, это я тебе даю последний шанс. Сам знаешь: мы с Кнутом – отличные стрелки. Начнется дело – всех вас положим. Хочешь сдохнуть за волчицу?

У Эрвина екнуло сердце. Видение сбывалось: Мартин пришел за головой Ионы.

- Милорд, вы нарушили приказ брата. Он это так не оставит.

- С братом я разберусь как-нибудь. Если что, он простит. А ты останешься трупом.

- Где Иона?.. – спросил Эрвин так, будто Лид знал ответ.

На диво, капитан действительно знал:

- По всему, вон там.

Теперь и Эрвин увидел вход в погребок в тени донжона. Незначительный подвал отчего-то стерегли алебардщики, а Мартин то и дело посматривал в их сторону.

- Как мы туда попадем?..

Капитан показал: из башни вниз на стену, затем по галерее, и спрыгнуть на крышу подвала.

- Вы и Обри, - сказал он. – Я здесь.

- Нам не войти, вся стража начеку.

- Найду, чем их развлечь.

Обри оценил дорогу. На той галерее, что предстояло пройти, было не меньше пяти солдат.

- Это слишком… - начал он.

Не дожидаясь окончания, герцог распахнул люк и побежал вниз по лестнице.

Сложней всего было – удержать в ножнах меч. Глас Зимы так и просился наружу. Солдаты врага стояли, как чучела, куклы для отработки ударов. Прикипели глазами ко двору, где намечалась схватка, замерли с арбалетами в руках. Эрвин проходил мимо – они глядели искоса, замечали рог с плющом, расслаблялись. На узкой галерее Эрвин протискивался за вражескими спинами. Глас Зимы ныл и свербел, рвался прыгнуть из ножен в руку.