- Спасибо, что дала нам сил, святая Праматерь. Мы очистим мир от скверны.

Из-за орджа язык слегка заплетался, слово «скверна» далось не сразу.

- Отдай сюда, - Мартин отобрал бутылку. – Ордж не идет тебе на пользу: сомневаться вот начал… А почему? Потому, что ориджинское пойло!

Лорд выхлебал последнее, бросил стекло на мостовую.

И вдруг сказал:

- Давай пойдем к волчице.

- Э… зачем?

Мартин молча смотрел ему в глаза. Джоакина переполняло хмелем, гордостью, решимостью, гневом на этих. Он ненавидел гадов. Всех гадов, что сломали жизнь ему и Мартину, и Лауре. Еще - Салему из Саммерсвита, и Полли, и Луизе, и всем хорошим людям. Гады хотят извести нас, но хрена им лысого! Мы не сдадимся, мы победим любой ценой, иного выбора нет!

Эта священная ярость не умещалась в груди. Ее следовало выплеснуть, разрядить искровой вспышкой, швырнуть в лицо, как суровой приговор. Джоакин процедил:

- Да, идем к волчице!

В замке все уже утихло. Ужин давно кончился, люди разбрелись по кроватям. Часовые в темноте не узнали Джоакина, пришлось пальнуть в небо Перстом, чтобы подтвердить свою личность. Выстрел оставил приятное, жгучее чувство в руке. Боги избрали графа Виттора, а он избрал меня. Я – десница божья!

Черный двор, черный донжон, черные часовые, укутанные в плащи.

- Где найти Иону, сучьи дети?!

Голос звучал грозно, Джоакин наслаждался собой.

- Не можем знать, милорд.

- Где чертова клетка?! – рявкнул Мартин. – Вы слепые, если не видели!

- Несли туда, милорд, в подвал арсенала.

Прошагали двор, чеканя шаги. Не сговариваясь, засветили Персты, очертили себя кругами белого сияния. Пусть всякий видит: мы – избраны для святого дела. Мы – мученики!

Сбежали вниз по каменным ступеням, рванули дверь. В тесной караулке стражники встали навытяжку:

- Желаем здравия, милорд и сир.

- А ну, впустите нас к волчице!

Короткое замешательство.

- Виноваты, милорд, но граф отстранил вас от пленницы…

- Ну, я вам покажу, кто кого отстранил! Впускайте живо!

Второй стражник возразил первому:

- Ладно, няньке-то открыли… Давай впустим…

- Няньке?.. – удивился Джо.

Стражник провернул ключ. Двое шагнули в распахнутую дверь.

Откуда-то сбоку лился свет фонаря. Ящики и бочки не давали увидеть сразу, пришлось свернуть за угол, обойти штабель. В глубине подвала под низким сводом поблескивала клетка. Иона держалась за прутья так, будто хотела их выломать. А рядом стояла Гвенда.

- Сударыня?.. Зачем вы здесь?

Гвенда попятилась от клетки, сложив руки на животе, как монашка.

- Я… Я просто…

- Забрели сюда, пока осматривали замок?

- Угу…

- Ждите на улице. У нас тут дело.

Они подошли к Ионе. Что-то странное было с ее лицом: пропала безучастность. Взгляд – не тупой и собачий, но лютый, холодный, как встарь. А Гвенда все пятилась, пока не уперлась в стену, и Джо бросил ей:

- Уйдите, сейчас же!

Иона ударила его по лицу. Казалось, лопнул череп. Боль оглушила, бросила наземь. Джоакин скорчился, взвыл, вытаращил глаза. Как она так - голой ладонью!..

Он понял, что сходит с ума. Иона держала в руке кусок прута. Оторванную полосу стали в полдюйма толщиной! Сломала железо, как хворостинку!

- Ведьма! – заорал Мартин. – Ведьмааа!..

Прут хлестнул его по челюсти. Зубы брызнули изо рта. Обливаясь кровью, Мартин рухнул на колени. Закрылся рукой от второго удара – и прут раздробил ему ладонь.

- Уаааа...

Мартин захлебнулся криком. Джоакин перекатился, нацеливая Перст. Прут опустился вновь. Рука ниже локтя превратилась в вату. Он пополз, хватаясь левой, упираясь носками. Чертов меч цеплялся гардой за камни пола…

- Гвенда, слушайте меня, - сказала Иона жутко, вкрадчиво, подчиняя своей колдовской воле. – Сейчас войдут охранники. Убейте их.

Наваждение, бред! Джо спал и видел кошмар… Рука няньки засияла сквозь материю платья. Гвенда согнула левую перед собой, а правую положила на упор, как арбалет. Воины Доркастера влетели в подвал:

- Что происходит, тьма…

Грудь одного из них треснула, вмялась внутрь. Он упал на колени, Гвенда хлестнула еще трижды, превращая тело в месиво.

- Ой… - выдохнул второй стражник. – Ой-ой-ой, пощадите…

Плеть ударила по голове. Глаза выскочили из черепа, разлетелись костные осколки.

- Миледи, я смогла! Миледи! Смогла же!

Гвенда тряслась, будто в лихорадке. Она повела рукою-арбалетом, ища новых целей. Джо дотянулся до штабеля ящиков, схватился, втащил себя за преграду. Голос ведьмы зашелестел под сводом:

- Вы молодец, Гвенда, я очень горжусь вами. Теперь сломайте в локте руку Мартина, чтобы я сняла с него Перст.

- Сука-аааа!.. Тва-ааарь…

Сустав милорда вывернуло наизнанку. Так отламывают от тушки куриную ногу.

Иона потянулась за оружием. Клетка еще сдерживала ее, волчица орудовала прутом, чтобы придвинуть Предмет. Пользуясь мигом передышки, Джо растирал, разминал ватную руку. Давай же, оживай, ну скорее!..

- Гвенда, переключите Перст на огонь и сожгите вон ту груду бочек.

Джоакин покатился вбок. Пламенный шар лопнул в футе от головы. Огненные щепки брызнули на лицо и грудь.

- Он еще жив и опасен. Продолжайте огонь, а с этим я справлюсь.

Глухие удары, истошный булькающий крик. Волчица дробила кости Мартина.

А Гвенда раз за разом палила в бочки, повторяя:

- Я смогла! Миледи, я смогла же!

От бочек осталась горка углей. Джоакин корчился за нею, все на его теле дымилось - от сапог до волос.

- Смотрите, миледи! Я сумела!

Струя огня опускалась, вжимая его в пол…

- Гвенда, бельчонок, ты ли это?

Насмешливый голос прозвенел под сводом. Огонь прекратился. Джо хлопал глазами, ослепший от вспышек. Черная фигура прошла мимо него, остановилась напротив Гвенды, у изломанных трупов стражников.

- Рад встрече, белочка. Давненько не виделись.

- Пауль… - ее голос осип. – Я тебе отомщу…

Иона шепнула вкрадчиво, змеисто:

- Гвенда, прошу: расстреляйте его.

Джоакин перекатился, нацеливая Перст. Пауль пнул его в голову.

- Не лезь, путевец. Я говорю со старой подругой, ты мешаешь.

- Я тебе не подруга. Ты… ты червяк! Убью тебя!

Она выбросила руку навстречу Паулю, сжала пальцы в кулак, будто хотела ударить в лицо.  Но почему-то выстрела не произошло. Пауль неспешно двинулся к ней.

Рука Гвенды задрожала. Она схватила ее левой, направила в цель, будто копье. Процедила сквозь сжатые зубы:

- Ты все у меня отнял. Сделал… ничем. Я больше не женщина. Убью!

Однако Пауль приближался, и руки Гвенды тряслись все сильнее. Дрожь от них передалась всему телу, даже зубы застучали, а голос завибрировал, как в лихорадке:

- Уб-уб-бью. Ум-мри!

Пауль остановился перед нею:

- Бельчонок мой. Я скучал.

- Гвенда, огонь!.. – хлестнул приказ Ионы.

Гвенда всхлипнула и уронила руку. Пауль коротко, быстро ударил ее в грудь. Выше солнечного сплетения, левее грудины. Гвенда ахнула, затряслась, Пауль обнял ее и поцеловал в губы.

Это длилось добрую минуту. Джоакин успел замерзнуть, как мясо на леднике. Пауль целовал Гвенду, она билась в агонии. В какой-то миг ее ладонь разжалась, нечто крохотное упало, откатилось к клетке. Потом женщина обмякла, и Пауль бережно опустил ее наземь.

- До свиданья.

Он огляделся. Никто не издавал ни звука. Замер Мартин, скрюченный, как младенец в утробе. Расплющился по полу Джоакин. Иона примерзла руками к решетке.

Пауль заглянул ей в глаза:

- Я слышал, что-то упало. Стеклянное, вроде пузырька.

Она даже не мигала. Ледяная скульптура, не человек.

- Хочешь отравиться? Ну, дело твое.

Пауль снял Перст Вильгельма с мертвой руки Гвенды, отбросил прут подальше от Ионы. Насмешливо глянул на Мартина и Джо. Нацелил Перст на одного, затем на другого.

- Запомните этот миг, щеночки. Каждым следующим вдохом вы обязаны мне.